Подавляй и властвуй. Как люди теряют человечность? - Стэнли Милгрэм

поскольку это помогает им точнее сформулировать свои цели, чтобы затем устремиться к их достижению. Но конструктивным можно назвать давление только той группы, которая исповедует просвещенные ценности и укрепляет наши собственные идеалы.

Три темы кажутся мне центральными во взаимоотношениях человека с социумом: подчинение индивидуума давлению группы, конфликт между голосом совести и требованиями авторитетного лица и конструктивное влияние группы на человека. Основополагающий факт человеческого опыта состбит в том, что, приходя в этот мир, мы становится элементами социальной матрицы, в то время как каждый из нас стремится быть индивидуальностью. Социальная матрица необходима нам, она вооружает нас языком и навыками цивилизованной жизни, в ней формируются наши цели, ценности и потребность в контактах с другими людьми. Однако после того как человек приобретает ценности, они становятся его личным достоянием, и ему приходится бороться за то, чтобы защитить свое сознание, свои убеждения и способность к критическому мышлению от давления толпы и авторитарного диктата.

Все то, что человек приобретает в социальном мире, — язык, навыки рационального мышления, ценности — и составляет отличительную черту человечности. Однако для того, чтобы сохранить все лучшее в себе, человеку часто приходится в одиночку противостоять толпе и авторитетам. Человек усваивает эти ценности и затем должен отстаивать их от посягательств того самого общества, которое подарило ему их. Иногда он испытывает на себе колоссальное давление, вынуждающее его отказаться от критичного мышления, нравственных убеждений и собственной человечности, — требуются огромная стойкость и воля, чтобы распрямиться, преодолеть давление обстоятельств и подтвердить силу и целостность собственного духа. К сожалению, наши эксперименты показывают, что так бывает далеко не всегда. Но это идеал, к которому нужно стремиться.

Помимо экспериментальных отчетов я поместил в этот раздел выдержку из своей диссертации «Конформность в Норвегии и Франции», которую я защитил в 1960 году. Любопытно, что вопрос об этике экспериментального исследования был поставлен мною за несколько лет до того, как я провел эксперимент по изучению подчинения, наиболее спорный с этической точки зрения. Независимо от этического статуса последнего эксперимента, ранее осуществленное мною эмпирическое исследование проблемы этики опровергает обвинения критиков в том, что я пренебрегаю вопросами этики.

Национальность и конформность

Человеку, выехавшему в зарубежное путешествие, доставляет удовольствие посылать своим друзьям и близким письма с рассказами о том, что за люди живут в странах, которые он посетил. Национальные стереотипы — неотъемлемая часть народного знания. Об итальянцах говорят, что они «непостоянны», немцев считают «трудолюбивыми», голландцев — «добродетельными», шведов — «аккуратными», англичан — «сдержанными», и т. д. и т. п. Людям во все времена была свойственна склонность создавать обобщенные национальные портреты. В византийских учебниках по военному искусству подробно описываются манеры поведения разных народов, а американцы до сих пор узнают себя в блестящем национальном портрете, написанном более ста лет назад Алексисом Токвилем.

И все же скептичный исследователь должен все время задаваться вопросом: «Правда ли то, что говорят об этом народе?» Подобные рассказы могут быть окрашены предубеждениями и предрассудками, и при отсутствии объективных данных бывает трудно отделить правду от вымысла. Главный вопрос, с которым сталкивается современный исследователь, не желающий ограничиваться литературными описаниями: возможно ли объективное изучение различий в поведении разных национальных групп? Говоря об объективном исследовании, я имею в виду анализ, который не основан на субъективных суждениях и результаты которого может подтвердить любой компетентный исследователь, применяющий те же методы.

Совсем не сложно привести факты, подтверждающие, что люди, живущие в разных странах, зачастую говорят на разных языках, по-разному питаются и имеют разные обычаи. Но можно ли пойти дальше и показать национальные различия на уровне «характера» или «личности»? Когда мы обращаемся к более тонким параметрам поведения, нам уже труднее найти факты в пользу существования национальных различий. Это не означает отсутствия национальных особенностей, это просто говорит о том, что у нас нет надежных оснований для однозначного вывода об их существовании. ‘

Прежде чем сообщить о результатах моего собственного исследования, я хотел бы упомянуть более ранние попытки достижения объективности в изучении этой ускользающей проблемы. Один подход связан с попыткой психологического анализа произведений литературы и других созданий национальной культуры. Например, Дональд Мак-Гранахэн из Гарвардского университета проанализировал наиболее успешные театральные постановки в Германии и США и заключил, что немецкие персонажи отличаются приверженностью принципам и идеологическим убеждениям, тогда как американские герои стремятся прежде всего к личному удовлетворению. Очевидные недостатки такого исследования связаны с тем, что автор исследует поведение и установки вымышленных персонажей, которые, возможно, не имеют ничего общего с поведением реальных людей.

Другая попытка косвенного изучения национальных различий базируется на использовании инструментов клинической психологии. Пионерами этого направления были антропологи, изучавшие маленькие примитивные сообщества, и лишь недавно этот метод нашел применение при изучении современных урбанистических культур. Подобного рода исследования построены на проективных тестах, таких как тест Роршаха и Тест тематической апперцепции (ТТА). В последнем человеку показывают картинку, изображающую относительно неопределенную ситуацию, которая допускает неоднозначную интерпретацию, и предлагают придумать небольшую историю. Здесь главное препятствие состоит в том, что эти тесты, по сути своей импрессионистические, недостаточно валидизированы.

И наконец, можно упомянуть попытки исследования проблемы с помощью такого метода, как опрос населения, который в нашей стране впервые применили Элмо Роупер и Джордж Гэллап. Английский социолог Джеффри Горер, желая исследовать особенности английского характера, проинтервьюировал с помощью опросника 11 000 своих соотечественников. Вопросы были крайне разнообразными и касались таких вещей, как стиль ухаживания, школьная жизнь, домашние занятия, и прочих аспектов повседневной жизни. К сожалению, мы не можем доверять ответам человека на подобного рода вопросы, и тому есть целый ряд оснований. Человек может умышленно говорить неправду, желая произвести хорошее впечатление, но может и искренне заблуждаться относительно своего поведения — как в силу забывчивости, так и вследствие неверного восприятия собственных действий и непонимания их истинных мотивов.

Разумеется, не следует огульно отрицать возможность применения перечисленных методов при изучении национальных особенностей. Но в принципе, если ты хочешь понять, действительно ли поведение одного народа отличается от поведения другого, разумнее всего изучать поведение непосредственно, в условиях контролируемого наблюдения, которое исключает влияние личных предубеждений и позволяет получать более точные оценки.

Важным шагом в этом направлении стала работа интернациональной команды психологов, объединившихся в Организацию сравнительных социальных исследований. Эта команда, отталкиваясь от гипотезы Стэнли Шехтера из Колумбийского университета, изучала реакции школьников на угрозу и отвержение в семи европейских странах. Исследователи не ставили своей задачей изучение национальных особенностей реагирования, они хотели лишь проверить универсальность концепции угрозы и отвержения. В ходе исследования обнаружились некоторые национальные