Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - Марго Генер

в струну, грудь выкатилась так, что натянула ткань, рискуя прорвать, Люсиль резко развернулась на пятках и величественно обошла Савмака. Тот озадаченно нахмурил брови и стал переводить взгляд с Олега на Люсиль и обратно.

Волхв дождался, когда молодая женщина окажется в начале колонны и проговорил одобрительно:

– Вот и славно. Теперь, в случае чего, тебя съедят первой.

Послышался нервный ик девушки, она как шла молча и горделиво, так и развернулась в обратную сторону. Вновь обогнула ратника, а мимо Олега прошагала с царственно поднятой головой и остановилась позади него.

Савмак, наблюдал за ее передвижениями с озадаченным лицом, он произнес недоуменно:

– Это что? Выходит, теперь съедят меня?

Олег покосился наверх. Небо в просветах листвы стремительно теряет краски, воздух наполняется вечерней прохладой, а сырость с болот становится плотнее.

– Если не поторопимся, – ответил он, – съедят всех.

Дальше тропинка уходила круто вниз. Они быстро спустились с холма, влажная прохлада моментально облепила кожу, осела на волосах и в носу. Здесь уже сумерки, кусты по сторонам – словно темные спины громадных кабанов, а стволы – как ноги исполинских животных. В стоячем воздухе застыл запах тины и чего-то сладкого.

– Багульник, – сообщил Олег.

– Где? – не понял Савмак.

Волхв пояснил:

– Где-то тут. Пахнет сладко. Пока пахнет, мы почти в безопасности.

– Так может, надрать этого багульника? – предложил Савмак. – Будем им тварюк хлестать.

– Оно бы хорошо, – согласился Олег. – Но время потеряем. А ночью по болоту лезть – удовольствие особое.

В памяти волхва всплыли многочисленные воспоминания о походах через топи и по позвоночнику пробежали зябкие пупырышки. Олег передернул плечами. Вода в болотах холодная и вязкая, заливается во все полости, а вместе с ней и мелкая живность, которая не гнушается живиться человеческой кровью. Есть еще существа покрупнее, те и целого человека проглотят с удовольствием.

– Так поспешим же, – трубным голосом призвал Савмак и ринулся через пахучие заросли.

Половину пути они преодолели резвой трусцой по тропинке, та стала совсем узенькой, зато кочки с шапочками морошки участились. Вскоре тропинка начала пружинить, словно хвойный ковер, но через некоторое время так закачалась, что несложно догадаться – под этим ковром только плотная и густая жижа.

Олег всех торопил. Сумерки уплотняются, небо меж веток совсем бледное, а здесь, внизу только фигуры и видно. Ратник впереди превратился в огромный темный силуэт, Люсиль шлепает тихонько позади волхва, и при каждом его оглядывании вздрагивает, она тоже сейчас как тень, только стройная и миниатюрная. Багульник пахнет сильно, но это в воздухе, а в водной толще его нет, а значит, нет и его защитительного свойства.

Спереди послышались плевки и шмыганье, силуэт Савмака обернулся, голос прозвучал чуть хрипло:

– Тропка кончилась.

Позади Олега испуганно всхлипнула Люсиль и затараторила высоким от страха голосом:

– Как же мы пойдем? Почему мы не вернулись в город? Почему не взяли, как полагается, лошадей? Почему не поехали дилижансом? Разве мы не могли так сделать?

– Могли, – кивая, отозвался Олег, вглядываясь в темноту впереди. – Могли и вернуться, и лошадей новых поискать. И целую вечность туда-сюда ездить. И тебя не спасать тоже могли. Могли?

Недовольное сопение за спиной сообщило, что пыл девушки мигом утих, хоть и не ушел полностью. Она проговорила хмурым голосом:

– Лошадьми было бы быстрее, пастор Олег.

– Но в целом дольше, – пояснил он. – Время самый ценный ресурс, что есть у человека. Пока что. К тому же неизвестно, что там на дорогах. А в эти дебри ни один нормальный не сунется.

– А как же эти? – поинтересовался Савмак, в полумраке кивая обратно. – Послушники.

– Да какие ж они нормальные? – удивился Олег.

Ратник согласно выдохнул.

– Хотя да, – ответил он. – Красивых баб только ненормальные жгут.

Ночь окончательно опустила темный полог на лес, болото погрузилось во мрак, в котором то там, то тут мерцают зеленоватые огоньки и бледно-голубым светятся гнилые коряги. Где-то страшно закричала птица, Люсиль в страхе кинулась на спину Олегу и прижалась, теплые руки обвили его за пояс.

Он скривился.

– Только не сопи. А то всех кикимор разбудишь.

Люсиль испуганно икнула позади.

– К-кикиморы?

Олег кивнул уверенно.

– Ну или какие-нибудь мавки. А может, и болотники, если такие еще остались. Они страсть как красивых любят. А ты у нас самая красивая.

– Мне страшно, – пискнула, Люсиль, ее теплая грудь еще сильнее прижалась к спине Олега.

– Сам боюсь, – ответил он.

– Может, вернемся? – снова слабо раздался ее голосок. – Обойдем как-нибудь?

Олег выдохнул, отплевываясь от светлячка, настырно мостящегося ему на губу.

– Поздно. И некогда. Не успеем – все падет прахом.

– Ну почему нам теперь надо торопиться? – захныкала Люсиль. – Пока я тебе не сказала про этот Меч, ты зачем-то лежал на лавке и знать о нем не знал. А теперь гонишь через болото.

Олег многозначительно и тяжело произнес:

– Знал. Всегда знал…

Силуэт Савмака впереди идет, раскачиваясь, как разбуженный медведь, и протаптывает в мягкой почве путь. Моховой настил под ними качается, ноги ступают мягко, но если он выдержит ратника, значит, и Олег с Люсиль пройдут.

– А мне бабка рассказывала, – начал Савмак, пыхтя и сопя, словно лось, – что кикиморы красивыми девками оборачиваются и честных людей в топи заманивают.

Люсиль за спиной Олега охнула, она так и шла, прижавшись к нему всем телом.

– Не к ночи о них вспоминать, – суеверно прошептала она.

Олег кивнул.

– И то верно, – согласился он. – У нас своя кикимора. Сама кикимористая и красивая. Вон как в спину вцепилась. Покрепче мавки.

Савмак хохотнул угрюмо и сказал:

– Пастор, я, конечно, понимаю, у тебя духовность. А духовность твоя может огонь разжечь? А то ни зги не видно. Иду как слепой. Того глядишь – нырну с головой, а ты, не осерчай, хоть и мощный пастор, но я тяжелый. Не вытянешь – утопну.

Эти топи Олег помнил еще с тех пор, когда болота здесь не было, а цвел обширный луг. Потом сдвинулась ось мироздания, воздух стал влажнее, а почва жирнее и пришел лес. Он разросся, как повилика в огороде нерадивой хозяйки. Воздух влажнел, дожди залили земли, а подземные реки набухли. Настало время болота. Однажды и оно уйдет в небытие, когда его воды иссохнут, а на этом месте родится что-то новое и нужное.

Остановившись, Олег кое-как просунул ладонь под лямку, потому что свободе заплечного мешка мешает повисшая на спине Люсиль. Свесив на плечо, достал небольшую масляную лампу и огниво, чиркнул пару раз. Веселые искры рассыпались во тьме, упав на фитиль, и он тут же засиял теплым ласковым светом, рассекая тьму и отгоняя ее