BIOS - Роберт Уилсон

Значит — к чёрту все эти страхи, которые её гложат! Просто она слишком беспокойная, вот и всё. Зоя натянула на себя защитные чулки, открыла полог и вышла в ветреную тьму леса Исис, по виду напоминающего заросли саговников.

Единственный свет падал с закрытого пологом леса неба с россыпью звёзд. Впрочем, его хватало, чтобы фотоумножителю было с чем поработать. Через линзы в радужной оболочке лес казался отображением приземистых стволов деревьев, стоящих на разбросанной сетке оборванной ветром листвы. Отображением плоским и жутковатым. Зоя настроила линзы на поиск источников тепла и не увидела почти ничего, кроме нескольких сидящих на высоких насестах авиантов да робких падальщиков вроде мыши, по размеру вряд ли крупнее большого пальца Зои.

Ничего такого, из-за чего стоит терять сон. Зоя вновь подняла голову к небу.

Самая яркая звезда была вовсе не звездой. Это была планета, названная Кроном неким математиком-ботаном с Земли, когда её открыли столетие назад: гигантский газовый гигант системы Исис. Сегодня Крон находился в афелии, самой удалённой от звезды точке своей орбиты. Газовый гигант внёс свой вклад в геологическую историю Исис, зачищая звёздную систему от каменных и ледяных обломков; в небе Исис кометы были редкостью. Никакой он не титан, подумала Зоя, — скорее, огромный ангел-хранитель.

Раздалось тихое шипение: это проснулся динамик во внутреннем ухе.

— Зоя? — раздался голос Тэма Хайса. — Судя по твоей телеметрии, ты вышла из палатки, а твой пульс повышен. Полагаю, ты не спишь.

— Вообще-то, я не лунатик, если ты об этом.

Услышав его голос, Зоя испытала огромное облегчение.

— Не спится?

— Есть немного. Это не проблема?

— Нет, совсем нет.

Голос Тэма был негромким, и от этого Зоя ещё острее ощутила, что стоит посреди чужого леса одна-одинёшенька. Ямбуку недалеко, это правда; но Ямбуку — наглухо закрытая система, хрупкий пузырёк Земли. Зоя покинула этот пузырёк, и теперь она снаружи, затерянная на Исис. На планете, где нет ни искусственных огней, ни дорог, ни уютных жилищ — нигде, от горизонта до горизонта. И за горизонтом тоже ничего нет, только ещё такой же горизонт, за которым идут новые параллели. От «горячей», пятого уровня зоны планеты Зою отделяет лишь мембрана в несколько молекул толщиной. Неудивительно, что «Устройства и Персонал» решили воскресить её геном из старых запасников. По крайней мере, одиночества на Исис хоть отбавляй — не меньше, чем на самом пустом и бесплодном объекте пояса Койпера. И планета эта гораздо, гораздо дальше от дома.

— Зоя?

— Я здесь.

— Мы засекли крупное животное, которое идёт параллельно твоей позиции — метрах в пятидесяти к северо-северо-западу. Беспокоиться не о чем, но будет лучше не оповещать о твоём присутствии. Несколько минут постарайся не двигаться.

— Вернуться в палатку?

— Пока предлагаем остаться снаружи и быть мобильной. Жаль, что ты вышла, не сверившись с нами. Пожалуйста, стой где стоишь, и позволь роботам выполнить свою работу.

— Оно что, подкрадывается ко мне?

— По всей видимости, просто проявляет любопытство. Пожалуйста, помолчи.

Зоя вслушалась во тьму, но ничего не услышала. Что же это за крупное животное? Скорее всего, трираптор, подумала она. Зоя нарисовала его в своём воображении: восемь конечностей: четыре нижние лапы и четыре передние, на приподнятой верхней части туловища; крепкие, словно закалённая сталь, клешни. Костюм девушки достаточно прочен, чтобы защитить от укусов мелких животных и беспозвоночных, но он не рассчитан на промышленный резак трираптора.

— Зоя?

— Я думала, ты просишь меня помолчать.

— Если не будешь кричать, то всё нормально. Ты можешь устроиться поудобнее?

Девушка осмотрела землю, выхватила взглядом поваленный ствол дерева и уселась на него. Крошечные насекомые из потревоженной колонии забегали по её ботинкам. Совершенно безвредные; Зоя их проигнорировала.

— «Поудобнее» — понятие растяжимое. Но, по крайней мере, мы можем поговорить. У тебя снова ночная вахта?

— С полуночи до зари — пока ты не вернёшься.

Ей это польстило, в дополнение к страху. Зоя всё время думала — не могла не думать — о том, как оставалась наедине с Хайсом в «предбаннике», как рыдала в его объятиях, узнав о трагедии на Океанической, и как в ту ночь нашла дорогу к нему в кубрик. Вспоминала об его прикосновениях, жадных, но нежных — к Зое в жизни никто и никогда так не прикасался.

И она дозволяла эти прикосновения.

Поощряла.

Пугалась их.

— Страшновато там у тебя? Твой пульс снова подскочил.

Зоя вспыхнула — слава богу, хоть это останется незаметным. Если, конечно, телеметрия и это не выдаст.

— Просто… со всех сторон — тьма.

— Понял.

Ветер с запада зашевелил листву на деревьях. Без сомнения, этот же ветер сейчас уносил её запах глубже в лес. Нет, лучше об этом не думать!

— Тэм?

— Что?

— Ты вырос в поясе Койпера. Клан Ред-Торн, так, кажется?

— Верно. Ред-Торн — крупное койперовское поселение в Ближней зоне Оорта, одно из самых старых. Три четверти g по большей оси, так что мне было несложно адаптироваться к Исис.

— Счастливое детство?

— Достаточно счастливое, — помолчав, ответил Хайс.

— Приют или биологическая семья?

— Биологическая. В Ред-Торне приютов нет: мы консерваторы.

— Скучаешь по поселению?

— Частенько.

Отвечает осмотрительно, поняла она. Держит в уме и саму Зою, и её трудное детство.

— Знаешь, всё было не так уж плохо, как ты можешь подумать. Быть ребёнком в детском доме. По крайней мере, до Тегерана. Мне нравилось быть с сестрёнками, с нянечками.

— Скучаешь об этом?

— Есть вещи, которые не вернуть. То чувство, когда… находишься в том месте, которому принадлежишь.

— Исис никто не принадлежит.

Мембрана на её костюме была чрезмерно чувствительной. Зоя вздрогнула, когда ей на плечо упал листочек.

— Зоя?

— Извини. Ложная тревога. Поднялся ветер. Такое чувство, что скоро пойдёт дождь, — сказала она и спросила себя: почему с Хайсом легче говорить через коммуникатор, а не лицом к лицу? — Знаю, какой я должна казаться человеку с Койпера. Я имею в виду — учитывая, как меня растили.

— Детство никто не выбирает, Зоя.

— Как женщины-аристократки в Китае, в старину. Их ноги втискивали в крохотные туфельки — понимаешь, о чём я? Вынуждали соответствовать чужой идее о красоте или пользе.

— Зоя… — сказал было Хайс, и помолчал. — Старая койперовская максима: «Сломленный человек не может быть хорошим инструментом». Ты не могла пережить то, что пережила, не будь у тебя внутри твёрдого стержня, присущего тебе и только тебе.