Трудная наука побеждать - Николай Бирюков

— Намек понял. Поговорю с ним при случае. Где сейчас 5-я дивизия?

— Сосредоточилась в районе Озирно, Звенигородка. Командный пункт в Озирно.

— А как 7-я?

— Дрычкин держался молодцом. Пожалуй, на его дивизию больше, чем на любую другую, выпало всяких перебросок. Справились. Мобильное соединение. Сейчас она близ Ворещака, готовится к маршу. Что касается 6-й дивизии и ее командира Михаила Николаевича Смирнова, могу только судить по первому впечатлению. Оно очень неплохое!

— Потеряли, слышал я, хороших офицеров?

— Да. Сразу двух командиров полков в 5-й дивизии. Оленин убит.

— Погиб, значит, Николай Венедиктович… Помнишь, на Днепре он первым ворвался в Ново-Георгиевск? Вот так, брат… И мы с тобой не под броней ходим…

Тут разговор наш перешел на одну из вечных военных тем — о заместителях. Всем ясно, что «зам», будь то в батальоне или корпусе, затем и существует, чтобы в нужную минуту возглавить подразделение, часть, соединение. Однако на деле не всегда так выходило. Почему? Потому что бытовала вредная привычка: не справился, к примеру, человек с полком — в «замы» его! Вот так и получались бесперспективные заместители.

Потому-то и решили мы с командармом конкретно наметить, кого куда поставить.

— Кстати, а где твой заместитель по политчасти? — спросил командарм.

— Зашел к члену Военного совета.

— Пусть потом и ко мне заглянет. Хочу послушать, как у вас идет партийно-политическая работа с теми, кто призван в армию недавно, в освобожденных районах… Наверное, они половину подразделений составляют?

— Может, и поболее, — ответил я.

— Вот-вот, потому-то и важно это.

Затем командующий перешел к делам близкого будущего. Готовилась новая наступательная операция — Уманская, имевшая целью завершить разгром немецко-фашистских войск на Правобережной Украине. Нашему корпусу в оперативном построении армии предстояло действовать на главном направлении.

— А что даете нам из средств усиления? — поинтересовался я.

— Солидное усиление. Вместе с дивизионными средствами, считая и минометы, плотность должна быть доведена до 150–160 стволов на километр. Возможно, что дадим и танки для непосредственной поддержки пехоты. Наносить удар будешь левым флангом, вот с этого рубежа. — И Галанин провел красным карандашом линию на карте. — Задача — прорвать оборону частей 2-й авиаполевой и 4-й горнострелковой дивизий противника и выйти к исходу первого дня на рубеж вот этих высот. Передовые отряды должны овладеть переправой через реку Горный Тикич.

— Может быть, товарищ командующий, высоту 223,2 взять до начала общего наступления?

— Именно так и мыслится. Иначе противник, занимая фланговое положение, может сорвать наступление.

— А что известно о наших танках?

— Будете обеспечивать ввод в прорыв частей 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова.

— Какой срок готовности?

— Очень сжатый. Учитывая распутицу, до 3 марта включительно. С чего намерен начать подготовку?

— С рекогносцировки. Сегодня же постараюсь побывать на двух-трех точках, проведу личную разведку. Завтрашний день используем на рекогносцировку с командирами дивизий, начальниками родов войск и служб. Пригласим также командиров приданных и поддерживающих частей и соединений и, конечно, танкистов. На это, видимо, уйдет и первая половина завтрашнего дня. Думаю, решение на организацию прорыва буду готов доложить вам 2 марта.

— Хорошо. Действуйте. Желаю успехов. Да, вот еще что! Как с награждениями?

— Не все еще довели до конца. Проверю. Две дивизии получили почетное наименование «Звенигородских», одна награждена орденом Красного Знамени, вторая — орденом Богдана Хмельницкого…

В общем, я остался доволен беседой с командармом, особенно потому, что корпусу предстояло действовать на главном направлении.

Утром мы провели рекогносцировку. Сперва поехали на левую часть выделенной корпусу полосы наступления. Грязь была такая, что передвигались в основном верхом на лошадях — на самом надежном транспорте в распутицу. Когда добрались до переднего края, открылась холмистая равнина, покрытая серым снегом, пересеченная бурыми лентами дорог. Чуть подалее гряда высот закрывала обзор. Траншеи, ходы сообщения, снежные валы — все это противник устроил ближе к вершинам, должно быть, там суше, чем на скатах.

За высотами — населенный пункт Кобриново и река Горный Тикич.

Правая часть полосы корпуса покрыта лесом, поэтому для наступления не выгодна. Но вот высоту с отметкой 223,2 следует захватить до начала общей атаки. С нее противнику удобно вести фланкирующий огонь по 6-й дивизии.

Сразу перед нашим передним краем и параллельно ему протекала безымянная речушка. Летом — воробью по колено, теперь она, вздувшаяся от паводка, желтая, бурная, стала серьезной преградой. А главное — берега этой речушки. Спуск к ней крутой, подъем положе, но очень длинный. Как бы не застрять здесь, в жидкой глине! Ясно, что танки, артиллерия на мехтяге и автотранспорт без подготовительных работ на тот берег не выберутся. До переднего края противника, до момента атаки отсюда еще километр-полтора, и это расстояние надо пройти быстро…

Посоветовались с корпусным инженером подполковником А. П. Сирюком, решили немедленно мобилизовать все свободные силы, обратиться за помощью к населению: рубить лес и перебрасывать его к нашему переднему краю, чтобы ночью положить настилы в «нейтралке» — на спусках к реке и на подъемах от нее. Между настилами, как бы связывая их, должен вырасти мост достаточной грузоподъемности.

Траншеи противника довольно далеко, и, если соблюдать осторожность, он вряд ли заметит наши приготовления.

Рекогносцировочная группа наша уже собралась восвояси, когда противник, заметив нас, произвел артиллерийско-минометный налет. Залегли, переждали.

— Все живы? — спросил я.

— Все!

— Никого не задело?

— Казенные сапоги! — засмеялся полковник Безуглый. — Голенище прошило!

— У кого больше? — поднимаясь, спросил полковник Дрычкин. Он приподнял пальцами полу шинели, а она как сито — будто моль ее всю зиму ела.

Чтобы скрыть от противника подготовительные работы, нам строго запретили посылать разведчиков за его передний край. Это разрешалось делать не раньше, чем за сутки до начала наступления. Даже полосу, которую обороняла 110-я стрелковая дивизия, мы примем от нее тоже накануне дня атаки.

Тут нам хорошо помог начальник разведотдела штаба армии полковник Т. Ф. Воронцов. Его разведчики добыли ценные сведения и притащили нескольких «языков». Допрос подтвердил, что враг ничего не подозревает.