Санек 3 - Василий Седой

хоть иногда мне хотелось тебя одёрнуть. Но сейчас я тебе категорически запрещаю ехать в Испанию и подвергать свою жизнь опасности. И это совсем не шутка, найдётся кому повоевать и без тебя, а вот второго такого, как ты, у страны нет. Поэтому засунь свои желания горячить кровь себе куда-нибудь поглубже и занимайся действительно нужным делами, которые у тебя хорошо получаются. Вон какие самолеты изобрел чудесные, вот и займись лучше техникой.

Моё замечание, что я ничего не изобретал, он пропустил мимо ушей. Зато не забыл уведомить меня, что правительство также против отправки новых истребителей в Испанию. Абрам Лазаревич буквально потребовал, чтобы подготовленные для Испании самолеты незамедлительно доставили в Советский Союз. Мои возмущения, что людям не на чем будет воевать, не произвели на него никакого впечатления. Он пообещал, что моим пилотам на месте предоставят доработанные машины и даже модернизируют их по их желанию. Вот так вот, мало того, что запретилимне ехать на войну, так ещё и наших пилотов лишили возможности в полной мере применить наработанные умения. Но наш летный состав все равно единогласно решил ехать. В принципе И-16 им знакомы, поэтому воевать они на них смогут. Самое удивительное, что Курт тоже туда едет. Сказал, как отрезал, что он не отпустит туда желторотиков одних, и все, хоть кол на голове теши.

Хоть я и был зол на этот запрет не по-детски, но мне пришлось смириться. Только вот и без дела сидеть в ожидании результатов этой поездки я не собираюсь. Есть у меня мысли, как развеяться здесь без войны. Ведь в Латинской Америке всегда что-нибудь происходит.

Но и тут мне не суждено было что-то затеять. Как нельзя вовремя позвонил Майкл и сообщил, что у нас возникли проблемы с американской мафией. Я только и подумал: как же вовремя. Вот и будет где душу отвести.

Глава 10

Из разговора по телефону с Майклом выяснилось, что наехала на нас в Нью-Йорке еврейская мафия. Более того, действовала эта самая мафия в высшей степени жестко и даже жестоко. Поначалу их люди заявились прямиком в наш офис и сообщил, что теперь они буду крышевать наш бизнес. Вели себя нагло, вызывающе и как-то там обидели секретаршу Майкла (как, уточнять я не стал). Естественно, их сразу же проводили из нашего небоскреба и пинков по мягкому месту при этом не пожалели. Дальше события понеслись вскачь, уже вечером стало известно, что с двух наших торговых точек не вернулись автомобили. Служба безопасности очень быстро выяснила их судьбу, к сожалению, совершенно печальную. Двоих продавцов сильно покалечили, еще двоих убили. Пока Майкл запретил вести торговлю в Нью-Йорке, и можно сказать, что на базах наши люди сели в осаду, ожидая дальнейшего развития событий. Я похвалил его за это решение. Бизнес — фигня, настроим по новой, а людьми рисковать — это последнее дело. При разговоре присутствовал и глава службы безопасности. Я велел ему к моему прибытию нарыть как можно больше данных о противостоящей нам мафии. Хотелось бы вообще получить полную информацию: где живут члены этой группировки или хотя бы где они собираются, кто ими командует. В общем выяснить все, что только возможно.

При этом разговоре, как нетрудно догадаться, присутствовал и Абрам Лазаревич. Когда он услышал о еврейской мафии, сразу же после моих переговоров по телефону произнес:

— Саша, я немного понимаю, кто стоит за этой еврейской мафией, и советую тебе с ними договориться.

Разумный, конечно, совет, но не в этом случае. Кто бы за ними ни стоял, другого варианта, кроме как воевать с этими уродами, я не вижу. Разговаривать о чем-то можно было бы, если бы не пролилась кровь, а сейчас — нет. Поэтому ответ мой Абраму Лазаревичу был однозначным.

— Абрам Лазаревич, да о чем можно разговаривать с трупами? Я же не медиум какой-нибудь, такому не обучен.

— Ты хочешь развязать с ними войну? Это будет глупо. За этой мафией стоят банкиры. Ты хоть представляешь, с кем ты собрался схлестнуться?

— Да мне пофиг. Они убили моих людей и должны за это ответить. Иначе быть не может и не должно. Все в этой Америке должны знать и понимать: мои люди неприкосновенны. Объяснять это всем я буду на примере этой гребанной мафии, а если в это дело влезут банкиры, то и на их примере тоже.

— Саша, тебе не победить в этом противостоянии. Если ты не знаешь, то я тебе открою немного глаза. Банкиры — это часть сил, которые по-настоящему правят Америкой, воевать с ними — это воевать против всей страны.

— Абрам Лазаревич, можете мне не верить, но я все это понимаю ничуть не хуже вас, но решения своего все равно не поменяю. Убиты мои люди, и виновные мне за это ответят, даже если при этом мне придется противостоять половине мира.

Абрам Лазаревич надулся на меня, как мышь на крупу, а потом неожиданно выдал:

— Нет, Саша, нельзя тебе сейчас рисковать, ты нужен нашей стране, и я тебе запрещаю ехать в США и тем более привлекать к себе внимание войной с мафией.

Абрам Лазаревич сам не понял, что сейчас перегнул палку. Как не понял он и одной простой вещи: когда дело касается гибели моих людей, будь они даже просто подчиненными, а не родственниками или друзьями, я не остановлюсь ни перед чем и отомщу по-любому, даже если сам при этом сдохну. Так уж я воспитан еще в прошлой своей жизни: ничто не может встать на моем пути, если дело дошло до убийств людей, которые идут рядом со мной по жизни.

Хотя я и завелся не по-детски от этого его «запрещаю», но ответить ему постарался максимально спокойным и ровным голосом.

— Давайте, Абрам Лазаревич, мы с вами договоримся один раз и навсегда. Никто — ни вы, ни правительство Советского Союза — никогда больше не станет пытаться мне что-либо запрещать. Не ехать в Испанию я согласился не потому, что вы мне запретили, а только по той причине, что это действительно разумно и сейчас несвоевременно. А в этом случае мне ровно параллельно на все запреты. Погибли мои люди, и виновные в этом будут наказаны. Все, точка.

Надо отдать должное Абраму Лазаревичу — он нехило так побагровел, пока слушал меня, особенно когда я упомянул правительство страны, но при этом сдержался и не перевел разговор в другое русло, с