Жетон Всевластия - Владислав Выставной

2

Погоня на космических трассах при всех своих огромных скоростях совсем не похожа на драг-рейсинг. Может показаться что корабли ползут или вообще зависли в безвоздушном пространстве. О лидерстве в этом тихом соревновании можно судить лишь по линиям траекторий в глубине навигационного куба. Столбики малопонятных символов струились в голографическом обьеме обильным цифровым дождем. Навигатор хмурился, шаманя с данными. Казалось, он бессмысленно полощет руки в синеватом иллюзорном пространстве. Чуть впереди, в уродливом аммортизационном кресле дремал пилот. Его мастерство сейчас не имеет значение: в космическом состязании все решает математика. И техника, разумеется.

Рыков перевел взгляд на экран оптического обзора. В его центре, на краю сверкающего диска Венеры застыл силуэт другого корабля. И не стоило обманываться раскраской, маркировкой и сигнальными маячками спасательного судна. Специалист сразу узнал бы в нем американский корвет типа «юниор». И в этой гонке он пока что лидер.

– Ну, что? – разглядывая затылок пилота, спросил Рыков. – Нагоняем?

– Отстаем, – отозвался кэп. – У них тяга помощнее будет.

– И что же, никаких вариантов?

– Отчего же… – кэп прищурился, мельком глянул на собеседника. – Можно сыграть при выходе на орбиту.

– Задержать торможение? – догадался Рыков.

– Именно, – кивнул кэп. – Правда, не факт, что они не сделают того же.

– Тогда стоит сыграть с запасом, – задумчиво сказал Рыков.

– Интересно… – кэп перевел взгляд на Рыкова, ожидая продолжения.

– Когда они начнут торможение, дайте импульс на ускорение, – сказал Рыков. – Стандартное торможение корвета идет на полутора «же». Ускоренное – примерно на трех. Вряд ли им придет в голову придавить на все пять.

– Интересно… – повторил кэп. – Кому же еще такое придет в голову?

– Нам.

– Уважаемый… – кэп нахмурился, сверля Рыкова взглядом. – У нас не истребитель. У нас транспортный корабль…

– Военно-транспортный, – уточнил Рыков.

– Он не рассчитан на такие перегрузки…

– Рассчитан. Кому, как ни вам знать, что транспортные корабли Роскосмоса строятся по двойному назначению. И испытываются на нагрузку даже не при пяти – при шести «же». А потому мы начнем торможение… при семи.

На мостике повисла тягостная пауза. Навигатор прервал свои шаманские пассы и дикими глазами уставился на Рыкова. Скрипнуло, поворачиваясь кресло пилота: мгновенно проснувшись, тот с неподдельным интересом разглядывал того, кто предлагал редкую разновидность самоубийства. В котором, между прочим, роль исполнителя придется играть именно пилоту.

– А вы точно – судебный исполнитель? – поинтересовался кэп.

– А вы думаете – просто любитель острых ощущений? – усмехнулся Рыков.

– Нет, я думаю, что вы просто псих. Но поскольку капитан здесь я, мне придется временно удержать вас от самоубийства. Мы задержим торможение, но не больше, чем на трехкратную перегрузку.

– И все-таки, вам придется сделать то, что я сказал, – заверил Рыков.

– И что же меня заставит? – поинтересовался кэп, небрежно кивнув вахтенному. Тот напрягся и потянулся к кобуре шокера.

– Вот это! – в ладони Рыкова сверкнул металл.

Не оружия, нет. Но то, что он увидел, что заставило капитана побледнеть и посмотреть на пассажира новым взглядом.

Жетон Всевластия.

3

Экстремальное торможение не было блажью Рыкова. Груз, брошенный в корабле на Венере – стратегический, предназначенный для нужд российской «оборонки». Оттого и доступ к кораблю был только у проверенных шкиперов. Глава Службы судебных приставов прямо ему сказал: этот груз не должен попасть в руки американцам. Ни в коем случае.

Но по космическому праву груз брошенного корабля принадлежит тому, кто его первым его обнаружит. Собственно, этим и объяснялась необходимость присутствия человека на борту практически полностью автоматического судна. Так что был выход один: брать шкипера-должника за шкирку, тащить на корабль и тыкать его физиономией в идентификатор до тех пор, пока системы ни запустятся. Собственно, больше он ни для чего и не нужен.

Сейчас, накачанный транквилизаторами, весь в соплях от страх и намертво примотанный к койке, шкипер болтался в своей каюте. Профессиональное чутье и налившееся свинцом тело ему наверняка подсказывало: корабль выходит на запредельные режимы перегрузок.

Ожидая выхода на орбиту, Рыков наблюдал за действиями экипажа. Собственно, этот этап было вообще решено пропустить. Транспортник приближался к Венере с катастрофически опасной скоростью. На экране быстро увеличивался силуэт «американца»: тот уже начал торможение. С корвета даже деликатно поинтересовались: все ли в порядке у русских? В голосе «на той стороне» чувствовалась легкая растерянность – похоже, они разгадали маневр соперника. Несколькими секундами позже сверкнули факелы двигателей – корвет пытался нагнать транспортник. Но было уже поздно.

Не выходя на круговую орбиту, транспортник чиркнул по верхним слоям атмосферы. Тряхнуло – и вдруг затрясло с бешеной силой: кэп приступил к торможению. Навалилась перегрузка – и сразу потемнело в глазах. Судя по обзорным экранам, они просто падали на планету. Вокруг все отчаянно скрипело и дребезжало, на экранах помехи чередовались видами раскаленной плазмы. Рыков на миг усомнился в надежности корабля. Несколько минут этой пытки растянулись в часы. Было очень похоже на то, что корабль попал в ад, и черти прокручивают его через мясорубку.

Все кончилось внезапно. Казалось, корабль просто грохнулся на асфальт с высоты небоскреба. Некоторое время на мостике царила гробовая тишина. Можно было подумать, что все умерли. Первым подал голос кэп. Ровный, невозмутимый, как у кондуктора, требующего оплаты проезда:

– Эй вы, как вас там… Рыков! Давайте, выдвигайтесь! Через пару часов здесь будут американцы.

4

Все-таки они опоздали. От перегрузок засбоили системы, отвечавшие за герметичность. Без их нормальной работы и думать нельзя о том чтобы открывать входные люки. Пока исправляли и ремонтировали, американцы спокойно вышли на орбиту и сбросили на поверхность бот с досмотровой командой.

Еще около получаса потеряли в шлюзовом отсеке. Рыков успел надеть вакуум-сьют и протестировать его на герметичность. Теперь он наблюдал, как мрачные сотрудники, заявленные в качестве членов команды, облачают несчастного шкипера. Похоже, тот совсем обезумел от страха. Понять его было можно. Рыков невольно перевел взгляд на экран, имитирующий овальный «иллюминатор».

В Солнечной системе полно паршивых мест. Но нет для людей планеты, поганее Венеры. Просто удивительно, как эта раскаленная преисподняя отхватила себе столь неподходящее имя. Здесь куда больше смертельных факторов, чем в открытом космосе – начиная с ядовитой атмосферы и заканчивая убийственным давлением и адской температурой.