У Черных рыцарей - Юрий Дольд-Михайлик

«А что, если послать письмо Матини на адрес Курта? Собственно, не письмо, а показания по делу бедняги доктора. Самому Матини писать не стоит, он, верно, арестован. А Курт догадается передать показания фон Гольдринга, куда следует…» От этой мысли Григория бросало то в жар, то в холод.

«Рискованно, чёрт подери! Разведчик не имеет права никому писать. Если письмо перехватят и об этом станет известно в школе… Нет, нельзя давать показания. Их могут опубликовать в прессе… и тебе крышка. Тогда уж не выскользнуть. Впрочем, можно проинструктировать Курта, как действовать и кого из товарищей Ментарочи он должен разыскать. Свидетелем может стать и Карл Лютц. Если он жив и Курт поддерживает с ним связь… Письмо надо написать без подписи, спросить только, как ходят часы, которые подарены Курту. Он поймёт, от кого письмо и почему оно не подписано…»

Теперь Фред готов был расцеловать Гарри Брауна за то, что тот напился. Его храп казался Фреду райской музыкой. Прикрыв настольную лампу верхней рубашкой, Фред принялся за письмо, старательно подбирая и взвешивая каждое слово, пересыпая текст намёками, которые мог понять лишь один Курт…

Гарри Браун проснулся в девять часов утра, когда Фред уже побрился и, выпив утренний кофе, сидел в первой комнате, листая иллюстрированные журналы, хмурый и злой:

— Доброе утро, герр Шульц, — с деланной непринуждённостью поздоровался Гарри, приглаживая растрёпанные волосы и массируя опухшие щеки.

— Отправляйтесь ко всем чертям, Браун! Ну и концерт вы закатили ночью. Это даже не назовёшь храпом — никогда не слыхал, чтобы из человеческого горла вылетали подобные звуки. Больше ни одной ночи не проведу с вами в общей спальне.

— Понимаете, герр Шульц…

— К чёрту все оправдания! Я хочу спать, а не торчать ночью на балконе! Поступайте, как хотите: перебирайтесь из номера или переселяйте меня — с вами я не останусь.

— Но…

— Никаких «но»!

— Герр Шульц, уверяю вас, сейчас я всё устрою, растерянно лопотал Гарри, топчась на пороге. — Я мигом.

Браун вернулся в спальню, провозился минут пять и, на ходу завязывая галстук, направился к двери.

Справился он действительно очень быстро.

— Устроил! — весело воскликнул он с порога. — Я буду жить в соседнем номере, справа.

— А нельзя хотя бы через номер? — улыбнулся Фред.

Эту улыбку Гарри счёл знаком примирения. Выражение униженности и растерянности сошло с его лица, оно снова стало самоуверенным и наглым.

— Может, позавтракаем вместе?

— Я уже завтракал.

— Собственно, о еде я не могу даже подумать. Вот пивка бы… А то в голове после вчерашнего… Пойду, может, где и набреду на настоящее.

— Отправляйтесь, куда хотите, но от шести до семи быть в номере!

— Есть!

— Советую припомнить нашу беседу в самолёте.

Чуть ироническая улыбка заиграла на губах Брауна.

— О том, что мы прибыли не на прогулку?

— Вот-вот… И что я буду точно придерживаться данной инструкции.

— Мне такой инструкции не давали!

— Зато дали мне! Как старшему, отвечающему за выполнение задания!

— Уверяю вас, ждать сегодня — это напрасная трата времени. В кои-то веки выбраться в Мадрид и не использовать всех возможностей! Вы как хотите, а у меня на сегодняшний вечер другие планы.

— Меня они не касаются. У меня есть приказ Шлитсена, и я обязан обеспечить его выполнение.

— А если я вам скажу, что ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра никто не позвонит?

— Откуда у вас такая уверенность?

— Из опыта… и ещё из кое-каких источников.

Фред откинулся на спинку кресла и смерил Гарри Брауна холодным взглядом.

— Так вот, запомните раз и навсегда, — раздельно произнёс он, — приказы не истолковываются, как кому вздумается, не обсуждаются, а выполняются. Ровно в шесть вы будете в номере!

— Быть ровно в шесть. Слушаю, герр начальник! — с подчёркнутой вежливостью, в которой звучал вызов, Гарри вытянулся и откозырял.

«Почему он так дерзко ведёт себя? — подумал Фред. — Такими самоуверенными нахалами бывают обычно трусы, они лезут на рожон, лишь когда за их спиной кто-то стоит. И раз этот паршивец отважился… Ничего, ты у меня останешься в дураках!»

Написанное ночью письмо не давало покоя. Листочки, даже не запечатанные в конверт, лежали во внутреннем кармане пиджака. С десяток конвертов лежит на письменном столе, но на всех стоит фирменный знак гостиницы. Было бы неосторожностью использовать один из них. Надо отложить отправку письма до удобного случая. А пока спрятать его как можно лучше. Куда? Под туго накрахмаленный манжет сорочки, осторожно подрезав его с изнанки бритвой. Здесь листочки не зашелестят и будут наготове.

Ветер, налетевший ещё ночью, днём стал сухим и горячим. После контузии, полученной вблизи Сен-Реми, у Фреда в такую погоду всегда болела голова. А тут ещё бессонная ночь! Он решил не выходить. Правда, хочется побродить по улицам города, очутиться в шумной толпе, хоть на время забыть, что ты пленник. Но первый выход в город дело ответственное и подготовиться к нему надо как следует. Спустившись в вестибюль, Фред купил испанский разговорник и расспросил портье, неплохо владевшего немецким, где можно купить старинные гобелены.

— О, сеньор может не беспокоиться! Через полчаса у вас будут адреса всех антикварных магазинов.

— Если я засну, пожалуйста, положите на стол. А это вам за хлопоты.

— Вы слишком щедры, сеньор! Очень благодарен! Считайте, что я у вас в долгу. Любое поручение…

— Да, да, буду иметь в виду…

До пяти часов Фред сидел, склонившись над словарём. Знание французского и итальянского помогало усваивать самые нужные в обиходе слова. Перестраивая их, подставляя вместо одних слов другие, Фред старался составить фразы, которые могут ему пригодиться. Он так увлёкся, что позабыл о времени. До шести, когда могут позвонить, оставался всего час, следовало подумать об обеде. Спускаться в ресторан не хотелось. Фред позвонил знакомому уже портье и попросил, чтобы тот заказал ему типично национальные блюда.

— Простите, что снова беспокою вас. Мне хотелось бы пообедать в номере, но я не уверен, поймёт ли меня обслуживающий персонал ресторана да ещё по телефону, а по-испански я знаю лишь несколько слов, — пояснил Фред.

— О, сеньор, пусть в дальнейшем вас это не волнует. Наш персонал подобран так, что способен обслужить туристов всех национальностей. А ваше поручение я выполню с особым удовольствием. Разрешите заказать на свой вкус?

— Да. Только кофе закажите покрепче.

— Обязательно, сеньор! В Мадриде сейчас много немцев, и мы знаем, к какому кофе они привыкли.