Германская подводная война 1914–1918 гг. - Ричард Гибсон

Вышеизложенные предложения очень мало отличались от установившегося порядка, при котором только в исключительных случаях флот мог входить в воды южнее Хорнс-Рифа (55°30′ N) и к востоку от 5° Ost. По мнению главнокомандующего, можно было доверять сведениям, добывавшимся нашими патрулями о вероятных минных полях в западной части южного района Северного моря, и идти на риск посылки туда Гранд-Флита при том условии, если бы представлялось возможным принудить Флот Открытого моря принять бой днем; но даже при этих обстоятельствах необходимо было обеспечивать как линейные корабли, так и крейсера соответствующей завесой из эскадренных миноносцев. Общие взгляды главнокомандующего были поддержаны флагманами линейного флота и сэром Дэвидом Битти. При всей своей краткости и недостаточности вышеприведенный обзор даст в основном правильное представление о том, в какой мере опасность от минных ловушек и подводных лодок влияла на передвижения британского флота после 19 августа 1916 г.

В августе U-20 (Швигер) вышла в Бискайский залив. По-видимому, она не причинила много вреда, если не считать безрезультатной атаки на португальскую канонерскую лодку «Ибо» (Ibo) у Таго (Tagus) 29-го. 1 сентября Бартенбах выслал UB-18, UB-23, UB-29 и UB-39 в западную часть Английского канала, где они потопили, соблюдая правила призовой войны, дюжину кораблей, общим водоизмещением в 70 000 т. Они донесли, что много беспокойства причинили им «конвойные патрули» и оборонительно-вооруженные торговые суда. Эти лодки страдали недостаточностью надводной скорости: 9 узлов было номинальным максимумом, а крейсерская скорость была от 5 до 6 узлов. Оказалось также необходимым заменить первоначально установленные на них 4-фунтовые пушки 22-фунтовыми. 25 августа у Пэнтлэнд Фирта был подорван торпедой и потоплен лодкой UB-27 вооруженный пароход «Дьюк-ов-Олбэни» (Duke of Albany).

17 сентября застает U-53 (Розе) держащей курс на запад на походе через Атлантический океан; предлогом ее похода было нападение на британские военные корабли, которые, как предполагали, ожидали торговой подводной лодки «Бремен» у Лонг-Айленд Саунд. В действительности ее плавание должно было доказать Америке, что военная подводная лодка может проходить такие же расстояния, как и торговая типа «Дейчланд», но с грузом и назначением гораздо менее мирного характера[64]. Взяв свыше нормы горючего, продуктов, пресной воды и т. д. для двойного путешествия, U-53 7 октября пришла в Ньюпорт и немедленно ушла обратно. У Нантукета (Nantucket) она потопила 5 пароходов (3 британских, 1 норвежский и 1 голландский); команды их были подобраны находившимися поблизости американскими эскадренными миноносцами. Британским военным кораблям, находившимся у берегов Новой Англии, сообщили, что нападение на подводную лодку в этих водах президент Вильсон сочтет недружелюбным актом. Поэтому Розе не подвергся нападению и 28-го благополучно вернулся в Гельголанд. Президент заявил графу Бернсторфу, что подобные атаки не должны больше повторяться. Появление U-53 у атлантического побережья Америки должно было послужить предостережением, демонстрацией того, что может случиться, если Америка станет воюющей страной. Здесь было дано доказательство того, что опасная зона будет постепенно расширяться и что такие узловые пункты судоходства, как Дакар (Dakar) и Сьерра-Леоне (Sierra Leone), в недалеком будущем перестанут быть безопасными. Одновременно, пока Розе пересекал обратно Атлантический океан, подводная лодка «Дейчланд» совершила свой второй заграничный поход и 31 октября, после 20-дневного перехода, появилась в Нью-Лондоне. 17 ноября она вышла обратно в Бремен, куда прибыла 10 декабря.

И в других местах, даже в Северном Ледовитом океане, подводные лодки оставляли следы своей разрушительной работы. В течение 2 лет из Америки, Англии и других стран непрерывный поток транспортов, груженных военными грузами, шел в Архангельск, поддерживая снабжение России всем тем необходимым, чего у нее недоставало и в чем она настоятельно нуждалась для поддержания своих фронтов. Еще ранее делались попытки воспрепятствовать этим перевозкам. 13 июня 1915 г. минный заградитель «Метеор» (Meteor) поставил минное поле у входа в Белое море, и в течение лета 1916 г. подводные заградители положили 72 «яйца» в этих северных водах; из них 30 было вытралено до ледостава. К концу сентября U-43 (Юрст), U-46 (Хиллебранд) и U-48 (Буш) были посланы, чтобы более активно воспрепятствовать перевозкам. Хотя они сообщали об уничтожении 50 000 т тоннажа[65] во время своих операций у Норд-Капа и вдоль мурманского побережья, этот итог преувеличен. Рейд продолжался со 2 по 11 октября, и участвовавшие в нем лодки потопили 6 британских судов (всего 12 229 т), 1 русское и 7 норвежских. U-46 привела в Вильгельмсхафен ценный приз, груженный военным имуществом и автомобилями. Среди британских жертв были «Брэнтингэм» (Brantingham) (2617 т), погибший с 24 людьми; «Эстория» (Astoria) (4262 т) с 17 людьми. Эти 3 лодки были сменены другими лодками. 2 ноября русские патрули уничтожили U-56 (Лоренц) у берегов Финляндии; вторая лодка — подводный заградитель U-76 (Бендер) — была повреждена русскими траулерами 26 января 1917 г. Последняя лодка подошла к Гаммерфесту (Норвегия) в состоянии, близком к гибели; в ответ на сигналы о бедствии вышел норвежский моторный катер и спас всю ее команду, кроме одного человека[66].

Во время описанного выше октябрьского рейда английский легкий крейсер «Фирлес» (Fearless) конвоировал 3 британские подводные лодки в Архангельск для противодействия новому усилению угрозы. От «могилы белого человека» на тропическом берегу Западной Африки до ледяных пустынь Лапландии и от берегов Новой Англии через Геркулесовы столбы и развалины Трои до дальних берегов Евксина бродили теперь стальные акулы. В океанах, морях и проливах люди с ужасом видели свой приближающийся приговор в их спинном плавнике — перископе.

Глава VI

Возобновление крейсерской войны

(октябрь 1916 г. — февраль 1917 г.)

27 августа 1916 г. Румыния объявила войну Австро-Венгрии с целью установить «румынское единство по обеим сторонам Карпат». Германский ответ на этот новый прирост враждебных рядов был быстр и решителен. Главное командование было возложено на фельдмаршала Гинденбурга и генерала Людендорфа, и германский народ, видевший в победителе у Мазурских озер нового Бисмарка, соединенного с новым Мольтке, приободрился. 30 августа в Плессе (Pless) было созвано очень важное совещание с участием этих военных вождей, начальника Морского Генерального штаба, статс-секретаря по морским делам и главнейших представителей правительства. Начальником Морского Генерального штаба адм. Хольцендорфом было выдвинуто неизбежно возникавшее предложение неограниченной подводной войны. Министр иностранных дел Ягов подчеркнул опасность возбудить раздражение нейтральных государств и указал присутствовавшим на фундаментальное различие в отношениях к нейтральной торговле со стороны Германии и союзников. В то время как германская сторона губила невинных людей, союзническая блокада просто отвлекала нейтральные суда от германских портов в свои собственные, не причиняя ущерба нейтральным торговым фирмам. Государственный секретарь Гельферих утверждал, что всякие статистические предсказания успеха неограниченной подводной войны обманчивы; он без обиняков заявил, что применение подводных лодок грозит ускорить катастрофу. Сам канцлер высказал сомнения относительно позиции Дании и Голландии, заявив, что вступление Румынии в конфликт препятствует сосредоточению войск для защиты германских границ.

Предложение было снова отвергнуто. Но тем не менее оно явно завоевывало симпатии. Канцлер не был уже таким упорным противником подводной войны, как прежде. Окончательное решение было предоставлено начальнику Генерального штаба и Гинденбургу. В результате возобновление неограниченной подводной войны было отложено впредь до выяснения обстановки в Румынии. В случае успешного развития новых операций на Карпатах можно было рассчитывать собрать оборонительные силы близ границ Голландии и Дании.

Гайер подчеркивает, что совещание в Плессе допустило большую ошибку, не приняв достаточно обширной программы постройки подводных лодок, подготовительной к приближавшемуся наступлению на море. Только 2800-т подводные лодки (U-115, U-116), 16 лодок типа «UB-III» (UB-72—UB-87) и 9 «подводных крейсеров» (U-142—U-150) были разрешены к постройке. Тот же автор говорит, что до того времени никаких больших заказов на новые подводные лодки по заводам не размещалось. Эту проволочку он объясняет двумя причинами: во-первых, постоянным изменением приемов использования подводных лодок; во-вторых, нежеланием приступать к широкой строительной программе, прежде чем лодки новых типов не будут испытаны в боевых условиях. Гайер держится мнения, что подобная нерешительность в отношении типов и предназначения не должна была больше существовать и что совещание должно было утвердить большую программу. Больше того, верфи, до сих пор строившие торговые суда, должны были бы быть переустроены для постройки подводных лодок раньше, чем это было сделано на самом деле. Начальник управления постройки подводных лодок морского министерства Шпиндлер встретил большое сопротивление, прежде чем смог разместить заказы на новые лодки. Государственный секретарь по морским делам адм. Капелле был против принятия столь широкой программы, считая, что излишек подводных лодок будет определенно невыгоден для управления и дальнейшего развития флота как мировой силы после войны[67].