Ученица олигарха (СИ) - Че Сергей

— Как?

— Я хочу, чтобы ты выиграла гонку за наследство. И готов тебе в этом помочь.

— Как вы можете помочь, если сидите в стеклянной клетке? А главное, зачем вам это нужно? И что потребуете взамен?

— Насчет первого вопроса можешь не беспокоиться. У меня достаточно средств и связей, чтобы помочь, даже сидя в клетке. В конце концов сама говоришь, что этот твой ёбарь ничего не делает без моих советов.

— Откуда вы взяли, что он мой ёбарь?

— От тебя за версту несет этим кабаном. Даже двумя. Кстати, белобрысый рядом с ним — он ведь тоже твой, — Пир пригляделся к стоящим у дверей боссу с инспектором и вдруг рассмеялся. — О, да они тебя вдвоем одновременно трахают! В два смычка расписывают. Ты полная оторва, моя девочка.

Валенсии стало не по себе от такой проницательности.

— Вы не сказали, что взамен.

— Об этом я скажу в следующий раз. Сейчас тебе надо знать только одно. Я обещал этим двоим за время, проведенное с тобой, рассказать, кто убил вашу черную подружку. Так вот, я не знаю кто ее убил. Могу только догадываться и направить по следу. Но по следу я направлю не их, а тебя. Ты должна найти убийцу. Это повысит твои шансы.

— Они будут недовольны.

— Неважно. Какая им разница, если убийцу все равно найдут? Ты готова слушать? Два раза повторять не буду.

Валенсия, подумав, кивнула.

— Тогда слушай.

***

— Он нихрена не знает.

— То есть как?

— А вот так. Наплел вам с три короба просто чтобы поглазеть лишний раз на женскую жопу с ляжками. Теперь наверно писюн дергает, мастурбирует.

Босс нахмурился.

— Может, ты его чем-то разочаровала?

— Чем? Ноги не раздвинула? Кусок мяса от себя не отрезала?

— В прошлый раз он заставил девушку танцевать у шеста. В позапрошлый — полностью раздеться. Ничего такого не было?

— Нет.

— О чем же вы болтали так долго?

— Он рассказывал о людоедских победах. Хвастался. Пугал. У меня сложилось впечатление, что он до сих пор жрет человечину. Просто охотятся за него другие. Слуги. Или коллеги.

— Это невозможно. Он 24 часа в сутки под наблюдением.

— Ну и что? Еду проверьте. Как ему стейк приготовят, так и проверьте, от кого этот стейк отрезали.

— То есть про убийство Наоми он ничего не сказал? — спросил Крейн.

— В конце проговорился, что ничего не знает. Потом нес какую-то ахинею о жертвоприношениях. Ничего нового.

— Черт. Говорил же. Зря все это.

— Первый раз такое, — сказал босс. — Оракул несколько раз ошибался, но чтобы вообще ничего не сказать…

— Убираемся отсюда, — повертел головой Крейн. — Мне это место на мозги давит.

Двери раскрылись, выпуская их в первый зал.

Впереди тянулись по обеим сторонам бетонные коробки камер и белела полоса посередине.

— Давайте бегом до выхода, — предложила Валенсия. — А то я не выдержу.

— Стойте, — приказал босс и замер, оглядываясь. — Что-то не так.

Крейн вытащил пистолет.

— Охрана куда-то подевалась.

Расположенные вдоль стены стулья были пусты.

— Возможно, у них пересменок. Тогда они у другого выхода.

— Идем медленно, как в прошлый раз, — сказал Крейн. — Я впереди, Валенсия в середине. Ты замыкающий.

— Хрена с два медленно! — воскликнула она и сорвалась с места.

— Куда, дура?!

Рука босса цапнула ее за предплечье, но сорвалась.

Валенсия легко бежала по белой линии, сверкая длинными ногами. Обернулась метров через десять.

— Догоняйте!

Они кинулись следом и тут же замерли.

Стояла жуткая тишина. Не дребезжали решетки, не орали зэки.

Каждый зэк стоял у выхода из камеры, вцепившись в решетку, и молча провожал глазами фигуристую телочку в костюме из секс-шопа.

Они словно чего-то ждали.

— Нет! — завопил вдруг Крейн. — Стоять! Валенсия! Немедленно назад!

— Я уже почти!.. — крикнула было она, и тут все изменилось.

С громким щелчком погас на мгновение свет.

Вспыхнул вновь, мигающим и красным, от аварийных ламп по периметру.

Толстенные металлические плиты опустились с потолка, перекрывая оба выхода.

И с лязгом, одна за другой стали распахиваться решетки камер.

Дождавшиеся зэки радостно взвыли и бросились наружу, по проходу, всей толпой к завизжавшей Валенсии.

— Всем стоять! — заорал Крейн, поднял пистолет и стал палить по спинам.

Трое упали. На белых робах расплывались красные пятна.

Валенсия рванулась вперед, но там уже были раскрытые камеры.

Корявые лапы хватали ее за руки и за ноги. Вцепились в волосы. Наконец, кто-то маленький и цепкий прыгнул ей на спину, повалил на пол. Тут же подоспела основная толпа, навалилась сверху, подмяла под себя, хватая десятками рук, срывая одежду, истошно вопя и отталкивая друг друга.

— Моя! Моя!

— Дайте мне ее жопу!

— Ноги! Ноги!

Удары, вопли, хруст костей.

Кто-то вцепился зубами в ее бедро. Валенсия завопила и смазала локтем по уродливой морде.

— А ну все вон отсюда, — заревел вдруг кто-то хриплым голосом.

Огромная волосатая лапища ухватила сразу двух ближайших зэков и отбросила их в сторону. Еще один визгливо хныкая убежал сам.

Толпа продолжала напирать, и тогда волосатый заорал голосом, от которого завибрировали барабанные перепонки.

— Кому сказал стоять?! Я первый!

Зэки поутихли. Только в начале коридора слышался шум драки, вопли и редкие хлопки выстрелов. Там босс и инспектор отбивались от десятка зэков, расстреливая последние патроны.

— Много на себя берешь, Борода, — сказал кто-то гнусаво.

— Сколько могу унести, столько и беру. Не согласен?

Никто не ответил.

Мощные пальцы сомкнулись на горле и подняли ее в воздух.

Валенсия скосила глаза.

На весу ее держал тот самый бородатый из последней камеры. Он снова разглядывал ее, как свою собственность, поворачивая ее в руке то задом, то передом.

— Ох, сука сочная… Вы только поглядите, какая жопа. А дойки? — Он сорвал с нее остатки блузки, поднял повыше и длинно лизнул одну из грудей. Потом до упора всосал сосок, так что Валенсия вскрикнула от боли. — Сладкая.

В толпе на несколько голосов заныли.

— Ша, людоедики. Выебу, отдам. Если, конечно, мой столб ее на куски не разорвет… Хотя тогда тем более отдам. Зачем она мне дохлая? Я ж не вы.

Он шагнул вперед, все также держа ее за горло. Толпа расступилась.

— Пойдем, милая. Будешь мне удовольствие причинять. Если начнешь дрыгаться, я пальчики сожму и у тебя позвоночник лопнет. Так что виси спокойно.

Он подошел к одной из ближайших камер и пинком распахнул решетку.

— Это не твоя камера, Борода, — сказали из толпы. — Это камера Медведя.

— Тебе-то что? Медведя нет. Значит, свободная.

Он задвинул решетку и запер ее согнув толстенный железный прут.

— Ну, что задастая, — поглядел он на Валенсию. — С чего начнем? В ротик завернем иль в жопу запихнем?

Та захрипела, едва дыша от сдавленного пальцами горла.

— Пизда, говоришь? Рисковая девчонка. Пизда так пизда.

Прижавшаяся к решетке толпа заволновалась.

Борода прошел мимо койки вглубь камеры, свернул в полутемный закуток.

— Эй, Борода! — послышалось сзади. — Куда пошел?

— Девочка пи-пи захотела. Ждите, бродяги.

Он опустил ее на пол, и пока она кашляла, пытаясь вздохнуть, кое-как заправил блузку на груди и натянул обратно порванные и спущенные до колен трусы.

— Медведь жив? — шепотом спросил он.

— К-кто? — прохрипела она.

— Медведь. Мужик, которого отправили ваших уродов зачищать, чтобы они тебя не раскрыли.

— Его убили.

Борода помрачнел.

— Жаль, хороший был мужик.

— Кто вы?

— Твоя группа поддержки. Можно сказать, чирлидер. Лезешь ты куда не просят, принцесса. А мы разгребай.

— Я не понимаю!

— А, — хохотнул Борода. — Ты ж ничего не помнишь. Тем лучше для тебя. Хлопай глазами, крути жопкой. Ближе к концу вспомнишь.