Зима в зеркалах - Наталия И. Новохатская

наоборот, перешел в контратаку. Малик заявил, что его личная жизнь находится вне компетенции Наташи, вследствие чего она может закрыть рот и отставить дебаты о чужой морали. Сообщил свое мнение он в недружественном тоне, с намеками на зависть Наташи к девочкам, с которыми он проводит время. Потому что ее время давно ушло.

В качестве аргумента Наташа предложила обществу очистить квартиру через две недели, когда истечет время, оплаченное заранее. После чего удалилась, то была ее последняя встреча с живым Вениамином Маликом. А раньше они были не только близкими коллегами, но и давними друзьями, со слезам сообщила Наташа. Далее из размолвки следовало, что Наташа сочла неудобным пользоваться офисом для написания следующей статьи, ей пришлось явиться в редакцию и сидеть там за компьютером, печатать статью на свободной машине. Надо заметить, что Наташе повезло хоть с этим, она просидела в редакции безотрывно четыре часа, набирая текст, потом выясняя отношения в отделе "рирайта", где безумные фанатики русского языка придирались к каждой букве каждого слова.

Именно в течении этого времени Веня зашел на квартиру, был там убит, и тело дождалось обнаружения в момент, когда Наташа сдавала статью. Алиби у нее получилось полное, как подстроенное. В редакционном компьютере сохранились точные параметры начала и конца работы над файлом, также нашли отображения муки автора в отделе рирайта. Покойника в квартире нашли девочки, Нина и Рита. Меня Наташа хотела попросить вот о чем.

Естественно, Наташу привлекли к расследованию в качестве свидетеля. Квартира числилась за мужем, но жильцов пустила Наташа, именно она общалась с погибшим. В прокуратуре Наташе предложили вопрос: каким образом ныне покойный Вениамин Малик оказался внутри квартиры и что он там делал? Не связано ли его присутствие на означенной площади с совместными делами, и не эти ли дела стали причиной безвременной смерти Малика?

Наташа без откровенно объяснила следствию, что, судя по ее наблюдениям, усопший занимался на сдаваемой квартире банальным развратом, причем без ее ведома. В подтверждение догадок она сообщила, что на днях заскочила за своими вещами в неурочное время и нашла беспорядок со следами участия покойного Малика. И сразу поделилась негодованием со спутниками, они могут подтвердить, что Наташа была неприятно удивлена. Следовательно, лучше поискать виновных не в деловых, а в других связях покойного. Особым целомудрием усопший не отличался, не брезговал уличными знакомствами, мог привести кого угодно.

Ко всему прочему, квартира была ограблена, из антресолей пропали бумаги, принадлежащие Наташе и ее мужу, так же эскизы дизайнера и модельера Тамары Зверевой. Отбывая в Париж, художница поручила Наташе свой архив, и просто немыслимо, как ей сообщить о пропаже. Эскизы имеют товарную ценность.

Далее Наташа добавила жуткую деталь, которая долго преследовала мое воображение. Отдельные листки с рисунками остались, они валялись на полу и пестрели алыми пятнами, по всей видимости, выпали из папок прямо на жертву, истекающую кровью. А крови было, как на бойне. Удар по лицу раздробил очки и вызвал потерю сознания, погибший истек кровью, хлынувшей из носа и ушей. Если бы не хрупкие очки и слабые сосуды, отделался бы Веня Малик сломанным носом.

Все это Наташа Ржеутская выкладывала вперемешку, то плача от ужаса, то негодуя на судьбу, так плохо с ней поступившую. И заклинала меня пойти к следователю, чтобы рассеять подозрения в отношении ее участия. Вдобавок бедную Наташу беспокоили, если так можно выразиться, "Стивен-Кинговские" мотивы. Вот беседовали мы с ней о загадочных смертях, получилось, что вызвали и накликали, очень зловещее вышло совпадение. О "безносой" речи, а «безносая» – навстречу, как по заказу. Насчет альманаха Наташа поостыла, тем более, что фотографии исчезли вместе с эскизами Томы Зверевой, наверное, грабители прихватили заодно, не стали разбирать архив в соседстве с трупом.

Напившись кофе и наевшись рогаликов с кремом, мы с Наташей двинулись в сторону прокуратуры, где провели остаток дня без особой приятности. Основное время ушло на ожидание свободной минуты у дамы-следователя, и она меня сочла свидетелем маловажным. Поспрашивала небрежно, в основном, что я знаю о покойном Малике, и не приходилось ли бывать на той квартире раньше. Я честно призналась, что Наталью Ржеутскую вижу второй раз в жизни, а Вениамина Малика не видела ни живого, ни мертвого, только слышала от случайной знакомой Натальи Ржеутской о его непристойном поведении. Вслед за чем на лице у прокураторской дамы крупными буквами написалось недоумение, она знала по опыту, что люди являются к месту ее службы крайне неохотно, а по столь пустяковому поводу – просто никогда. После наводящего вопроса я объяснила, что меня привело сочувствие к неприятностям бедной женщины, больно смотреть, как она убивается. И если я могу помочь, тем более, что Наташа попросила…

Я видела, что следовательнице хотелось меня уличить, но она не знала в чем, и не стала вдаваться, попросила подписать протокол показаний и со вздохом отпустила. Она понимала, что к разгадке преступления я ее приблизить не могу, а прочее – от лукавого. По выходе из прокуратуры мы с Наташей Ржеутской распрощались, и обе думали, что навсегда. План по загадочным смертям оказался выполненным, лавры Стивена Кинга никому не светили. У себя на дому я сделала Вальке отчет по телефону, он меня одобрил и посоветовал забыть, как можно скорее.

По донесению автоответчика во время моего отсутствия кто-то очень хотел прозвониться, слушал, что я не подхожу, и в сердцах бросал трубку. Цифра на индикаторе указала, что такое происходило шесть раз. Дело житейское, в принципе люди не любят разговаривать с устройством, особенно с непривычки и без особой необходимости. Чуть позже я выяснила, что по крайней мере половина звонков приходилась на долю Володи, владельца золотого перстня и черного БМВ. Он сразу сознался, что наконец-то застал меня, и с ходу принялся куда-то приглашать, вроде бы по совместному делу, обещал прямо сейчас подъехать к дому и все такое прочее. Раскусивши немудреную хитрость, я притворилась обиженной и заявила, что его приглашения заводят меня не туда, куда хотелось бы, сегодня, например, в прокуратуру.

Володя поперхнулся и с запинкой попросил разъяснений. Я охотно их дала и присовокупила, что мне жаль Наташу, нельзя ли что-нибудь сделать ей в утешение. Володя понял, что зло совершено и теперь непоправимо, визит к следователю состоялся, и меня поздно подкупать или ликвидировать. Без особой элегантности абонент порекомендовал забыть печальное недоразумение и отключился. К слову сказать, данный юноша мне нравился все меньше и меньше. Кстати, я выяснила род занятий, коим предавался Володя с кольцом, это называлось модным