Я болею тобой - Анна Григорьева

Я умыла лицо, стараясь охладить свои горящие щеки. Температура в ванной казалась слишком высокой. Духота сковывала мои движения. Мне было дурно, паника атаковала мои нервы. Главной задачей сейчас было успокоиться. Я еще раз, ополоснув лицо, омыла шею, и случайно набрызгала на платье.

Руки продолжали дрожать, не слушаясь свою хозяйку. Грудь сдавило, я не могла дышать. Отгоняла прочь плохие мысли, сметая их в груду ненужного мусора, но они не желали оставлять меня. Мир и покой исчезли из моей жизни в этот момент, заменяя неуверенностью в себе. Я уверяла себя, что прошлое не будет давить на меня и диктовать свои условия, но оно лишь подпитывалось моими сомнениями, сдавливая меня в тиски в объятиях отчаяния.

- Вот же…- не успела закончить, как в дверь постучались.

Дима вошел в небольшое помещение. Невзирая на то, что произошло в гостиной, он старался улыбаться, но его глаза были наполнены глубокой болью. В них словно была борьба. Злость боролось с нежностью, а ненависть с любовью. Эти чувства грызли изнутри, но совладав с собой, он произнес спокойным голосом, не выдавая того, что его тревожит:

- Злата, думаю, нам пора домой.

Молча я вышла и последовала за ним. Не знаю, что там дальше произошло, но никто не вышел попрощаться за исключением его мамы. Внутри скручивался тугой узел от одного лишь взгляда на нее. Найдя в себе силы, с трудом улыбнулась ей, приободряя, пытаясь показать, что все хорошо.

- Все было очень вкусно. Спасибо большое. Было приятно познакомиться,- протараторила и обняла Димину маму напоследок.

До дома мы доехали, перекинувшись лишь парой слов. Мы ни разу не затронули произошедшее у его родителей. Выражение нервозности не сходило с лица Димы. Он все время проводил по нему ладонью, словно пытался стереть это с себя. Мне же хотелось кричать на Диму. Я хотела объяснений, хоть каких-нибудь… Я хотела, чтобы он меня успокоил, прижал к себе и сказал, что все хорошо. Что Виктория для него уже давно ничего не значит, что она для него пустое место, но Дима молчал. Он был погружен в свои мысли, не замечая моего состояния.

Мы вошли в квартиру и, не дожидаясь пока Дима первый начнет разговор, я спросила:

- Ты приехал ей отомстить?

Я боялась услышать ответа, но мучивший меня вопрос вертелся на языке. «Он все сделал специально» - говорил внутренний голос. И как я не выкрикнула эти слова? Не понимаю. Неужели Дима оказался не лучше Марка? Неужели я ошиблась в нем, приняв обман за чистую монету. Я рискнула, доверила свое сердце человеку, который так же безжалостно может разбить его на части.

Дима вздрогнул, словно от пощечины. Все его тело застыло в напряжении, а глаза выдавали смятение. Он долго молчал, вглядываясь в мои глаза. Не двигаясь, не дыша, лишь осознавая вопрос. Выйдя из оцепенения, он скрипнул зубами, сдерживая свой порыв.

- Злата,- его голос звучал глухо, как молитва, как просьба не делать этого с нами.

Я собственными руками рушила стабильный мир и не могла остановиться. Порой лучше молчать и ждать, но я не могла - я хотела знать все сейчас, открыть тайны, которые он тщательно скрывает в глубине души.

- Скажи… Твои чувства к ней живы?

Молот прошелся по кладке доверия, по кирпичикам счастья. Я ломала Диму своими вопросами, выказывая свое недоверие.

- Ты понимаешь, что ты сама говоришь? – голос, словно чужой. Не было в нем мягких или ласковых ноток, лишь стрежень, царапающий нервы.

Нет. Я не понимала, слова сами выскальзывали из моих уст. Закусила губу, не желая больше говорить. Неизвестность страшила, ожидание пугало, но я стояла и смотрела на него.

- Я люблю тебя. Но любовь без доверия - это пустой звук. Сейчас ты доказала, что доверие тебе не свойственно, - устало, выдохнул Дима.

Я почувствовала тупую боль в области сердца, мне стало так больно, что захотелось согнуться пополам. Эта боль была почти нестерпима, она наполняла меня, затапливала, выплескиваясь через края. Я понимала, к чему Дима ведет разговор, но не в силах была это остановить.

Он был прав. Доверие – это как дополнительный кусочек полноценной мозаики. Если доверия нет, то и счастью не бывать. Виктория была испытанием, которое я не прошла. Она надломила меня, сломала, как карандаш, запустив во мне бомбу замедленного действия.

- Я не могу бороться за тебя с тобой же. Преодолей это в себе…Мы - в твоих руках,- и Дима вышел из квартиры, закрыв за собою дверь.

Я готова была кричать в голос от своей беспомощности. Я могла последовать за ним, но не пошла. Просто не знала, что сказать, ведь его слова были правдивы. Облокотилась на стену и сползла вниз. Слезы хлынули соленым потоком. Зачем я так долго тянула со своим признанием? Теперь оно ему не нужно.

Смотрела на дверь в надежде, что она откроется и зайдет он. Сидела и не могла поверить в случившееся. Ведь так не должно быть. Это просто несправедливо. Найти свое счастье и самой же его уничтожить. Я глядела на дверь до тех пор, пока глаза не начали нещадно болеть, но он так и не вернулся ко мне. Без Димы было пусто, словно все тепло ушло вместе с ним, а я осталась одна мерзнуть в реальности своей жизни.

- Я люблю тебя,- шепнула в пустоту, свое признание. Тихое, практически безмолвное, но пронзительное в тишине комнаты.

К горлу подступил комок отчаяния, перекрывающий воздух, мешающий ощущать, чувствовать. Я пыталась сглотнуть эту неприятную горечь, но она лишь возросла, сильнее сжимая мое горло.

Не ждите момента, не ждите подходящего случая. Говорите в порыве, тогда, когда чувствуете это, иначе потом может стать просто поздно.

Глава 23

Дима

Когда я вышел за дверь, на улице уже стемнело. Щелкнул брелком от машины, которая просигналила пару раз и быстро перешел дорогу. Каждый шаг отдалял меня от нее, но я больше не мог. Черт возьми. Я не мог находиться с ней рядом в эти минуты. Я желал успокоить себя пачкой сигарет, которая хранилась в бардачке. Обмануть себя, внушить себе спокойствие, которым я наделял ее. Я реально старался не сорваться, удержать свою злость на цепи, не создать ссору на пустом месте, но она как всегда не желала слышать. Пытался не поссориться с ней из-за этой несущественной причины, но Злата не пожелала меня понять.

Отстегнул ворот рубашки и затянулся никотином. Почувствовал, как мои внутренности скрутило тугим узлом. Злость переполняла мои легкие, я сдерживался из последних сил. Я хотел разнести все к чертовой матери. Уничтожить эту тварь, которая посмела вторгнуться в мой мир. Виктория была мегерой, холерой, болезнью, которая уничтожала постепенно: орган за органом, человека за человеком. Кого-то девушка обольщала, а кого-то пропитывала своим ядом, но в любом из этих вариантов она губила личность. Злата же стала ее новым экспериментом. Она поддалась игре этой суки.