Крот 2. Сага о криминале - Виктор Мережко

– Нет, другое. Но не менее серьезное, – Виктор Сергеевич отошел к окну, некоторое время смотрел вниз на шумную улицу, вернулся обратно. – Завтра мой водитель отвезет тебя в Лесную больницу.

– Она так называется?

– Называется по-разному – Лесная, сто первая… Дело не в этом. Там ты должен проведать одну больную даму.

– Пожилую?

– Нет, довольно еще молодую. Чуть старше тридцати.

– Я должен ей что-то отвезти? Передать?

– Нет. Ты должен просто взглянуть на нее, и потом мне все рассказать.

Глеб попытался улыбнуться, не получилось.

– Взглянуть – это как?

Виктор Сергеевич засмеялся:

– Взглянуть – это взглянуть. Как выглядит, как реагирует на людей. На их появление.

– Она что… ненормальная?

– Не знаю. Вот тебе и придется узнать это.

Глеб придержал родственника за рукав.

– Меня к ней пропустят?

– Конечно. Я предупрежу главврача.

Племянник снова остановил Виктора Сергеевича, попытавшегося двинуться к столу.

– Это больница для душевнобольных?

– Это больница для особо душевнобольных, племянник.

– А зовут больную как?

Виктор Сергеевич внимательно посмотрел в глаза Глебу, не сразу ответил.

– Марина… Ее зовут просто Марина.

Задрипанный «москвичок» высадил Павла-Важу на окраине деревеньки, утопающей в зелени. Он перекинул через плечо сумку и довольно уверенно зашагал по узкой улочке.

Миновав несколько домов, он остановился возле небольшой избушки, обнесенной повалившимся дощатым заборчиком. Вошел во двор, поднялся на крылечко.

Вначале постучал в дверь, затем толкнул ее.

Из сеней на него пахнуло сыростью и прохладой, он миновал полутемную гостиную, позвал:

– Здравствуйте. Есть кто-нибудь?

В соседней комнатушке послышался какой-то шорох, и старушечий голос спросил:

– Кто там?

– Можно войти? – Важа стоял, ждал появления хозяйки.

И она вышла – маленькая, сухонькая, сгорбленная, ничего по сути не видящая.

– Кто это? – спросила.

– Павел…

Старушка охнула, придержалась за дверь.

– Вы от Витеньки? От сыночка?

– Да, – ответил негромко Важа. – От вашего сыночка Витеньки…

Хозяйка заплакала сразу, словно все эти годы ждала такого гостя.

– Господи… Я не могу поверить. Где же он, мой Витька? Подойдите ко мне. Я не вижу… Слепая…

Важа подошел к старушке, обнял ее сухие плечи, прижал к себе, ждал, когда она успокоится.

Она чуть отошла от слез, подняла на гостя невидящие глаза:

– А где же сынок? Почему не приехал?

– У Вити дела… Но скоро приедет.

– Скоро? Когда – скоро?

– Как только освободится.

– Но он хоть живой? А то мне такие сны снятся.

– Живой… Еще какой живой! И даже подарки вам передал.

Важа поставил сумку на стол, стал доставать из нее продукты, цветастый платок, какие-то кофточки.

– Много всего передал.

Старушка стояла рядом, улыбалась.

– А я ж не вижу… Я совсем слепая, сынок… Как тебя зовут, сынок, запамятовала.

– Павел.

– Чего он передал здесь, Павел?

– Платок, например, красивый передал. – Он накинул на плечи хозяйке платок с розами.

Она погладила ткань ладонью, улыбнулась:

– Хороший платочек… Красивый… – Подняла глаза на гостя. – Ты ж не уедешь скоро, Павел? Побудешь, расскажешь про моего сыночка?

– Обязательно побуду и расскажу.

Лесная больница находилась в пяти километрах от Кольцевой дороги, и плотный лес закрывал ее от посторонних глаз. Вокруг лечебного заведения стоял высокий забор с колючей проволокой, при въезде возле шлагбаума дежурила охрана.

Черная машина Виктора Сергеевича подкатила к КПП, водитель назвал номер машины и фамилию пассажира, шлагбаум поднялся.

Они въехали в большой и пустынный двор. Глеб покинул салон автомобиля и направился к главному больничному входу.

В вестибюле было крайне малолюдно. Парень подошел к окошку администратора, назвался:

– Глеб Иванович Пирогов к Виталию Дмитриевичу.

Администраторша, довольно милая моложавая дама, внимательно взглянула на посетителя, затем отыскала его фамилию в журнале посетителей, кивнула:

– Вас ждут. Сорок седьмой кабинет.

Кабинет главврача находился на третьем этаже в самом конце коридора.

Глеб подошел к двери с табличкой «Главный врач», деликатно постучал.

– Войдите.

Главврач оказался щуплым, невысокого роста господином с колючими глазами.

Глеб поздоровался, представился:

– Я от Виктора Сергеевича.

– Я догадался, – кивнул Виталий Дмитриевич, жестом показал на массивное дермантиновое кресло.

Глеб уселся, внимательно посмотрел на доктора.

– Что вы желаете увидеть? – спросил тот.

– Больную. Марину.

– Я это понял. А что именно вас интересует в данной больной?

– Просто посмотреть.

– Зачем?

– Так сказал Виктор Сергеевич.

Главврач помолчал, барабаня по столу прокуренными пальцами, пожал плечами.

– Странно… – И повторил: – Странно. – Он повернулся к посетителю: – А вам это нужно?

– Да.

– Хорошо, провожу вас к больной. Но учтите, зрелище не из легких.

Глеб неуверенно поднялся.

– То есть, вы не советуете?

– Почему же? – усмехнулся доктор. – Если Виктор Сергеевич вам велел, выполняйте.

По коридору они шагали молча. Затем спустились на второй этаж, миновали несколько палат медперсонала, подошли к решетчатой двери, разделяющей пространство на две части.

Перед дверью за столиком сидела немолодая женщина в халате, которая при появлении главврача поднялась.

– Открой, – распорядился тот.

– Молодой человек с вами? – спросила женщина.

– С кем же еще!

Глеб коснулся халата доктора, неуверенно спросил:

– Может, вы просто расскажете?

– О чем? – резко оглянулся тот.

– О больной. А я передам Виктору Сергеевичу.

– Нет уж, – ухмыльнулся Главврач. – Это надо видеть собственными глазами. И потом живописать.

Женщина в халате открыла замок на железной двери, и мужчины в ее сопровождении вошли в слабо освещенный коридор.

По обеим сторонам располагались тяжелые двери палат, каждая из которых была заперта основательным звонком.

– В какую палату? – спросила женщина.

– В пятую.

– К Марине?!

– Можно без вопросов?

Женщина загремела замком пятой палаты, с подчеркнутой значительностью открыла дверь.

Главврач пропустил посетителя вперед, сам остался в коридоре.

Глеб нерешительно переступил порог, вошел в палату.

От вида больной вздрогнул.

На жесткой кровати сидела коротко стриженая женщина в линялом больничном халате. Она медленно и ритмично раскачивалась назад-вперед. На вошедшего в палату она не обратила внимания, продолжала раскачиваться, изредка издавая мычащие нечленораздельные звуки.

Глеб неподвижно стоял посередине палаты, не сводя глаз с несчастной, и пришел в себя, лишь когда кто-то тронул его за плечо.

Это был главврач.

– Увидели? – спросил он.

– Да, – кивнул парень и стал пятиться назад. – Спасибо. – На пороге посмотрел на Виталия Дмитриевича, спросил: – А кто она?

– Кто она? – усмехнулся тот. – Спросите дядю.

Маргеладзе нервно мерил широкими шагами свой роскошный кабинет, о чем-то напряженно думал. Вдруг замер, внимательно и подозрительно посмотрел на Важу-Павла.

– Что, Вахтанг? – спросил тот.

– То, что ты рассказал, очень интересно, и я рад, что ты жив, здоров. Но почему ты сразу не явился ко мне? Зачем скрывался? Я что, не способен защитить тебя? Ведь ты мой родственник! Мы одной крови! Что молчишь?

– Они бы достали меня из-под земли. Не хотел подставлять тебя, Вахтанг.

– Они и теперь могут тебя достать. Кузьма такого не прощает. Вспомни Санька.

– Им сейчас не до меня. К тому же я мужчина, Вахтанг. Сколько можно прятаться за тебя?

– Мужчина, мужчина, – потрепал его за плечи Маргеладзе. – А прятаться за меня не следует. Мужчина должен уметь постоять за себя.

– Постою, Вахтанг.

– Ну и правильно… – Он снова внимательно посмотрел в глаза Важи. – Но, хоть ты и родственник, твое алиби проверим. Сверху донизу проверим.

– Как скажешь, Вахтанг. Я никуда не убегу… – Важа достал из кармана клочок бумаги. – Вот название деревни и фамилия женщины, которая меня приютила.

Тот взял записку.

– Верю, Важа, верю… Но как говорит народ – доверяй, но проверяй… Как бы эти суки не сломали тебя.

– Не сломали.

– Дай бог, – Вахтанг достал из ящика стола фотографию, положил на стол. – Нравится паренек?

Это был снимок племянника Виктора Сергеевича Глеба.

– А кто это? – спросил Важа.

– Это человек, который может сослужить нам маленькую службу.

– Его надо убрать?

– Дикарь… Зачем убирать? Надо следить за каждым его шагом и охранять его от любой сволочи.