Их величества пирамиды - Войтех Замаровский

Весной 1951 года внимание молодого египетского археолога Мухаммеда Закарии Гонейма, который незадолго до этого был назначен инспектором саккарского кладбища, привлекло небольшое плоское возвышение юго-западнее пирамид Джосера и Униса. На карте оно было обозначено как естественное плато, но обломки стены, которые Гонейм нашел при осмотре, подтвердили то же, что показывала фотография, сделанная с самолета: плато могли образовать наносы над древней гробницей. Гонейм получил разрешение на археологические изыскания и 27 сентября 1951 года начал раскопки. В конце года он наткнулся на стену ограды, а 29 января 1952 года старший десятник Хофни Ибрагим объявил ему, что рабочие обнаружили угол массивной постройки. Еще до окончания весеннего сезона Гонейм уже был уверен, что открыл пирамиду. Дальнейшие раскопки показали, что это была пирамида того же тина, что и пирамида Джосера, но недостроенная. 31 мая 1954 года Гонейм вступил в погребальную камеру и нашел в ней нетронутый алебастровый саркофаг. По картушу на посмертных предметах он выяснил, что эта пирамида принадлежала царю Сехемхету, сыну и наследнику царя Джосера. Значит, это была вторая из самых древних пирамид в Египте!

Утерянная и заново открытая пирамида Сехемхета — крупнейшее археологическое открытие в Египте, сделанное во второй половине XX века, но крайней мере до настоящего времени. То обстоятельство, что пирамида сохранилась в незавершенном виде, ученым было только на руку. Песок законсервировал ее в стадии постройки; обнаженные стены и неубранный участок вокруг свидетельствовали о том, как строились пирамиды, и поставили крест на ряде фантастических, но фанатически отстаиваемых «теорий». Впрочем, эта пирамида не дала ничего нового и не совершила никакого переворота в наших знаниях. Она лишь подтвердила, что к середине нашего столетия мы уже знали о пирамидах все самое главное и существенное.

Что значит все «самое главное и существенное»? Прежде всего, мы знаем, каково было их назначение, как они возникли и с какого времени строились. Далее, нам известно, какова была их эволюция и как они выглядели на отдельных ее фазах; за редкими исключениями, мы знаем также, кто повелел их построить и в какую эпоху. Знаем мы и какова была техника и организация их строительства. И, наконец, знаем, почему и когда их перестали строить.

Этого для нас вполне достаточно. Однако можно еще добавить, что, несмотря на определенные сомнения, мы узнали и многие детали, включая те, что интересуют людей, которые видят в самой большой пирамиде каменную библию и поддающийся математической расшифровке прогноз истории человечества.

Объем нынешних знаний о пирамидах — это триумф науки, триумф тем более примечательный, что речь здесь идет не о каких-нибудь насущных нуждах человечества. Его можно сравнить с восхождением на Эверест или достижением полюса, практической пользы такой триумф в себе не заключает. Это заслуга не только первооткрывателей и исследователей пирамид, о которых мы здесь говорили, но и большого многонационального коллектива египтологов, в большинстве своем людей совсем иного типа. Не считая кратковременных посещений Египта, они проводили жизнь в учебных кабинетах далеких университетов; их не палило жгучее африканское солнце, песок пустынь не проникал им в легкие, не скрипел на зубах; они не носили в карманах сыворотку против змеиных укусов, но работали над теми же проблемами и с тем же рвением. Чем менее драматичным на вид казался их труд, тем больше требовал он интеллектуального напряжения; за достигнутые успехи приходилось платить дорогой ценой. Если археологи в пустыне нередко поддавались депрессии и чувству одиночества, то эти ученые при своих внешне спокойных занятиях нередко кончали инфарктом. Каждая наука имеет своих героев, и египтология не исключение.

Трудно определить степень участия отдельных египтологов в окончательной разгадке тайн пирамид, — ведь в науке (и не только в науке) все взаимосвязано, взаимообусловлено и взаимозависимо, одно рождается из другого. Однако первое место тут, бесспорно, занимают ученые, завершившие изучение языка и памятников письменности древних египтян, ибо этим они создали предпосылки для познания истории пирамид. В первом поколении после Шампольона к ним принадлежали французы Э. де Руже и Ф. Шаба, англичанин С. Бёрч и русский В. С. Голенищев, из более поздних — англичане А. X. Гардинер и Ф. Л. Гриффит, немцы А. Эрман, Г. Грапов, К. Зете и француз Г. Лефевр. Далее следуют ученые, которые создали великую синтетическую картину истории Древнего Египта (хотя поначалу и с известными неточностями). Главными их представителями после Г. Масперо и Г. Бругша были французы Э. Дриотон и Ж. Вандье, немцы Э. Мейер и Г. Штейндорф, американец Дж. X. Брэстед и русский Б. А. Тураев. К ним примыкают также историки древнеегипетской экономики, государства и права, изобразительного искусства, литературы, религии и т. д., их немало, но выдающееся место в их ряду занимают советские ученые В. В. Струве, М. Э. Матье, Ю. Я. Перепелкин, М. А. Коростовцев и др., из чехословацких ученых — Франтишек Лекса (автор известного труда о египетской магии и первой демотической грамматики) и Ярослав Черный (крупнейший знаток иератического письма, один из наиболее авторитетных египтологов последних десятилетий). Из следующего поколения ученых мы назовем только трех, работы которых ныне являют собой последнее слово о пирамидах: это француз Ж.-Ф. Лауэр, автор «Монументальной истории египетских пирамид» (1962), его соотечественник Ж. Вандье, автор «Руководства по египетской археологии» (1952–1954), и англичанин н. э. С. Эдварс, автор синтетического труда «Пирамиды Египта» (1947, 1961). Египтологи стремились показать на примере пирамид, что на свете существуют лишь непознанные вещи, но нет непознаваемых вещей.

Завеса загадок с пирамид снята. Теперь ничто не мешает нам осмотреть их с точки зрения современных научных знаний. Но разве мы удовольствуемся их осмотром? Разве нам достаточно знать их величину, названия, а также кто и когда повелел их строить?

Но если нам хочется узнать о них больше, необходимо немного освежить в памяти наши знания об истории Египта. О его политическом и хозяйственном укладе, о его культуре, о материальной и идейной базе, на которой выросли пирамиды и без которых их нельзя понять. Впрочем, такой экскурс в тысячелетние глубины Древнего Египта и сам по себе весьма заманчив.

II. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ ИЗ ЦАРСТВА МЕРТВЫХ

Глава V

БЕГЛЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ ЕГИПТА

Даже самый краткий экскурс в историю Египта вынуждает нас совершить один из длительнейших спусков в глубины прошлого. Впрочем, возможно, не самый длинный: если за границу между историческим и доисторическим периодом существования человечества принять наличие письменных памятников, то начало истории Месопотамии лежит, по-видимому, еще на одно-два столетия глубже. Никто другой соперничать с Египтом во временной протяженности истории не может. Она достигает примерно 5000 лет!

Древний Египет со всей своей славой и с оборотной стороной этой славы погребен под наслоениями многих культур и государственных образований, на которых вырос современный новый Египет. В историческом вихре веков границы Египта неоднократно менялись, но ядро оставалось тем же. Оно представляло собой территорию, изображенную на карте в виде цветка лотоса: стебель цветка — окруженное с двух сторон узкой полосой зелени длинное русло Нила, а чашечка — дельта Нила. На этой территории и в нескольких оазисах, из которых самый большой Фаюмский, проживало, да и живет по сей день все население Египта. Па заре истории оно насчитывало сотни тысяч человек, во времена расцвета древних царств, — несколько миллионов, в прошлом веке оно сократилось до миллиона; сейчас в Египте более 40 миллионов жителей, и ежегодный прирост равен миллиону. Плотность населения здесь очень большая; вся обитаемая область занимает около 40 тысяч кв. км (меньше Словакии), меньше 1/20 всей территории Египта, равной 1 млн. кв. км. Жизнь в Египте расцветает там, где есть вода; там же, где иссякает последняя ее капля, начинается пустыня. Мертвая, каменистая и необозримая — От взгляда на нее становится жутко и в то же время захватывает дух: к западу от Мила находится Ливийская пустыня, к востоку — Аравийская. Сейчас точно так же, как и тысячелетия тому назад.

«Даром Нила» назвал Египет Геродот, а египтяне Нил — «рекой, дающей жизнь». Это самая длинная река в мире, она течет только в пределах Египта без единого притока на протяжении 1200 км. Каждый год Нил выходит из берегов, дабы напоить измученную жаждой почву и удобрить ее илом. Белый Нил, который берет начало в больших озерах Экваториальной Африки, несет из тропических лесов траву и листья со множеством перетлевших органических веществ, Голубой Нил — оказавшиеся в воде вулканические породы, попавшие в нее вместе со снегом и дождем в горах Эфиопии. Таким образом, Нил не размывает почву Египта, а наоборот, наносит новые слои с высококачественными органическими и неорганическими удобрениями. Уровень воды в нем поднимается и опускается так регулярно, что этим можно было бы руководствоваться при составлении календаря. Первую волну поднимают весенние дожди в верховьях Голубого Нила, и она достигает Каира в «ночь вод» с 17 на 18 июня. Оливково-коричневая река постепенно становится коричнево-бурой, и уровень воды в ней неуклонно поднимается до 26 сентября, затем он начинает спадать, и в начале декабря Нил обретает первоначальные уровень и окраску. Разница между наивысшим и самым низким уровнем воды в Древнем Египте достигала пяти с лишним метров; сейчас из-за плотин, которые удерживают часть наносов, эта разница уменьшилась. Она колеблется в пределах трех метров, что соответствует шести локтям — именно такую разницу древние египтяне считали оптимальной. «Большой разлив без разрушений» они восхваляли как чудо, «годы песчаных берегов» были для них голодными.