Записки промышленного шпиона - Геннадий Прашкевич

Я не верю тишине. Самое худшее всегда происходит в тиши, незаметно.

Я внимательно вслушивался. Не знаю, был ли кто-то в саду. По крайней мере, я ничего больше не слышал.

Скользнув в открытое окно, я мягко приземлился в цветочной клумбе.

Еще секунда, и я нырнул в тень дубов.

«Магнум», как всегда, находился под мышкой. В любой момент я готов был пустить оружие в ход.

Опять подозрительный шорох…

Шорохи то приближались, то удалялись. Было отчаянно темно. Прекрасная ночь для любой противозаконной акции, подумал я. И усмехнулся: для законной тоже.

Час, а может, все полтора я чуть ли не на ощупь исследовал сад.

Ни души.

Металлическая лесенка Бауэра лежала там, где я ее оставил днем. Душный аромат роз пропитывал воздух. Если кто-то и побывал в саду, я не мог сейчас увидеть никаких следов.

И все это время, как ни странно, меня преследовали мысли о рукописи. Перед тем, как сунуть в сейф, я заглянул в ее конец. Беллингер умел строить сюжет. Лейтенант Риттер не отобрал автомат у Шерфига, но они изменили курс – они шли теперь к острову Сабин. Мат Шерфиг шел туда добровольно.

Почему? Что случилось на полдороге в Ангмагсалику?..

Наконец, я прекратил поиск и устроился в траве рядом с канавой, ведущей к хозяйственным пристройкам.

Ледяная тоска промороженных гренландских пространств все еще покалывала мои нервы. Слишком большой заряд злобы и ненависти был впрессован в рукопись, я никак не мог отойти от нее.

Снова шорох… Удаляющийся, невнятный…

Просидев в траве еще полчаса, я решил подняться наверх. Следовало хотя бы час поспать, силы могли мне понадобиться. Следы, если они есть, я отыщу утром, ну а рукопись…

Рукопись никуда не денется.

В этом я был убежден.

Я проспал не более часа, но полностью восстановил силы.

Зато Беллингер и не думал подниматься.

Выпив кофе, я отправился в обход стены. Розовые утренние облака башнями стояли в небе, тянул ветерок – природа тонула в пышной умиротворенности. Я внимательно присматривался к каждому кусту, исследовал все подозрительные участки. Но никаких следов не нашел.

Зато, обескураженный, я услышал знакомый свист.

Ну да, Иктос, конечно. Что надо от меня бывшему греку?

Поднявшись по лесенке, я недовольно глянул за гребень стены.

– Сколько бутылок побили, – укорил меня Иктос. Он имел в виду осколки, торчавшие из бетона. Хитрые глазки Иктоса бегали. – Ужасное количество. Твой хозяин не дурак выпить, а?

– Он вообще к выпивке не притрагивается.

– А откуда столько бутылок? – резонно возразил Иктос. – Никогда не встречал людей, не притрагивающихся к выпивке.

– Тебе просто не везло.

– Не злись. – Иктос похлопал по оттопыренному карману. – Спускайся сюда на травку, – он, видимо, запомнил мою угрозу и не собирался вторгаться на территорию виллы. – Утро только началось, а ты уже злишься. Дерьмовый у тебя характер, скажу я тебе.

Наверное, он мог говорить долго, но его прервали.

Из-за поворота, мягко урча, мягко приминая жесткую травку, выкатился открытый форд. За рулем сидел удивительный человек: белый костюм, белые перчатки, белая шляпа, такое же белое, да нет, конечно, просто бледное лицо; зато усики, единственное его украшение, казались черными до неприличия.

– Кажется, я заблудился, – человек в белом с любопытством взглянул на Иктоса, потом на меня. – Там дальше есть дорога?

– Только для вездехода, – у Иктоса от удивления отвалилась челюсть. Этим он сразу снял мои сомнения, вряд ли они виделись раньше.

Человек в белом сунул руку в перчатке куда-то под приборный щиток и извлек на свет божий пластиковую пластинку.

– Вилла «Куб». Некто Раннер. Это здесь?

Он глядел на меня. Я недовольно кивнул в сторону Иктоса:

– Спросите у него. Он знает.

Нет, нет, они никогда не встречались. Это я понял и меня это успокоило.

– Вилла «Куб»? – Бывший грек никак не мог совладать с собой. – Это рядом. Вы проскочили мимо.

– Отлично! – Человек в белом непонятно чему обрадовался. – Похоже, места тут не густо заселены. Я не ошибся?

– Да уж…

– А дальше? Там совсем, наверное, пусто?

– Я же говорю, – Иктос сгорал от любопытства. – Там дальше и вездеход не пройдет. Лес. Болото. Потом болот и снова лес. Такие места.

– Сами выбирали, – человек в белом ухмыльнулся. – Хочешь заработать бумажку?

Он смотрел на меня. Я хмуро откликнулся:

– Смотря как.

– Разумеется, честно.

Иктос завистливо кашлянул, показывая, что он тоже не прочь заработать бумажку, но человек в белом и бровью не повел:

– По запаху слышно: у тебя там неплохой цветник. Розы? – Он смотрел на меня. Он был такой чистенький, такой белый, что лучше бы ему не закатывать глаза – вылитый покойник.

– Что есть, то есть, – проворчал я.

– Ну как, сговоримся? Нарежешь бутонов? Хочу удивить Раннера.

– Разве он приехал? – спросил я.

– Разве он уезжал? – удивился человек в белом.

– Разве он собирался приехать? – подвел итог Иктос. Ему явно не хотелось, чтобы на неожиданном госте заработал я. – Мистер Раннер всегда сообщает о приезде заранее, но я ничего такого не получал… И о гостях… – Он подозрительно почесал голову. – И о гостях я ничего не слышал…

– Вот как? Ты с виллы «Куб»? – человек в белом цепко осмотрел Иктоса. – Судьба справедлива. Выходит, я не зря проскочил мимо.

– Почему это?

– Ты же говоришь, хозяина нет. Я бы потерял время и деньги.

– Не знаю, – пожал плечами Иктос. Он, наконец, пришел в себя. – Бутонов я сам могу вам нарезать. Это будет справедливо. Вы же к мистеру Раннеру ехали.

– Прыгай в машину, – приказал человек в белом. И добавил: – Сосед у тебя не слишком общительный, да?

Не знаю, что ответил Иктос. С веранды до меня донесся голос Беллингера:

– Айрон!

– Иду, – откликнулся я.

Появление человека в белом мне не понравилось. Я был полон сомнений.

– Айрон!

Я уложил лесенку под стеной и, не торопясь, поднялся на веранду.

– Не больно ты тороплив, – старик остро, не по-стариковски, взглянул на меня. – Что это за имя – Айрон? – Он вдруг процитировал: – «Зовите меня Израил»… Кто тебя окрестил Айроном?

– Родители.

Старик удрученно уставился в кофейную чашку.

Что он видел на ее дне, в мутных, расплывшихся разводах? Тень человека? Гадалки говорят: это означает свидание… Или очертания неизвестных домов? – обещание богатства… Или башни? – обещание покоя и отдыха…

Не знаю.

Я никак не мог выбросить из головы его рукопись. Что, действительно, заставило Мата Шерфига изменить путь? Что ожидало его на тайной метеостанции? Разве не враги, убившие его друзей?

Кажется, я невольно улыбнулся: я подпал под влияние старика! И он заметил мою улыбку.

– Айрон, – сказал он, подозрительно меня осматривая. – Сегодня нам понадобится обед. Не надо никаких ухищрений, но что-нибудь не совсем примитивное… Ты ведь справишься?

Я кивнул.

– Даже я с этим справлялся, – ухмыльнулся старик.

– Во сколько ждать мистера Ламби? – Я помнил, что свидание назначено на субботу.

Беллингер опять насторожился:

– Зачем тебе это знать?

– Чтобы все приготовить вовремя.

– Займись обедом прямо сейчас, и ты успеешь.

– Но мистеру Ламби надо будет открыть ворота.

– Он просигналит, и ты услышишь. – Старик, несомненно, темнил, а я не мог понять – почему.

Я промолчал. Это удовлетворило Беллингера.

– Запомни, – заметил он не без некоторой торжественности. – Я не люблю, когда нарушают гармонию. Твои вопросы не по делу. – И, несколько противореча себе, закончил: – Если понадобится, задай вопрос. Если он по делу, я отвечу.

Я кивнул.

Одиночество, похоже, не прошло для старика бесследно. Он легко срывался. Правда, так же легко он и отходил.

– Айрон Пайпс, – выпрямился он в кресле. – Когда-то я писал книги. Тебе это, наверное, непонятно, но написание книги – это всегда тайна. Неважно, чему посвящена твоя книга, но если это настоящая книга, она всегда говорит о будущем. Если даже ты пишешь о короле Артуре. Когда я начинал очередную книгу, Айрон, я думал черт знает о чем, но всегда получалось так, что я думаю о будущем. Это мне и Сароян говорил, а ему я верил. Когда я писал свои книги, Айрон, я каким-то образом предвидел все, что случится потом, даже этот сад, даже эти беседы…

– И меня?

Моя тупость его удивила:

– Ты считаешь себя некоторой величиной?

Я пожал плечами:

– Почему бы и нет?

Он задумчиво оглядел меня, но не стал развивать эту тему:

– Когда я писал «Генерала», я не знал ничего о том, что может произойти в следующей главе. Мне будто кто-то нашептывал слова, а я их записывал. Приятное было занятие. Я сильно и не задумывался. Просто ставил перед собой машинку и отстукивал столько страниц в день, сколько мне было прошептано… Хочешь спросить – кем?.. Да я и сам не знаю. Но никогда не случалось такого, если я вдруг садился за компьютер. Я никогда поэтому не работал с компьютером. На компьютере всегда работал Артур… Что-нибудь тебе говорит это имя – Кларк?.. Молчи, молчи, – махнул он рукой. – Ты, наверное, знал Кларков, но этот не из них. Этот всегда писал о будущем, но он писал с помощью компьютера, поэтому его будущее всегда не для людей. А вот я, – заявил он вдруг хвастливым, даже лихим тоном, – я всегда подслушивал вечность. – И закончил, чуть ли не с тоской: – Интересно, ты ее слышал?