Джек Ричер, или Это стоит смерти - Ли Чайлд

Роберто Кассано вышел из задней двери дома Джейкоба Дункана и пересек засыпанную гравием лужайку, чтобы его никто не подслушал. На севере поднимался тонкий столб черного дыма. Внедорожник все еще тлел. Работа незнакомца.

Кассано набрал на своем сотовом номер, и Росси взял трубку после третьего гудка.

— Они придерживаются своей версии, босс. Мы не получим груз до тех пор, пока они не доберутся до незнакомца.

— Это не имеет никакого смысла, — сказал Росси.

— Да, что тут говорить — это Алиса в Зазеркалье.

— Насколько сильно вы надавили?

— На самих Дунканов? Это мой следующий вопрос. Как сильно вы хотите, чтобы мы надавили?

Последовала долгая пауза, потом Росси устало вздохнул.

— Проблема состоит в том, что они продают отличный товар. Лучшего мне не найти, даже вполовину такого же качества. Поэтому я не могу с ними покончить. Они мне понадобятся в будущем. Снова и снова.

— Поэтому?

— Сыграйте в их игру. Найдите незнакомца.

Доктор вышел из дома Элеонор Дункан и пристально посмотрел на пикап. Он не хотел туда садиться, не хотел в нем никуда ехать, не хотел, чтобы его в нем увидели. Доктор не хотел даже близко к нему подходить. Машина принадлежала Дунканам. Ричер незаконно ее присвоил, и то, как он это проделал, унизило Дунканов. Двух «кукурузников» небрежно и презрительно отшвырнули в сторону. Таким образом, иметь что-то общее с пикапом попахивало провокацией. Безумием. Он будет жестоко наказан. Очень жестоко.

Однако он был доктором.

К тому же, к своему огромному сожалению, совершенно трезвым.

А потому он хорошо соображал.

У него были пациенты и обязательства перед ними. Например, перед Винсентом, хозяином мотеля. Во-вторых, перед Дороти, которая там работала. Они испытали сильное потрясение. А он женатый человек. И его напуганная жена сейчас одна, в восьми милях от дома Сета Дункана.

Доктор посмотрел на ключ, который держал в руке, и пикап, стоявший на подъездной дорожке. Представил маршрут. Можно припарковаться за домом Дороти, чтобы никто не заметил машину. И с другой стороны от входа в мотель. Он оставит пикап на севере, а сам через поля вернется домой.

Ему предстояло проехать две мили по местным дорогам и четыре по двухполосному шоссе.

Десять минут.

И всё.

Не слишком опасно.

Наверное.

Доктор сел в машину и включил двигатель.

Анонимный белый фургон все еще находился на автомагистрали 3 в Канаде, но Британская Колумбия осталась позади, и он въезжал в Альберту. Фургон упорно двигался дальше на восток, совершенно не привлекая к себе внимания. Водитель никому не звонил. Более того, его телефон был выключен. Предполагалось, что вышки в районе 49-й параллели прослушиваются. Возможно, некоторые разговоры записывали и анализировали. Министерства внутренней безопасности по обе стороны границы имели компьютерные программы со сложной структурой. Отдельные слова могли вызвать тревогу. Но даже если не использовать такие слова, остаются электронные следы пребывания человека в определенном месте в фиксированное время — этого следовало избегать. По той же причине фургон заправляли только за наличные, используя местную валюту, и на каждой остановке водитель поднимал воротник и надвигал шляпу пониже, чтобы его лицо не засняли цифровые камеры.

Фургон катил все дальше и дальше на восток.

Росси закончил разговор с Кассано, после чего напряженно размышлял пять минут, затем набрал номер Сафира, который находился в шести кварталах. Он глубоко вздохнул и заговорил.

— Вы когда-нибудь получали товар лучше нашего?

— Тебе не следует играть в торговца, — сказал Сафир. — Однажды ты меня уже уговорил.

— Прежде вы ведь всегда оставались довольны, так?

— Но не сейчас.

— Я понимаю, — сказал Росси. — Но я бы хотел кое-что с вами обсудить.

— Обсуждают равные, — заявил Сафир. — Мы с тобой не равны. Я говорю, ты просишь.

— Ладно, я хочу кое о чем попросить. Я хочу, чтобы вы сделали шаг назад и подумали об одной вещи.

— Интересно, о чем?

— Мне нужен этот товар, вам он тоже нужен, короче, он нужен всем. Поэтому я хочу забыть о наших разногласиях и объединить силы. Всего на пару дней.

— Как?

— У моих людей в Небраске возникла проблема.

— Я знаю, — сказал Сафир. — Мне уже доложили.

— Я хочу, чтобы вы отправили туда на помощь своих людей.

— Кого? И куда?

— Ваших людей. В Небраску. Им нет никакого смысла сидеть у меня в офисе. Ваши интересы совпадают с моими, а я уже и так делаю все, что в моих силах. Поэтому я считаю, что ваши парни могут помочь моим и мы вместе решим проблему.

Доктор сумел незамеченным добраться до дома Дороти и припарковался позади него, рядом с ее пикапом. Она мыла посуду на кухне, очевидно оставшуюся после завтрака с Ричером. Безумный риск.

— Как ты? — спросил он.

— Я в порядке, — ответила Дороти. — А ты выглядишь паршиво.

— Я выживу.

— Ты приехал на пикапе Дунканов.

— Да.

— Это глупо.

— Готовить завтрак для Ричера было не менее глупо.

— Он хотел есть.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил доктор.

— Мне нужно знать, чем все это закончится.

— Не слишком хорошо, наверное. Он всего лишь один человек. И нет гарантии, что он здесь останется.

— А ты знаешь, где он сейчас?

— Да. Примерно.

— Не говори мне.

— Я не стану.

— Тебе следует проведать мистера Винсента, — сказала Дороти. — Он довольно сильно пострадал.

— Я собирался поехать к нему после тебя, — сказал доктор.

Сафир закончил разговор с Росси и напряженно размышлял в течение десяти минут, после чего набрал номер своего клиента Махмени, который находился в восьми кварталах. Он сделал глубокий вздох и заговорил:

— Вам когда-нибудь поставляли товар лучшего качества?

— Переходи к делу, — проворчал Махмени.

— В цепочке возник дефект.

— В цепочках нет дефектов. Дефекты возникают у лошадей. А в цепочках слабые звенья. Ты хочешь признаться? Тытакое слабое звено?

— Нет, я лишь рассказываю. У нас на пути возник «лежащий полицейский». Уловка-22. Это безумие, но оно имеет место.

— И?

— У нас общие цели. Мы хотим получить товар. Но этого не произойдет до тех пор, пока не исчезнет препятствие. Да, ситуация неприятная, не стану спорить. Но никто из нас ничего не может изменить. Мы все жертвы. Поэтому я прошу вас забыть о разногласиях и объединить наши силы, всего на пару дней.

— Как?

— Я хочу отправить ваших парней из моего офиса в Небраску. И пошлю туда своих. Мы вместе решим нашу проблему.

Махмени молчал. Если быть честным до конца, он и сам являлся звеном в цепочке и ничем не отличался от Сафира, Росси и Дунканов — он знал все и обо всех, а также о Ванкувере. Он знал все о положении вещей. Он обладал старательностью и усердием. Он провел необходимое расследование. Они являлись звеньями цепи, если не считать того, что он сам был предпоследним звеном, а потому подвергался наибольшему давлению. Дело в том, что над ним находился саудовец, невероятно богатый и столь же порочный. Плохое сочетание.

— Скидка десять процентов, — сказал Махмени.

— Конечно, — ответил Сафир.

— Позвони мне, когда будешь знать детали, — сказал Махмени.

Доктор припарковался за мотелем, между изогнутой стеной и круглым частоколом, за которым стояли мусорный контейнер и баллоны с газом. Рядом с машиной Винсента, старым седаном «Понтиак». Не идеальное место. С некоторых направлений пикап был хорошо виден, как с юга, так и с севера. Но ничего лучшего доктор найти не сумел. Он вышел и немного постоял на холодном ветру, глядя по сторонам. Ничего.

Доктор нашел Винсента в баре, в одном из бархатных красных кресел. Винсент сидел и смотрел в пустоту. У него был синяк под глазом, разбитая губа, на щеке припухлость размером с куриное яйцо. Его лицо не сильно отличалось от лица доктора. В общем, подходящая парочка, будто зеркальное отражение друг друга.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил доктор.

— У меня ужасно болит голова, — ответил Винсент.

— Хочешь болеутоляющие?

— Не поможет. Я хочу, чтобы все закончилось. Хочу, чтобы этот парень завершил, что начал.

— Он уже на пути в Вирджинию.

— Замечательно.

— Он сказал, что собирается заехать в полицию округа. И обещал вернуться, если найдет какие-то нестыковки в деле, закрытом двадцать пять лет назад.

— Древняя история. Они наверняка все выбросили.

— Он говорит, что нет.

— Тогда они ему ничего не покажут.

— А он уверен, что покажут.

— Что он найдет сейчас, если они не сумели ничего обнаружить тогда? Очевидно, он никогда не вернется. Просто смягчает удар, вот и все. Нашел предлог, чтобы сбежать. И оставил нас в тяжелом положении.