Афера с вином - Питер Мейл

Ребуль вообще мог считаться редким явлением среди миллиардеров. Как правило, они предпочитают тихо, будто в пруду, сидеть в Нассау, Женеве или Монако, время от времени высовываясь на поверхность для того, чтобы проверить, не собирается ли местное правительство увеличить подоходный налог. Сэм невольно почувствовал симпатию к человеку, готовому платить весьма высокую цену за право жить в собственной, горячо любимой стране. Одобрительно кивнув, он захлопнул досье и пошел вниз, в вестибюль, где его ждала Софи.

Флориан Виаль встретил их у парадного входа во дворец Фаро. Если бы Сэм не знал, что он главный смотритель погреба Ребуля, то скорее всего принял бы его за профессора или даже преуспевающего поэта. Несмотря на теплую весеннюю погоду, на Виале, проводящем большую часть жизни в холодном погребе, был теплый костюм из толстого, бутылочного цвета вельвета. На шею кокетливым французским способом был намотан длинный черный шарф. Из-под него выглядывал краешек воротника темно-лиловой рубашки. Свои длинные седеющие волосы он зачесывал назад, а бородку подстригал аккуратным клинышком. Голубые глаза пытливо смотрели из-за круглых очков без оправы. Виаль казался гостем из XIX столетия, словно сошедшим с полотна Тулуз-Лотрека: «Завсегдатай бульваров, спешащий навестить свою любовницу». Для полного сходства не хватало только широкополой шляпы и пальто.

Он склонился над рукой Софи и пощекотал ее пальцы своими усами.

— Enchanté, madam. Enchanté.[46] — Потом повернулся к Сэму и энергично потряс его руку. — Très heureux, monsieur.[47] — Тут он испуганно всплеснул руками: — Mais pardonnez-moi![48] Я и забыл. Мсье Ребуль предупреждал меня, что вы предпочитаете говорить по-английски. С этим не будет проблем. Я хорошо знаю ваш язык. Ну что ж, начнем?

Следуя за Виалем, они прошли ряд богато украшенных комнат — он называл их salons — и наконец оказались в огромной кухне. В отличие от salons, сохранивших довольно помпезный исторический интерьер с позолотой, канделябрами, драпировками и кистями, кухня воплощала собой триумф современной дизайнерской мысли: полированный гранит и нержавеющая сталь сверкали в свете бесчисленных лампочек. Единственным намеком на верность старым кулинарным традициям служила красивая чугунная полка с крючками, на которых висели тридцать или сорок начищенных до блеска медных сковородок. Виаль продемонстрировал своим гостям массивную плиту «Ле Корню» с таким количеством горелок, духовок и подогревателей для тарелок, что ее одной хватило бы на целый банкет, и с гордостью заметил:

— Шеф из «Пасседа», друг нашего патрона, часто заглядывает сюда. Он говорит, что все бы отдал за такую кухню.

Из первого помещения они прошли во второе, менее гламурное, заставленное шкафами, фризерами и посудомоечными машинами. В углу темнели две двери. Виаль открыл ту, что побольше, и через плечо оглянулся на своих спутников:

— Лестница очень узкая. Осторожно, не спешите.

Лестница оказалась не только узкой, но и крутой. Она спускалась вниз тугой спиралью и заканчивалась у очередной двери, на этот раз металлической. Виаль нажал несколько кнопок на маленькой панели и распахнул ее. Войдя внутрь, он включил свет и с улыбкой повернулся к своим гостям, готовый наслаждаться их изумлением.

Софи и Сэм застыли на пороге не в силах сказать ни слова. Прямо перед ними тянулся широкий и длинный, не короче двухсот метров, выложенный каменной плиткой коридор, спускающийся вниз под едва заметным углом. Красивый сводчатый потолок был выложен красным кирпичом, от старости побледневшим и ставшим розовым. От главного коридора в обе стороны разбегались через равные промежутки более узкие проходы, вход в которые отмечали квадратные колонны из того же кирпича. У двери, прислоненный к бочке, стоял старенький велосипед смотрителя. Пахло здесь именно так, как и должно пахнуть в погребе: влажностью, плесенью и стариной.

— Alors? — нарушил молчание Виаль. — Что скажете?

Он улыбался и поглаживал усы с видом человека, готового принимать комплименты.

— Да, это впечатляет, — признала Софи. — Даже в Бордо не найдешь такого огромного погреба. Особенно в частном доме. Потрясающе, Сэм, да?

— Великолепно, — согласился Сэм. — Так и просится в книгу. Вот только, боюсь, без карты тут не разобраться.

Виаль буквально расцвел от удовольствия.

— Ну разумеется, у меня есть карта! Mais oui! Сейчас мы пройдем ко мне в кабинет, и там я покажу вам, как можно добраться, так сказать, из точки А в точку Б.

Они тронулись вперед по каменным плитам, и смотритель приступил к своим обязанностям экскурсовода.

— Здесь все разбито на улицы, понимаете? Как в настоящем городе. Сейчас мы идем по главной. — Он указал на небольшую сине-белую эмалевую табличку на стене с надписью «Дворцовый бульвар». — А в обе стороны расходятся другие улицы — некоторые побольше, некоторые совсем маленькие. — Виаль остановился и поднял указательный палец. — А по названиям можно угадать жителей. — Взмах пальца. — Само собой, я имею в виду бутылки.

Он подошел к началу одного из проходов и поманил экскурсантов за собой. Еще одна сине-белая табличка гласила: «Улица Шампань». И там, на полках, тянущихся по обе стороны узкого прохода, в самом деле жило шампанское, и какое! «Крюг», «Родерер», «Болланже», «Перрье-Жуэ», «Клико», «Дом Периньон», «Тэтэнже», «Рюинар» — в бутылках, магнумах, иеровоамах, ровоамах, мафусаилах и даже в навуходоносорах.[49] Виаль обвел ряды бутылок взглядом нежного отца и повел гостей на улицу Мерсо, за которой следовала улица Монраше, улица Кортон-Шарлемань, авеню Шабли, аллея Пуйи-Фюиссэ и тупик д'Икем. На улицах слева от Дворцового бульвара обитали белые вина, а справа — красные, объяснил Виаль.

Обзорная экскурсия по погребу заняла почти час. Несколько раз они останавливались, чтобы отдать дань уважения великим красным Бургундии на улице Кот-д'Ор или легендарному трио «Лафит», «Латур» и «Марго» на улице Мервей. К тому времени, когда они добрались до кабинета Виаля, головы у Софи и Сэма немного кружились, как будто они не только смотрели, но и пробовали экспонаты.

— Могу я задать вам вопрос? Я что-то не заметил улицы Кьянти. Вы держите здесь итальянские вина? — поинтересовался Сэм.

Виаль взглянул на американца так, словно тот оскорбил его матушку. Он затряс головой, сердито зацокал языком и только потом смог заговорить:

— Нет, нет и нет! Разумеется, нет. Все до одной бутылки — французские, на этом категорически настаивает месье Ребуль. И только лучшие. Хотя… — Виаль заметно смутился. — Entre nous, и, конечно, не для книги, но вон там, в углу, стоят несколько ящиков калифорнийского вина. Месье Ребуль недавно приобрел виноградник в долине Напа. Просто для развлечения. Такое у него хобби.