Османская империя. Великолепный султанат - Юрий Петросян

Крестьяне в Османской империи постоянно были обременены разного рода тяжелыми повинностями. Многие деревни не только поставляли рабочих на рудники и в копи, но и направляли работников на благоустройство дорог, мостов и караван-сараев. Сотни деревень поставляли продовольствие ко двору султана. И хотя за это их освобождали от ряда налогов, бремя таких повинностей было очень тяжким. После отправки продовольствия в Стамбул крестьянам с трудом удавалось свести концы с концами и дотянуть до нового урожая.

Основным налогом была десятина – ашар, взимавшаяся с урожая пшеницы, овса, проса и прочих зерновых культур, а также с урожаев садовых и огородных культур, кормовых трав, рыбного улова и разработки тех или иных полезных ископаемых. От ашара не мог быть освобожден ни один крестьянин, обрабатывающий свой участок. За сбором ашара велся строгий контроль. В частности, крестьянин не мог вывезти урожай с гумна, пока тимариот не определит размер ашара. Укрытие урожая и его употребление крестьянами в пищу до выплаты ашара и прочих налогов категорически запрещалось законом.

Ашар платили мусульмане. Аналогичным ашару налогом, взимавшимся в пользу феодала, была хараджи мука-семе (долевая подать), которой облагалось немусульманское население. Эта подать обычно составляла от 1/8 до 1/3 урожая. Немусульмане обязаны были платить еще и подушную подать – джизье, которая была своего рода платой за право жительства на земле, принадлежавшей мусульманам, а также выкупом за освобождение от военной службы, право на которую в Османской империи имели только мусульмане.

Кроме натуральных налогов крестьяне облагались рядом денежных сборов. В их числе были поземельный налог, налог с мелкого рогатого скота, мельничные сборы, а также различные более мелкие сборы и штрафы, зависевшие от местных условий и определявшиеся канун-наме той или иной провинции.

Крестьяне обязаны были выполнять и некоторые другие виды барщины. Канун-наме султана Мехмеда II Фатиха, составленный в 1477 г., обязывал крестьян отрабатывать барщину в течение семи дней в году. Кроме того, крестьяне выполняли повинности, связанные с доставкой доли урожая, предназначенной феодалу, в его закрома, а также различные работы по строительству домов тимариотов и обеспечению прочих хозяйственных нужд.

Бичом крестьянства была откупная система взимания налогов – ильтизам. Обычно откупщики приобретали право сбора налогов на несколько лет вперед, уплатив очень большую сумму феодалу – владельцу земли. Стремясь к обогащению, они всеми средствами вынуждали крестьян сдавать ашар и прочие налоги в завышенных размерах. Откупщик-мюльтезим на протяжении веков оставался для крестьянства Османской империи одним из главных источников бед.

Крестьяне, жившие на вакуфных или мюльковых землях, страдали от налогового бремени еще больше тех, кто обрабатывал землю тимариотов. Здесь значительно выше был размер натуральных налогов; например, в мюльках они достигали 1/5 урожая.

Общим несчастьем для крестьян были чрезвычайные поборы и сборы. Наиболее обременительным был авариз – повинность, которую начали налагать на податное население во время войн еще в XV в. Частые войны, которые вела империя османов, сделали авариз почти регулярной повинностью, от которой особенно тяжко приходилось населению вилайетов, близких к местам военных действий. Авариз был многообразен по форме и мог выражаться как в трудовой повинности, так и в поставках продовольствия или уплате определенных денежных сборов. Постепенно авариз вошел в число обычных денежных налогов.

Если тимарная система и строго регламентированный порядок сбора налогов позволяли столице империи держать под контролем сельскую жизнь страны, то столь же точно были кодифицированы отношения столичных властей с городами, являвшимися центрами ремесла и торговли.

Наиболее крупные города входили в состав хассов султана, большинство значительных городов являлись частью того или иного хасса или зеамета крупного сановника – бейлербея или санджак-бея, небольшое число городов входило в состав вакуфных владений. При этом города как источники дохода входили в состав хассов или зеаметов и сами по себе, и с прилегающими сельскими местностями. Хассы менялись порой в размерах, что зависело от перемены должностного ранга держателя: хассы султана передавались бейлер-беям или санджак-беям либо хассы этих сановников становились султанскими.

Городские доходы складывались из совокупности налогов и сборов, в число которых входили государственные налоги, отдававшиеся на откуп, в том числе поступления от рудников или копей, таможенные и портовые сборы, налоги на сады и виноградники, поземельный налог и джизье.

В истории городов на землях Османской империи была вначале длительная полоса упадка, бывшего результатом разорительных войн. К концу XV в., когда военные и экономические нужды огромного государства сделали для его правителей очевидной необходимость развития ремесла и торговли, положение в городах улучшилось. Этому способствовали постепенная ликвидация феодальных усобиц, меры властей по охране дорог, строительству караван-сараев, умеренная налоговая политика в отношении торговцев и ремесленников, государственный контроль над ценами. Не случайно население ряда крупных городов (Эдирне, Анкара, Бурса, Диарбекир, Конья, Скопье, София, Токат) в XVI в. почти удвоилось. Правда, в этот период население во всей империи выросло с 11–12 млн. до 22–25 млн., а по некоторым подсчетам – до 30–35 млн. человек. Для сравнения отметим, что население Франции в конце XVI в. составляло 16 млн. В 1520–1580 гг. численность населения Анатолии увеличилась почти на 60 %, а в отдельных районах Румелии – более чем на 70 %. Для второй половины XVI в. характерен широкий приток в большие города населения из малых городов и сел. Это обстоятельство наложило особенный отпечаток на жизнь крупных городов, ибо в них возникла проблема занятости. Всех пришельцев из деревень и поселков не смогло принять городское ремесленное производство. Появились те самые «лишние люди», которые постоянно пополняли ряды деклассированных элементов, становились одним из источников социальной нестабильности в городах империи.

Главной фигурой административно-судебной системы в провинциальной администрации был мусульманский судья – кади, который контролировал жизнь подданных султана и определял их имущественные права на основе норм шариата – свода мусульманских правовых установлений. Кади был центральной фигурой и в системе городского управления. В его функции входили регистрация актов купли-продажи, разбор всех имущественных споров между жителями, контроль над деятельностью торговых и ремесленных цехов, а также над системой снабжения городов продовольствием. Кади принимал решения о заключении брака и разводе, определял порядок наследования имущества, когда возникала потребность в судебном его разделе.

Ему подчинялись наибы – заместители кади в шариатском суде, а также наибы, выполнявшие круг его обязанностей в малых административных единицах – нахийе. Контроль над цехами и рынками кади и наибы осуществляли с помощью мухтесибов – чиновников, в обязанности которых входил контроль за ценами, верностью мер и весов, а также некоторые полицейские функции. Мухтесибы вели, как правило, дела с откупщиками; после уплаты откупщиком должной суммы они выдавали соответствующий документ на право сбора того или иного налога. Обычно это право предоставлялось сроком на один год.

В крупных городах аппарат управления был весьма разветвленным. Специальный чиновник, субаши, исполнял обязанности начальника полиции, подчиняясь санджак-бею или кади. Если в городе находился военный гарнизон, то важным лицом для горожан становился его командующий, сердар. Его роль в жизни города определялась также и тем, что войска гарнизона выполняли и полицейские функции в рамках деятельности кади. В частности, именно военные подразделения должны были следить за тем, как выполняются те или иные санкции кади. Контроль над деятельностью ремесленных цехов осуществлял специально назначенный чиновник, эмин. Большая группа должностных лиц занималась финансовыми делами. Среди них главной фигурой был дефтердар государственного казначейства и дефтердар тимаров. В канцеляриях бейлербеев и санджак-беев, кади и наибов, дефтердаров и мухтесибов работало множество писарей, кятибов. На содержание этого аппарата управления шли средства, поступавшие за счет специальных сборов.

Характерная черта экономической жизни османских городов заключалась в том, что весьма значительная часть городского имущества представляла собой собственность вакуфов. Тысячи домов и лавок, сотни караван-сараев, ремесленных мастерских, многочисленные пекарни и маслобойни, мыловарни и торговые склады – все это принадлежало вакуфам, что делало их крупнейшим в Османской империи городским собственником. Обычно вакуфное имущество сдавалось внаем от имени лица, управлявшего вакуфом (это мог быть родственник завещателя или иное лицо, назначенное кади). Некоторые виды городской перерабатывающей промышленности были почти монополизированы вакуфами, например маслобойная. Вакуфные маслобои, ягджи, имели даже особый статут, утвержденный центральной властью, и были практически хозяевами на внутреннем рынке сбыта масла. Вакуфы занимали значительные позиции и в ростовщичестве. Вакуфные капиталы, свободные от угрозы конфискации, постепенно превратились в основной кредитный институт в империи османов. Роль вакуфов в городской жизни была более значительной, чем в аграрной структуре Османской империи. Обладая третью всех земельных фондов, вакуфы очень много значили в системе османского землевладения и землепользования, но в процессе развития денежных отношений и накопления капитала на докапиталистической основе городские вакуфы сыграли несравненно большую роль.