Одержимые сердца - Анна Морион

«Маленькие деревенские радости» – с улыбкой подумала я.

Миша показала, в какой позе лучше всего швырять камни, но даже следуя ее советам, брошенный мною камень просто утонул. Но Миша не сдалась и заставила меня делать это вновь и вновь, до тех пор, пока один из камней не оттолкнулся от воды целых два раза.

– Ты видела! Два раза! Два! – вдруг вырвался у меня крик счастья. Я была так счастлива! Я сделала это! Сделала!

– Вот видишь, ты умница! – воскликнула Миша и обняла меня.

Смеясь, я обняла ее в ответ.

– Спасибо, милая. Никогда не думала, что бросать камни в воду – так забавно! Слушай, мне нужно перекусить сегодня ночью. Довезешь меня до ближайшего города?

– Это час езды. Во сколько ты хочешь уехать?

– Часов в восемь. Если хочешь, ты можешь подождать меня там полчасика, а потом мы поедем домой. Не забыла о нашем ночном купании? А хотя, я могу добраться сама.

– Хорошо. В восемь едем в город. – Миша улыбнулась. – Я как раз поброжу по шопинг-центру. Он работает до десяти. Так что, не торопись с ужином.

– Что ж, здорово. Но я, правда, не хочу задерживаться в городе.

– Как скажешь. Позвонишь мне, когда будешь готова ехать домой.

– Договорились! – Я потрепала Мишу по волосам. – Ну что, идем дальше? Ты была права, это – волшебное место.

Озеро. Почти прозрачное. Холодное. Глубокое. Гладкое, как зеркало. И в этом зеркале отражаются темные берега, высокие деревья и голубое небо. В нем плавают утки, наполняя эту холодную красоту теплом жизни. Жизнью. Утки сбивают воду своими перепончатыми лапками, но брызг нет. Лишь едва заметный след уплывающих вдаль уток.

Это озеро – как сама жизнь.

Я жива.

Жива?

Мои губы скривились в угрюмой усмешке.

***

Поездка в город была короткой. Мне хватило десяти минут, чтобы найти жертву и уничтожить за собой все следы. Мы поехали домой. Миша включила радио, и мы, как две девчонки четырнадцати лет, во весь голос подпевали певцам и певицам и весело провели время.

В полночь, довольно светлую, благодаря растущей луне, мы пошли на причал.

Ночь была прекрасна. Свет луны отражался от зеркальной поверхности озера, и, казалось, сама вода сияла изнутри. Ночные птицы тихо покрикивали на деревьях, создавая умопомрочительно умиротворительную атмосферу, которую я никогда не ощущала в Торонто. Несмотря на мои протесты, Миша взяла с собой два полотенца. Лично я не нуждалась в чем-то, чем бы могла прикрыть свое тело, но моя упрямая сестренка все же притащила полотенце и для меня. Раздевшись, мы прыгнули в озеро и, смеясь, как дети, наслаждались плаванием и старались утопить друг друга в брызгах, пища, как мышки. Не знаю, как долго мы были в воде. Когда мы забрались обратно на причал, Миша быстро обернула полотенце вокруг своего тела и стала расплетать свою мокрую косу. Я же вольготно улеглась на спину. Мне нечего было стесняться. Я прекрасна. И уж если какой-нибудь смертный увидит меня в обнаженной виде, что ж, – не беда! Этот момент он будет вспоминать всю свою оставшуюся короткую жизнь.

– У тебя потек макияж! – со смехом сказала Миша и протянула мне полотенце.

Я усмехнулась и протерла лицо полотенцем.

– Знаю, что сказала бы сейчас Маришка! – вдруг вырвалось у меня, когда я отдавала полотенце обратно Мише. И от этой мысли я рассмеялась.

Миша взглянула на меня и улыбнулась.

– Я знаю: бесстыдница! – спародировала она голос Маришки.

– Да, да. Еще какая! – хихикнула я, но мне стало любопытно. – Откуда ты знаешь, что она называет меня так?

– Когда я общаюсь с ней о тебе, то у тебя есть только два официальных имени: «Мария» и «Эта бесстыдница»! – ответила Миша.

Мы обе рассмеялись.

– Похоже на нее. Ну, не всем же быть святошами, как она! – Я саркастически рассмеялась.

Воцарилось молчание. Не знаю, о чем думала Миша, но мою голову мучил лишь один вопрос: «А что, если Маришка права?».

Я бесстыдница или просто ищу наслаждений? Но я имею на это право. Это моя жизнь. Мое тело. Разве я раню кого-то этим? Нет. Никто не ранен. Черт, да если бы эта святоша только знала, какие демоны грызут меня изнутри уже столько лет! Как я страдаю от ненужности и желания быть свободной, избавиться от мыслей в моей голове, пропасть, забыться! Но как это сделать? Бесстыдница! Какое право она имеет судить меня, моя родная сестра! Но, возможно, она имеет это право… После того, что я причинила ей.

– Я могу спросить тебя о чем-то личном? – Голос Миши прервал поток уничтожающих меня моих же мыслей.

– Конечно. У меня нет от тебя тайн, – солгала я.

Нет тайн. Ложь.

– Почему вы ненавидите друг друга?

Я взглянула на Мишу: она с печалью в глазах смотрела на меня, ожидая ответа.

– Мы не ненавидим друг друга. Конечно, нет! Просто наши отношения не так радужны, как полагает быть сестрам, – усмехнулась я. – Ненавидим – это неверное слово. Нет никакой ненависти.

Миша открыла рот, будто желая сказать что-то, но передумала и опустила голову, словно боялась смотреть на меня.

– Что, Миша? – тихо спросила я.

– Ты не ненавидишь ее?

– Нет.

– Но, Мария… Она тебя… Ненавидит. – Миша закрыла лицо ладонями.

– С чего ты взяла, глупенькая? – рассмеялась я.

– Она сказала это. Она, правда, ненавидит тебя. Мне так жаль, Мария, мне так жаль…

Меня словно молнией поразило. Но я не могла в это поверить.

Маришка? Моя сестра? Ненавидит меня?

Это невозможно. Нет.

Но Миша начала тихо плакать, и меня вдруг настигло понимание.

Маришка ненавидит меня.

И мне стало невыносимо больно, в горле появился ком, а на глаза набежали слезы непонимания.

За что?

Но я прогнала эти нежданные слезы.

– Миша, моя хорошая, ну что ты! – Я обняла Мишу.

Она плакала, подавляя в себе рыдания.

Маришка ненавидит меня. И Миша плачет. Миша так любит нас обеих, что этот факт убивает ее. Бедная девочка. Как жестоки мы к ней!

– Миша, девочка моя, послушай… Может, между мной и Маришкой нет сильной сестринской любви, но это не значит, что она ненавидит меня! – фальшиво рассмеялась я, гладя сестру по голове. Миша обняла меня за шею. – Иногда она говорит что-то, но это просто слова, просто… Просто желание ужалить посильнее! Ну, представь, как одна сестра может ненавидеть другую? Глупость!

Миша отстранилась от меня. Ее лицо было мокрым от слез.

– Тогда почему она сказала это? – тихо спросила она.

– Потому что иногда у нее бывает ужасное настроение… Ужасное! И тогда под горячую руку попадают все, даже Маркус. Вот, спросишь его сама! – Я вновь фальшиво рассмеялась. – Ох, ты еще такой ребенок!

Миша улыбнулась сквозь слезы и вновь обняла меня.

– Правда?

– Конечно, правда. Ну, а теперь хватит плакать, и давай сплаваем до того берега и обратно. Наперегонки. И, будь уверена, я тебя обгоню! – нарочно весело сказала я.

– Попробуй! – рассмеялась Миша и скинула с себя полотенце.

Мы прыгнули в