Марк. Заберу ее себе (СИ) - Бонк Теона

Кажется, он даже мне нравится.

— Если бы это была твоя дочь, не думаю, что ты бы так говорил, — отвечаю я Рустаму и замечаю, как напрягается его спина от этих слов.

— Ну, как мы все знаем, у меня нет дочери, — его голос странно меняется. К чему бы это? Я с интересом рассматриваю его лицо.

- И я могу видеть без шор, что парень серьезно относится к Софии, — заканчивает он быстро.

Прислонившись к стене, наблюдаю за Марком сквозь стекло и пытаюсь понять, какого хрена мне делать дальше. София не разговаривает со мной, Анна почти не обращает на меня внимания, и я уверен, что скоро будет еще хуже. Доходит до того, что я боюсь возвращаться домой.

Вздыхаю и потираю затылок, изучая человека, которого должен ненавидеть, но которому неохотно симпатизирую. У него есть только один минус в моих глазах — что он претендует на мою дочь. Черт возьми, я даже могу понять, почему он похитил ее и приковал к рулю.

Если бы Анна начала показывать свой характер и перечить мне еще тогда в самом начале, я бы сделал то же самое, потому что уверен, что не отпустил бы ее.

И все же, я не могу позволить Марку уйти безнаказанным после того, как он похитил мою дочь.

Он должен усвоить урок.

Я не думал, что когда-либо буду делать нечто подобное, но София и Марк вынудили меня, так что я должен.

И я должен сделать это быстро, потому что София злится на меня с каждым часом все больше и больше, а Аня разговаривает со мной все меньше и меньше.

Она же моя маленькая девочка! Она так молода, я думал, что у меня есть больше времени. Думал, София выберет кого-то спокойного и своего возраста и это случится еще через много-много лет.

Я просто не готов…

И более того… Я не уверен, что когда-нибудь буду…

******

— Ты собираешься встречать меня тишиной каждый день, Аня?

— Я не знаю, кто тебе сказал, что ты можешь спать здесь, но либо ты пойдешь в гостевую комнату, либо я. — говорит она, когда я бросаю одежду на кресло около нашей кровати.

— Я не собираюсь спать в гостевой комнате. Мы с тобой не спим порознь.

— Нет, спим, когда ты ведешь себя как идиот, Максим. Еще раз, кто из нас пойдет в комнату для гостей? Но я предупреждаю тебя, если ты заставишь меня отказаться от моей кровати, я соберу свои чемоданы и уеду к маме на несколько дней.

— Господи, я не понимаю, почему ты так себя ведешь без особых причин?

— Без причин? Тебе повезло, что я вообще разрешаю тебе оставаться в доме после того, как ты назвал нашу дочь! — Она садится в кровати и включает ночник.

— Я думаю, было лучше, когда это была тишина, — выдыхаю устало. На мои плечи грузом ложится тот факт, что кажется все вокруг против меня.

— Ну так что, ты уходишь или я? — спрашивает Аня.

— Если ты сделаешь хоть один шаг из этой комнаты, я отшлепаю тебя по заднице так сильно, что ты не сможешь сидеть целую неделю.

— Максим, если ты не отступишь от этого бардака и не сделаешь нашу дочь счастливой, ты больше никогда не прикоснешься к моей заднице.

— С какого хрена?

— Ты назвал нашу дочь шлюхой, — ее голос звучит низко из-за боли внутри нее. — София сейчас убита горем по многим причинам, но тот факт, что ее отец, которого она всегда обожала, сказал ей такое, сломал что-то внутри нее.

— Ты же не видела того, что видел я, как он…, - я замолкаю и в отчаянии потираю затылок, садясь на кровать.

— Ты вошел в интимный момент.

— Она наша дочь! — хватаю свой телефон с тумбочки и швыряю его в стену.

— Да, и ты держал ее в полном своем распоряжении девятнадцать лет. Она больше не маленький ребенок.

— Она мой ребенок. Я видел, как она сделала свой первый шаг. Я менял ей подгузники. Я держал ее за руку, когда она пошла в первый класс. Я был с ней все это время.

Аня садится на кровать рядом со мной и прижимается ко мне. Она знает, что у меня не так уж много слабостей. По факту, только моя семья. Я тут же протягиваю руку и обнимаю ее.

— Ты всегда будешь рядом с ней, Максим. Но она любит этого парня, и все, что я слышала о нем, говорит мне, что он хороший человек.

— София ослеплена любовью, ты не можешь доверять тому, что она говорит.

— Я слышала это не от нее.

— А от кто? — ворчливо спрашиваю.

— Рустам, Никита…. Андрей…

— Чертовы мужчины! Болтают больше, чем кучка старушек в доме престарелых.

— Более того, я думаю, он тебе тоже нравится.

— Он надел наручники на мою дочь.

— Он не сделал ничего такого, чего бы ты не сделал со мной. Неужели это было так давно, что ты забыл, каким был?

— Я ничего не забыл, Аня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Милый, тебе придется отпустить его. Ты должен дать им шанс.

— Она заслуживает счастья.

— Откуда ты знаешь, что он не даст ей его?

— А что, если он причинит ей боль?

— Как это сделал ты, когда назвал нашу малышку шлюхой, Максим? Я понимаю, ты был зол. София знала, что мы расстроимся, когда подумаем, что ее похитили, и должна была вести себя по-другому. Но ты разбил ей сердце. Она так сильно тебя любит.

— Это был шок. Я вошел и увидел…

— Ты помнишь, что мы только не вытворяли с тобой в молодости? Неужели те времена сделали меня шлюхой?

— Нет! Конечно нет! Ладно. Я извинюсь перед Софией.

— И ты отпустишь Марка, — она еле сдерживает улыбку.

— В конце концов, когда-нибудь.

— Максим!

— Я не могу отпустить его так сразу!

— У тебя есть выбор. Ты можешь сделать нашу дочь счастливой и получить все это, — она встает и распахивает халат.

— Или?

— Или ты продолжишь упрямиться и ничего из этого не будет твоим еще очень долго!

— Если я отпущу его и он обидит Софию, я смогу его убить тогда?

— Если он действительно сделает ее несчастной, ты сможешь.

— Ладно, — мое лицо расплывается в улыбке.

11

МАРК

— Мы с тобой немного прокатимся, Марк.

Вот и все, что он сказал. Одну вещь я узнал о Максиме наверняка. Это то, что он человек, который не тратит слов понапрасну.

Я немного исцелился от моих предыдущих побоев, лишь плечо все еще болит адски. И я определенно уверен теперь, что он сознательно бил не в полную силу. Я добрался до внедорожника Максима самостоятельно, и был довольно горд этим достижением.

Брат Софии следовал за нами, но не произнес ни слова, что меня вполне устраивало. Я предположил, что он, должно быть, очень похож на своего отца.

На парковке нас ждал Рустам, небрежно облокотившись на свою машину. София упомянула, что он ей, как родной дядя. Что ж, вся мужская половина семейства в сборе. Что бы это могло значить? Вряд ли, чаепитие в теплом семейном кругу.

Рустам тоже молчал, лишь бросил на меня один короткий взгляд, качая головой. Какое совпадение, я немногословен, они немногословны. При других обстоятельствах мы могли бы стать отличной командой!

Мы ехали в течение нескольких часов. Я не обращал внимания, куда мы едем, потому что, честно говоря, это был первый раз за неделю, когда я вышел на воздух, и с непривычки от яркого солнца у меня разболелась голова.

Наконец, я чувствую, как внедорожник медленно останавливается. Наверное, я наполовину спал, потому что звук открывающейся водительской двери заставляет меня вздрогнуть. Медленно оглядываюсь вокруг, щурясь от солнца, и хмурюсь.

Мы на заправке, она смутно мне знакома, хотя думаю, это не имеет значения. Полагаю, Максу просто нужно заправиться. В боковом зеркале вижу, как за нами подъезжают еще две машины и два мотоцикла. Похоже, он привел с нами всех своих людей.

Мне приходит в голову мысль, что он позволил мне исцелиться только для того, чтобы убить.

А я ведь действительно думал, что обладаю здравым смыслом, и даже считал себя чертовски умным. Но, оказывается, совсем не умно недооценивать мужчину, с чей дочерью ты спишь.