Преступления любви. Половая психопатия - Рихард Крафт-Эбинг

Отец обвиняемого – нервного темперамента, мать подвержена нервным головным болям. Брат страдал эпилептическими приступами.

Обвиняемый обнаруживал с детства нервный темперамент, был склонен к спазмам и обморокам, приходил в состояние моментального оцепенения, когда ему делали строгий выговор. В 1869 г. он изучал медицину в Берлине. В 1870 г. участвовал в войне в качестве помощника лекаря. Письма его этого времени обнаруживают в нем поразительную вялость и мягкость характера. При возвращении на родину весной 1871 г. окружающим бросается в глаза его сильная душевная возбудимость. Вскоре затем частые жалобы на соматические расстройства, неприятности романтического свойства. В ноябре 1871 г. он усердно занимался медициной в Грейфсвальде. Он считался очень приличным человеком. Во время пребывания в тюрьме был спокоен, равнодушен, временами углублен в себя. Свои поступки он относит на счет терзающих его, в последнее время ставших чрезмерными половых возбуждений. Он сознавал, что совершал непристойные деяния, и по совершении последних стыдился их. Настоящего полового удовлетворения он при этом не ощущал. Его состояние не представляется ему в истинном свете. Он считает себя чем-то вроде мученика, ставшего жертвой злой силы. Высказано предположение об утрате свободной волеопределяемости.

Это стремление к пачканью женщин встречается также при парадоксальном, вновь пробуждающемся в старческом возрасте половом влечении, которое, как известно, часто одновременно проявляется в извращенных актах.

Так, Тарновский (указ. соч., с. 76) сообщает о таком случае.

Наблюдение 33. Я знал больного, который в ярко освещенной комнате укладывал на низкий диван женщину, наряженную в декольтированное бальное платье. Сам он, находясь у двери другой темной комнаты, некоторое время всматривался в женщину и с силой кидал ей за пазуху экскременты. Это вызывало в нем, по его признанию, семяизвержение[91].

Один господин из Вены, на достоверность показаний которого я могу полагаться, сообщил мне, что мужчины склоняют проституток за высокое вознаграждение к тому, чтобы мужчины плевались, испражнялись и мочились им в рот[92].

Сюда же относится, по-видимому, и следующий случай доктора Паскаля («Гигиена любви»).

Наблюдение 34. Один мужчина имел любовницу. Все его отношения к ней состояли в том, что он вымазывал ей углем или сажей руки и усаживал перед зеркалом так, чтобы он мог видеть в нем ее руки. Во время длительной подчас беседы с ней он, не отрывая глаз, созерцал отражение в зеркале ее рук и по прошествии некоторого времени уходил домой, вполне удовлетворенный.

Примечателен в этом роде и следующий случай, о котором сообщил мне врач. Один офицер был известен в публичном доме в К. исключительно под именем «Oel» (масло). Он добивался эрекции и семяизвержения единственно тем, что приказывал обнаженной проститутке становиться ногами в кадку, наполненную маслом, и смазывал им все ее тело!

Приведенные примеры позволяют высказать предположение, что мотивы известных случаев намеренной порчи одежды лиц женского пола (например, обливание серной кислотой, чернилами и т. п.) коренятся в удовлетворении извращенного полового влечения; по крайней мере, здесь также мы сталкиваемся со своего рода причинением боли, причем потерпевшими являются каждый раз женщины, виновниками – мужчины. Нельзя сомневаться в том, что анализ половой жизни такого рода преступников часто в состоянии пролить свет на истинный характер покушения, и потому он может быть только желательным при судебно-медицинском расследовании этих случаев. Случай Бахмана (см. ниже наблюдение 125) равным образом свидетельствует о половом характере названных покушений, так как в нем вполне был доказан половой мотив преступления; особенно доказательно в этом смысле следующее наблюдение.

Наблюдение 35. Б., 29 лет, торговец, женатый, с тяжелой наследственностью, с 16 лет мастурбировал с помощью карманного аппарата, неврастеник, с 18 лет импотент, долгое время злоупотреблял абсентом после несчастной, т. е. неразделенной, любви. Однажды встретил на улице бонну в белом переднике, какой обычно носила любимая им девушка. Он не мог удержаться, чтобы не украсть передник, принес его домой, мастурбировал с ним и сжег его при новой мастурбации. Идя опять по улице, он увидел женщину в белом платье; тогда его охватила сладострастная мысль запачкать платье чернилами; он совершил это, испытывая половое возбуждение, затем он мастурбировал дома, вспоминая об этом. В другой раз при виде женщин у него явилось сильное желание испортить платье перочинным ножиком. При совершении этого он был схвачен по подозрению в попытке на воровство. В иных случаях ему достаточно было увидеть на платье женщины пятна, чтобы испытать оргазм и семяизвержение.

Он добивался того же эффекта, если поджигал сигарой платья проходящих мимо женщин. (Маньян, сообщено у Туано: Attentats aux moeurs. P. 434, подробно в работе Гарнье – Annales d’hygiène publique, 1900, Mars. P. 237.)

Гарнье (Annales d’hygiène, 1900, Février-Mars) посвятил подобным случаям садизма по отношению к предметам отдельную работу и объяснил их фетишизмом. Особенно ясно это отмечается в вышеприведенном наблюдении 35, которое он исследовал как судебный врач и в котором фетиш состоял преимущественно в голубом платье с белым передником. Лицо, которое носило этот фетиш, не играло для него никакой роли, противостоять садистскому акту он не мог. Гарнье обозначает эти случаи термином «садофетишизм», указывает на их социальное значение и настаивает на помещении всех подобных несчастных больных в заведение для душевнобольных. Это стремление к уничтожению фетиша, являющегося собственно предметом вожделения, этот садизм по отношению к безжизненному объекту находит себе объяснение в том, что здесь фетиш вызывает сладострастные ощущения, а с ним у лиц, предрасположенных к садизму, тесно связаны акты жестокости, действия разрушительного характера. Так как при вполне выраженном фетишизме самый фетиш совершенно отделен от его носителя и доминирует над всей половой жизнью данного лица, толкая его на активные действия, то может случиться, что он пробуждает и родственные фетишизму врожденные садистские ощущения и стремления, и последние находят себе удовлетворение в безличном фетише. В сущности, ведь сам по себе садистский акт часто является эквивалентом невыполнимого совокупления на почве психической и физической импотенции, и поэтому может появляться у детей, животных, у лиц того же пола без всякого отношения к педофилии, зоофилии и гомосексуализму.

Обращает на себя внимание и свидетельствует о связи сладострастия с жестокостью то обстоятельство, что оргазм и семяизвержение «садофетишистов» наступают в момент разрушения фетиша (срезывание косы, подкалывания девушек, пачканья дамских туалетов и т. д.).

А. Молль (Zeitschrift für Medizinalbeamte) недавно сообщил об одном случае, который в этом смысле является классическим.

Человек с университетским образованием, 31 года, холостой, с тяжелой наследственностью, имеющий родителей, связанных кровным родством, постоянно застенчивый, замкнутый в себе, 17 лет, во время пробуждения половой жизни часто встречался с подругами своей сестры, девочками приблизительно 12-летнего возраста, носившими белые платья; эти белые платья и стали его фетишем, он начал мастурбировать, причем представлял себе в это время девушку в белом платье и манипулировал светлыми принадлежностями женского туалета.

С 23 лет половые сношения, по возможности с женщиной, одетой в светлое платье. С 25 лет, после того как он случайно увидел, как на улице девушка, одетая в белое платье, была обрызгана грязью, причем он испытал сильное половое влечение, у него явилось стремление загрязнять части женского туалета, а затем их мять и рвать. Это стремление изменялось в своей интенсивности, но постоянно появлялось при виде белого женского платья; временами оно было настолько сильно, что он пачкал их полуторахлористым железом или чернилами, и при этом возникали оргазм и семяизвержение. Иногда ему снилось белое женское белье, причем в момент прикосновения к нему и разрывания его появлялись поллюции. Никакой душевной болезни в узком смысле этого слова. Он был присужден к штрафу в 50 марок за порчу вещей.

д) Другие формы применения насилия по отношению к женщинам. Символический садизм

Приведенными выше случаями не исчерпываются еще все формы проявления садистского влечения к женщинам. Если это влечение не чрезмерно или если еще есть достаточно интенсивно этическое противодействие, то может случиться, что извращенное стремление удовлетворится каким-либо, по-видимому, совершенно бессмысленным, нелепым поступком, имеющим, однако, для лица, совершающего его, символическое значение.

Иллюстрацией только что сказанного могут служить следующие два случая.