Авантюристка - Рекс Стаут

Воды, как мы обнаружили, у нас хватало на несколько дней, но приходилось экономить: мы собирались бороться за жизнь до последнего. Ответственность была на нас, и мы могли торопить то, что неизбежно.

Проходили часы.

Мы говорили очень мало; иногда Гарри с Дезире о чем-то тихо беседовали, я их не мог слышать. Я был занят своими мыслями. И я бы не сказал, что они были неприятными; смотря в лицо смерти, человек может сохранить свою философию, то, что является единственным его достоянием.

Мы ели и пили, но не давали ни еды, ни воды нашему узнику. Не потому, что я хотел их заставить начать переговоры, но это было возможно, и стоило попробовать. Я знал их очень хорошо, чтобы не переоценивать свои шансы.

К моему удивлению, в Дезире не было легкомыслия или вульгарной демонстрации бесстрашия, основанной на незнании. Она проявляла нежность, особенно по отношению к Гарри, что говорило о глубине ее чувств и вызывало во мне глубокое уважение к ней. Мир не знал Дезире — он просто был очарован ею, она его развлекала.

Прошло много часов в такой могильной апатии. Два или три раза я советовал Дезире лечь отдохнуть и, если возможно, поспать. Она отказывалась, но я настаивал, и Гарри присоединился к моим просьбам. Потом, чтобы доставить нам удовольствие, она согласилась. Мы нашли покрывало и положили на гранитную скамью, чтобы ей было удобно.

Через пять минут она уже спала. Гарри стоял в паре метров от скамьи и смотрел на нее. Я тихо заговорил с ним:

— И ты тоже должен отдохнуть. Один из нас будет сторожить, я начну первым и, когда стану засыпать, разбужу тебя. Возможно, это и не нужно, но я не хочу оказаться в положении нашего друга.

Он хотел дежурить первым, но я настоял, и он разложил наши пончо на земле и вскоре тоже сладко спал.

Я смотрел на них с улыбкой и подумал, что даже Сократ не мог бы найти худшей судьбы.

Было возможным, что индейцы поднимут камень тихо, и я не отводил от него глаз. Это было очень утомительно. Кроме того, пару раз я поймал себя на том, что мои мысли были так далеко, что я бы не заметил, как они подняли камень.

Приспособив пиджак как подушку, я уселся на земле, прислонившись к камню, и стал медитировать.

Так я сидел три часа или больше и стал уже подумывать о том, чтобы разбудить Гарри сменить меня, когда я почувствовал, что за спиной у меня что-то двигается. Я быстро обернулся и увидел, как камень поднимался.

Он медленно поднялся короткими рывками, каждый не больше тридцати миллиметров. Через пятнадцать минут он был только в десяти сантиметрах от земли.

И ничто не могло бы заглушить жуткий грохот, который раздавался сверху.

Я стоял в нескольких метрах от камня, держа в руке один из золотых брусков, и думал, что, если понадобится, разбужу Гарри еще до того, как образуется проход. И главной мыслью было то, что наша попытка удалась и они готовы к переговорам с помощью цветных веревочек.

Камень поднялся на тридцать сантиметров и остановился. Я ждал, думая, что сейчас они бросят связку цветных веревок, но этого не последовало.

Вместо этого под камень просунули пять золотых сосудов; я увидел черные волосатые руки, которые тут же исчезли.

После этого каменный занавес с грохотом упал, отчего я вздрогнул, а Гарри и Дезире проснулись.

В двух сосудах была вода, еще в двух — масло, а в последнем — сухая рыба. Гарри, вскочив на ноги, выругался с отвращением.

— Они хотя бы могли дать нам супа. Но какой смысл во всем этом?

— Смысл в том, что Дезире была права, — заключил я. — Они как-то за нами наблюдают, видели, что мы не кормим их любимого короля, и послали ему еды из кладовой.

Гарри усмехнулся:

— И он получит ее?

— Вряд ли, — отчеканил я. — Мы будем ждать, что последует, они скоро снова появятся. Вы сами посмотрите.

— В любом случае теперь мы знаем, что они могут поднимать этот камень. Но как, скажите, ради бога?

Он прошел к двери и с любопытством стал рассматривать гранитную скалу, но ничего ему не говорило о ее весе или толщине, так как он был с этой стороны.

Я стал объяснять, что есть несколько способов поднять камень, из которых самый легкий — с помощью крутящегося барабана, который также требовал нескольких округленных камней, плоской поверхности где-то наверху и веревок.

Мы уже не ели несколько часов и решили не заботиться о тех, кто за нами следит в плане нашего отношения к узнику. Так что мы стали есть сушеную рыбу и пить воду, не поделившись с королем, а он уже перевернулся на другой бок и смотрел на нас и на все вокруг лежа, как поджавшая хвост собака, в приглушенном свете урн.

Гарри заменил меня на посту у двери, и я лег спать.

Дезире села рядом с ним, до меня доносился их тихий разговор как неразборчивое бормотание. Я, по настоянию Дезире, лежал на гранитной скамье. Так продолжалось примерно десять минут, потом я заснул.

Так шел день за днем. В эти утомительные долгие часы не было момента, чтобы один из нас не сидел спиной к камню; мы не полагались на свои глаза. Обычно Гарри с Дезире дежурили вместе и потом, когда я их сменял, спали, прижавшись друг к другу, на скамье.

Иногда, когда все мы не спали, мы оставляли Дезире сторожить одну, но мы с Гарри никогда не спали одновременно.

И можно только догадываться, сколько времени мы так провели, время шло медленно и тупо. Я могу сказать, что в нашей тюрьме мы провели около четырех дней, может быть, пяти, когда эта монотонность была резко прервана.

Меня сменили Гарри с Дезире. Перед тем как лечь спать, я дал узнику попить, так как мы договорились, что будем давать ему воду. Но кормить его мы не считали необходимым.

Гарри потом мне сказал, что я уже спал три или четыре часа, хотя мне они казались минутами, когда я проснулся оттого, что меня позвали. Взглянув на проход, я вскочил на ноги.

Камень медленно поднимался, под ним уже пролезала нога. Дезире с Гарри стояли и молча смотрели.

— Вы ничего не видели? — спросил я, встав рядом.

— Ничего, — сказал Гарри. — Вот, возьмите один из брусков. Что-то будет.

— Конечно — камень же поднимается, — весело сказал я и зевнул. — Наверняка бросят цветные веревочки, ничего больше. Боже! Как я хочу спать!

Камень все поднимался, очень медленно. Он поднялся на семьдесят сантиметров и не остановился.

— Это будут не цветные веревочки, — сказал Гарри. — Или, если они решат спуститься, нам, видимо, пошлют целую библиотеку. Для веревочек было бы достаточно пятнадцати сантиметров.

Я кивнул, не отводя глаз от увеличивающегося пространства между камнем и землей.

— Значит, переговоры, Гарри. Будь готов ко всему и приготовь брусок. Дезире, отойдите в дальний угол и встаньте за скамьей.