Ледяной коготь (трилогия) - Артём Демченко

В этот момент по всему огромному воинству раздался оглушительный возглас восторга и ликования. И тут-началось! Загудели моторы, заржали тысячи коней, и топот сотен сапог огласил Эльдотурскую долину своей сокрушительной мощью. Объединенная армия сильнейших монархов Единоземья ринулась в пекло решающей схватки. Ничто не могло сломить эту лавину из стали, лезвий и сотен отважных воинов, в чьих сердцах кипела жажда скорой победы. Завидев издалека приближающуюся расплату за содеянные преступления и грехи в виде необъятной рати, освещаемой яркими лучами рассвета, воины армии Тейноруса в страхе принялись пятиться назад, ощетинившись сплошным строем копий и алебард. Они были уверены в том, что остановят это колоссальное скопление лучших воинов свободных королевств, разорвут их в клочья и обагрят свои клинки в их горячей крови, зароют их изуродованные тела в богом забытой степи: там, куда даже их матери не смогут придти. Как же жалки были прогнозы этих самоуверенных горе-предсказателей. Не сломить им было духа великого, духа единения народов единоземских, ибо не смертных был союз этот, а душ их бессмертных. Как только это живое воплощение мощи приблизилось на достаточное расстояние к врагу, на высоком холме неподалеку заговорили пушки, катапульты и баллисты. Разверзлись небеса грешные! Расступились врата в царство Аидово, ибо звук тот, грохот тот ужас вселяли, души сотрясали.

Смертоносная картечь гномьих пушек, словно игла, протекающая сквозь масло, впивалась в плоть опешивших солдат и их командиров, отрывала руки, ноги, головы, дробила кости и черепа. Стрелы балист пронзали плоть всадников и сбивали их с коней вороных, убегавших далеко в степь, подальше от своих нерадивых хозяев. Огненные ядра десятков катапульт извергали в рядах противника обжигающий огненный шторм, испепелявший опьяненных трепетом и страхом ратников воинства тейнорусовского. Вслед за разрушительным тайфуном осадных орудий, словно молния, не давая врагам пощады, в раздробленные порядки врезались сокрушительные массы кавалерии. Рубя врага клинками и топорами, сражая наповал мушкетами и стрелами, выдавливая в пропитанный кровью и потом степной чернозем остолбеневших солдат, наездники орков, эльфов и машинисты гномов не щадили никого. Летели головы, кровь лилась бурными реками, хрипели раненые, засыпали в бурьяне убиенные мечами карающими и мушкетами пылающими, ибо не было врагу пощады от мести народной, ибо узнал враг в тот день истинную мощь единства, ибо стало известно злодеям лютым, что не сгинуло в веках наследие победителей, что живет еще память о них, что кровь триумфаторов в сердцах их потомков бурлит еще, багрит еще в широких венах. И бежали побежденные, и бросали поверженные оружие свое, броню свою, гордость свою в Эльдотурских степях оставляли, знамена свои, штандарты свои. И гнали их, пока не скрылся за холмом последний выживший счастливчик. И вот тогда, когда последнее знамя захватчика выпало из руки его трусливой и израненной, когда скрылся за холмом последний выживший грабитель и осквернитель, по всей степи раздался оглушительный возглас ликования и восторга. И ликование это подхватил весь живой Эльдорас: те, кого не согнула осада, те, кого не умертвил голод, те, кого не убили снаряды, те, чей дух верен надежде остался. Победа! Победа! Победа пришла! Но Эзраэль не смог увидеть вблизи спасителей их душ: разъяренный всадник, прокричав слова проклятья, что есть силы ударил его по шлему своей кистенью. Туман… Туман в голове… Звон в ушах… Все темнеет, темнеет, темнота застилает пеленою ясный взор…

Каково же было удивление подоспевших на выручку вояк, когда к ним, из полуразрушенных ворот, пробираясь сквозь развалины и обломки стен, побежали кричавшие от радости женщины и дети, встречая долгожданных спасителей и победителей черного воинства. Но больше всего были счастливы сами подоспевшие на выручку монархи: именно благодаря им Эльдорас-столица государства людского, оплот отчаявшихся и потерявших надежду-был спасен.

Гордо стояли перед непокоренным Эльдорасом отважные правители могучих королевств. Осматривая изувеченные укрепления, залитые кровью стены, утыканные стрелами телеги и баррикады, они с горечью понимали, насколько огромной была трагедия, сколько загубленных человеческих душ лежало на их совести и какой страшной ценой Эльдорас снова увидел новый день. Ах! Если бы они послушали призыв немного раньше… Первым, оправившись от чувства скорби, заговорил эльфийский князь, Луминель, наблюдая за тем, как счастливые женщины и дети обнимают солдат-спасителей объединенной армии:

— Я никак не могу нарадоваться. Мы снова вместе побеждаем врагов, как и сотни лет назад. Мы должны быть благодарны тому человеку, что нас объединил. Он дал нам надежду.

— Трудно не согласиться с тобой, эльф, — сказал царь Ультер, выбравшись из танка и встав на его железную броню. — Похоже, грядут большие перемены. Перемены к лучшему.

— Прискорбно, что они начинаются с таких трагедий, — сказал князь, посмотрев на руины Эльдораса. — Нам нужно отыскать выживших защитников. Кто знает-может кому-то из них посчастливилось выжить в этой мясорубке. Ну-с, друзья мои, кто пошлет воинов?

— Я, — лаконично, на свой манер ответил вождь орков. — Они отыщут их в мгновение ока, — повернувшись к придерживавшим своих бизонов двум помощникам, он рваными предложениями отдал свой приказ:-Лог, Чарк. Седлайте бизонов-узнайте, может кого не достали наши мечи и топоры, может кого и не втоптали мы в землю Эльдотурскую. Если там кто есть, трубите в горны-мы придем с подмогой.

— Да, вождь, — как один ответили Лог и Чарк и, пришпорив могучих бурых зубро-бизонов, устремились в сторону ворот. Миновав брошенное в спешке отступления осадное оборудование и разрушенную осадную башню, они, наконец, достигли рваного каменного проема в покрытой толстым слоем копоти стене.

Жуткое зрелище представлял он из себя: на этом крошечном клочке земли, на котором едва ли могли поместиться десяток человек, лежали друг на друге окровавленные тела последних защитников Эльдораса, все еще сжимавших в своих окровавленных дланях самодельные пики и копья. Рядом с ними, пряча свои горькие слезы и стоны в изодранных шелковых платках, сидели на коленях их жены и матери, придерживая осиротевших сыновей и внуков усопших, которые с недоумением и детской наивностью никак не могли понять, отчего плачут их матери и почему отцы их так не хотят просыпаться. И увидели вояки с душою каменной в этих женщинах и детях детей своих и жен своих, и пробудилось в их душах воинских не жажда битвы, а скорби горечь, ибо братьев своих в отдавших жизнь увидели они очами. Убедившись, что нет врагов в освобожденном Эльдорасе, Чарк достал из-за пазухи огромный костяной рог и, набрав чистый степной воздух в мощную грудь свою, протрубил песнь победную.