Оперативный простор - Дмитрий Николаевич Дашко

на макушке зияла свежая рана, кровь ещё не запеклась. Такой же кровавый след тянулся по зелёному сукну стола.

Мужчина сидел тихо, не подавая признаков жизни.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, только и успел подумать я.

Глава 19

– Анна Петровна, вот взгляните, пожалуйста, что происходит. Так… молодой человек, а вы что здесь делаете? – Спросившему было лет не больше чем мне, однако вёл он себя весьма уверенно.

Вместе с ним была высокая женщина, миловидность которой портило строгое выражение лица.

Они только что появились в кабинете и, что самое странное, вели себя чересчур спокойно для происходящего.

Я уже было собирался вытурить их отсюда, пока они не натоптали следов, как внезапно «покойник» захрипел, оторвал голову от рук и посмотрел на нас осоловевшим взором:

– Тарас, какого хрена? Где водка?

– Александр Яковлевич, – захлопотал мой ровесник, очевидно, тот самый Тарас, – вам нельзя столько пить. Вот, я позвал вашу супругу, сейчас она отвезёт вас домой.

Твою ж бога душу мать! Вот она – профессиональная деформация: считать, что всё происходит по худшему варианту. Понятно, что через несколько секунд я бы во всём разобрался, не появись в кабинете эта парочка: наверное, секретарь или помощник, как сейчас принято говорить, и супруга Слыщева.

Вот было бы позора, начни я прямо сейчас следственные действия… Всем стоять, не входить, немедленно вызвать милицию, где вы были с восьми до одиннадцати…

Хотя стоп…

– Простите, но на голове товарища Слыщёва кровь. Его ударили, – заметил я.

– Никто его не ударял, сам стукнулся, – с досадой бросил Тарас. Ему было явно неудобно передо мной, он стыдился начальника. – Бумага какая-то под стол свалилась, он за ней потянулся, ну и со всей силы врезался об столешницу. Вы же сами видите, в каком он состоянии.

В таком изложении происходящее выглядело довольно логично.

– Саша, Сашенька, сейчас я займусь твоей раной, – захлопотала женщина над Слыщёвым. – Отстань, дура! – рявкнул он.

– Саша, ну нельзя же так себя вести, особенно перед чужими людьми. Ты ведь на службе! – укоризненно произнесла супруга и покосилась на меня.

Представляю, какие сейчас ощущения она испытывала. Врагу не пожелаешь.

– На хрен службу! Имею я полное право выпить, если захочу? – спросил Слыщёв и сам же ответил: – Имею! И никто мне не указка!

– Товарищ начальник школы… Говорите потише – вдруг комиссар услышит? Потом ведь проблем не оберётесь, – с опаской произнёс Тарас.

– Комиссар! – хмыкнул Слыщёв. – Плевать я хотел на твоего комиссара. Я беспартийный. Ваш комиссар для меня никто.

– Опасные речи ведёшь, Сашенька. Ой, опасные! – покачала головой женщина. – Нельзя так говорить, особенно на службе.

– Так, молодой человек, – снова переключился на меня Тарас. – Извольте объясниться, кто вы такой и что вы здесь делаете?

– Я – родственник преподавателя вашей школы Быстрова Александра, – представился я.

О том, что служу в уголовном розыске, решил не упоминать. Пока это лишнее. Хватит и того, что обо мне знает Птахин.

– Ну и что вам нужно? – насупился Тарас.

– Хотел встретиться с Александром Яковлевичем. Дело в том, что семью Быстровых собираются выселять из квартиры. Пришёл поговорить на этот счёт с начальником школы, – признался я.

– Ну вы же видите в каком состоянии Александр Яковлевич?! – воскликнул Тарас.

– Теперь вижу. Мне зайти в другой раз?

– Конечно! – раздражённо бросил Тарас.

– Приходите завтра, а ещё лучше послезавтра, когда товарищ Слыщёв будет чувствовать себя лучше.

– Хорошо, – сказал я. – Вы уж извините, что так неловко получилось.

– Подождите, – сказала супруга Слыщёва, которая слышала наш разговор с Тарасом.

Я послушно замер.

– Мне очень жаль, что вашего родственника арестовали. Я думаю, что Саша Быстров не виноват, и следствие во всём разберётся. А семье его обязательно надо помочь. Саша, может, и вмешался бы, но, боюсь, это произойдёт не скоро. Вы лучше зайдите к начальнику отдела снабжения товарищу Рышковскому, – посоветовала женщина. – Он курирует эти вопросы. Его кабинет на третьем этаже.

– Благодарю вас, – кивнул я и направился к выходу.

– Только, пожалуйста, никому не рассказывайте о том, что увидели, – полетело в спину запоздалое от Тараса.

– Да я и не собираюсь, – буркнул я на ходу.

В принципе, пьянкой на работе меня не удивишь, я всякого насмотрелся: и когда срочную в армии проходили, и когда перешёл в милицию, которая позже превратилась в полицию. Чего греха таить – и сам бывало прикладывался к бутылке, благо поводов жизнь давала предостаточно. В девяностые вообще было такое чувство, что сопьюсь… если бы не жена с Дашкой, может, так оно бы и произошло. Примеров хватало.

И стучать на Слыщёва тоже не собираюсь. Пусть он мне ни сват и ни брат – но как это «мелко, Хоботов» – за дословность цитаты из «Покровских ворот» не ручаюсь.

Товарищ Рышковский, в отличие от начальника, был трезв как стёклышко. Его усталые глаза казались огромными благодаря толстым стёклам линз в очках. Наверное, без них интендант был слепой как крот.

Его стол был завален бумагами: бланки, распоряжения, ведомости. Почти каждую минуту кто-то появлялся и дёргал его по новому вопросу: то насчёт сапог для первой роты, то по поводу разбитых стёкол в кочегарке, постоянно звонил телефон… Похоже, без Рышковского в школе не решался ни один вопрос.

Но, несмотря на всю занятость, человеком он оказался открытым и добродушным.

– Так говорите это жилтоварищество подняло бучу? – заинтересованно спросил он.

– Да. Некая Цимлянская. Насколько я понял – она претендует на жилплощадь Быстровых.

– Что, так и заявила открытым текстом? – удивился Рышковский.

– Представьте себе. Грозилась неким товарищем Лапиным из жилотдела. Дескать, он целиком на стороне жилтоварищества.

– Ах, Лапиным, – усмехнулся Рышковский. – Обождите секундочку.

Он снял трубку телефонного аппарата, покрутил ручку:

– Алло, барышня! Соедините меня с жилотделом Василеостровского района… Лапин, ты? Узнал боевого товарища, старый хрен? И я рад тебя слышать! Как сам, как дети? Нет, извини, в гости заскочить не выйдет – дел по горло. Может, через неделю вырвусь, но не факт. Ты лучше скажи: знаешь такую Цимлянскую? Склочная баба, говоришь… Я так и думал. Не в службу, а в дружбу: при встрече одёрни эту склочницу, чтобы она пасть на чужое жильё, которое вдобавок проходит по военному ведомству, не разевала. Ну да, я про комнату Быстровых говорю… Не важно, что Быстров арестован – суда всё равно не было. Вот будет суд и приговор – тогда подумаем, но это нам решать, за кем оставлять комнату. Договорились? Ну всё, бывай!

Рышковский положил трубку на место.

– Чем смог – помог. Вы, наверное, всё слышали.

– Слышал, – подтвердил я.

– В общем, расклад