Частица твоего сердца - Эмма Скотт

него широко раскрытыми глазами. Развернувшись на каблуках, я зашагала обратно в дом.

– Шайло, что случилось? – спросила Биби.

«Все. Потому что все не так, как должно быть».

Я втянула в себя воздух.

– Ничего. Все в порядке.

– Хм-м, – протянула Биби, вытирая тряпкой столешницу. – Ты уверена?

Вероятно, Биби не заметила синяков Ронана, и мне не хотелось ее беспокоить.

– Да, прости. Но сегодня выдался странный день. – Я выдавила из себя улыбку и постаралась добавить в голос немного веселья. – Я пойду в гараж. Зови, если что-то понадобится.

В списке «того, что я никогда не делаю» ложь Биби занимала первое место. Так же, как и потеря контроля. Я уселась за тускло освещенный стол и сосредоточилась на работе. Переключив внимание, мне удалось успокоить учащенно бьющееся сердце. Сначала дело продвигалось медленно, но потом в мыслях всплыл образ матери, сидевшей на кухне тети Берти. Она курила, склонившись над кроссвордом, и не обращала на меня внимания.

После этого работа пошла быстрее.

Когда я закончила, под дверь гаража уже вползли желтые сумерки. Должно быть, все в школе готовятся к Осеннему балу, фотографируются и садятся ужинать. А я закончила браслет для будущего магазина. Хоть какое-то достижение.

Я ждала и надеялась, что Ронан давно ушел, но он по-прежнему работал у нас во дворе. Он заложил основание сарая и теперь вбивал в угол гвоздь. Изо рта у него торчало еще несколько. Он сосредоточенно хмурил густые брови. Мышцы рук напрягались с каждым ударом молотка.

Я быстро развернулась и, войдя в дом, села рядом с Биби, которая слушала по телевизору «Закон и порядок» и вязала. Кошки, Люси и Этель, словно подушки, растянулись на спинке дивана.

– Ну что? – спросила Биби. – Теперь тебе лучше?

– Да, спасибо. Прости. Я… – Я проглотила остаток слов, не уверенная, что вообще собиралась сказать.

– Уже поздно, – многозначительно проговорила Биби. – Если мы позволим, этот мальчик будет работать до темноты. Ты скажешь ему, что пора заканчивать, или это сделать мне? – Она улыбнулась и похлопала меня по руке. – Я ведь не хочу, чтобы ты волновалась.

Я изумленно разинула рот.

– Что?.. Я не… Я ему скажу.

Не обращая внимания на хихиканье Биби, я вышла в патио.

– Эй, – проговорила я, когда стук молотка на какое-то время затих. – Биби говорит, пора завязывать.

– Я могу остаться подольше, – не поднимая глаз, проговорил Ронан. – Чтобы наверстать упущенное.

– Биби этого не позволит. Кроме того, на следующей неделе по истории нужно сдавать ту большую курсовую. Ты пропустил много занятий.

– Я с этим справлюсь.

– Ладно, но, чтобы справиться, у тебя есть два дня, и никаких заметок для курсовой.

– А тебе-то что? – спросил Ронан, но в голосе его звучало скорее любопытство, чем попытка защититься.

– Ничего, – поспешно проговорила я. – Но это огромная часть нашей оценки. Поэтому я подумала… – Я с трудом сглотнула. «Боже, о чем я вообще думаю?» – Я подумала, что могла бы что-нибудь прихватить на ужин для нас и Биби, а потом, может, мы немного позанимаемся. Я одолжу тебе свои записи.

Ронан ничего не сказал. Он не отрывал от меня взгляда, и на его лице отражалась борьба. Я кашлянула.

– Или нет…

– Ладно, – выдавил он.

– Ладно?

– Я не могу завалить историю. Или любой другой предмет. Я дал обещание… Как бы то ни было, да. Спасибо.

– Отлично, – проговорила я и вернулась в дом, гадая, кому Ронан дал обещание.

Глава 8. Ронан

Я последовал за Шайло в гостиную, где она рассказала Биби о планах на ужин.

– Звучит чудесно, – согласилась Биби. Она сидела на диване с пряжей на коленях. Две серые кошки, прищурившись, наблюдали за мной. – Ты любишь ребрышки, Ронан? Тони готовит их лучше всех, с капустой, сухариками и очень хрустящими луковыми кольцами.

– Звучит неплохо, – проговорил я. Намного лучше, чем мой обычный замороженный ужин или еда быстрого приготовления навынос.

– Шай, почему бы вам не пройтись до центра, и ты сможешь познакомить Ронана с Тони?

– Пешком? – спросила Шайло, и на ее лице мелькнуло беспокойство. – Быстрее будет съездить на машине. По сути, я могу просто смотаться туда и обратно… одна.

– Милая, нам некуда спешить.

Шайло прикусила губу.

– Еда остынет…

– Ерунда. Сегодня прекрасный вечер для прогулки. Ты не согласен, Ронан?

Я кашлянул.

– Конечно.

Шайло пристально взглянула на меня. Ее явно не устроил мой ответ.

– Если тебе нравится подобное, – пробормотала она. Со спинки стула у двери Шайло сдернула большую кофту, повязала ее вокруг талии и поцеловала бабушку в щеку. – Скоро вернусь.

– Вы можете не торопиться.

Мы направились к выходу. Шайло смотрела вперед, не удостоив меня даже взглядом. Похоже, она уже жалела, что нечаянно пригласила меня на ужин.

«Или осталась со мной наедине».

– Шайло, если хочешь, возьми проклятую машину. Мне без разницы.

– Нет, все в порядке.

– Ладно, – проговорил я и, сунув руки в карманы, зашагал рядом с ней.

– Угу. – Она нахмурилась. – Это не важно.

– Не важно, но ты всю дорогу будешь злиться?

Шайло взглянула на меня.

– Я не злюсь.

– Тогда что же?

– Я просто… иду пешком.

Я усмехнулся, чем еще больше разозлил ее.

– Прости, но я не хочу, чтобы еда для прабабушки остыла прежде, чем та ее съест. Биби заслуживает самого лучшего.

Я ухмыльнулся и покачал головой.

– Ты не согласен?

– Нет, я полностью согласен, что твоя бабушка заслуживает самого лучшего.

«И поэтому у нее есть ты».

– А что тогда?

– Просто ты чертовски упрямая.

Она широко раскрыла глаза, окаймленные длинными мягкими ресницами.

– Я?

– Это не так уж и плохо. Ты просто знаешь, чего хочешь.

– Так и есть, – согласилась она, и тон ее немного смягчился. – Трудно идти на компромисс, особенно когда дело касается Биби.

– Как она? – спросил я. – Головокружения повторялись?

– Нет, слава богу. – Она слегка поежилась, хотя на улице было еще тепло. – Но это пугает, знаешь? Ей восемьдесят и… Не важно. Я не хочу об этом говорить. Это как накликать беду.

– Да, я понимаю.

Она чуть улыбнулась мне, и напряженность исчезла. Или, может, просто изменилась. На Шайло были свободные белые брюки с высокой талией и короткая белая футболка, оставлявшая открытым живот. Небрежно завязанная узлом бежевая кофта висела на бедрах. На тонких запястьях виднелись браслеты, на руках – кольца. Полагаю, все их сделала она сама. Уши оказались проколоты дюжину раз; я заметил в них серьги-гвоздики и колечки, когда Шайло откинула косички с плеч.

Я не мог отвести от нее глаз, желая коснуться ладонями всего, связанного с ней. Твердого металла и