Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него - Юрий Чернер

…Перед отбытием в США Попов получил от Иоганна Йеб-сена сведения первоочередной важности. Тот рассказал о своей недавней поездке в Италию, на военно-морскую базу Таранто, которая серьезно пострадала от налета британской авиации (самолеты взлетели с палуб авианосцев в Средиземном море). Командировка была предпринята по просьбе союзников Германии, японцев. Барон Гронау, военно-морской атташе германского посольства в Токио, полагал, что Япония вскоре предпримет подобное воздушное нападение. «На США» — полагал Йебсен; а конкретный объект нападения вскоре Попов смог определить самостоятельно. Фон Ауэнроде потребовал, чтобы Душан обязательно побывал на Гаваях и передал подробный вопросник, который следовало заполнить. Из девяносто семи пунктов тридцать пять непосредственно касались Гаваев и Пирл-Харбора. Абвер, по указанию японцев, интересовался точным расположением американских складов с боеприпасами и горюче-смазочными материалами, основными и вспомогательными аэродромами, нефтебазами, ангарами, базой подводных лодок и системой ПВО. Англичане к этой информации отнеслись очень серьезно и сочли, что это необходимо немедленно передать американцам.

Попов вспоминал:

— Они (МИ-6) посчитали, что предпочтительнее источником этой информации быть мне, потому что у американцев может возникнуть желание задать мне дополнительные вопросы, то есть выжать из меня все, что можно.

Попов передал (это было в августе 1941 года, за четыре месяца до атаки на Пирл-Харбор) высокопоставленным работникам Бюро, помощнику директора ФБР Эрлу Коннелли и начальнику нью-йоркского отделения ФБР Перси Фокс-ворту вопросник, а также согласованную с англичанами информацию по другим вопросам разведки и контрразведки. Но Фоксворт на вопросник отреагировал так: «Все это выглядит слишком конкретно. Вопросник и другая информация подробно указывают, где, когда и кем будет нанесен удар. Это выглядит, как ловушка». В результате отчет, который пошел к Гуверу, уже оказался скорректированным. А затем произошла личная стычка Попова с Гувером, который вернулся из двухнедельного отпуска, проведенного со своим заместителем и «другом» Клайдом Толсоном. Попов в США вел себя так, чтобы поддерживать легенду плейбоя, которую разработал для него абвер. Немецкая разведка, конечно же, заподозрила бы нечто неладное, поведи вдруг Душан аскетический образ жизни. А так в течение двух недель Попов съездил с любовницей во Флориду, а затем демонстративно приударял за французской кинозвездой Симон, которая сбежала в США от наци. Затем, без предварительной договоренности, появился в офисе у Перси Фоксворта — а там в это время оказался директор ФБР. Гувер, по воспоминаниям Попова, «сразу начал орать», и особенно напирал на то, что ФБР — организация с безупречной моралью, а «двойник» своим недостойным поведением бросает на нее тень. Душан возразил резко и веско — и тут Гувер, не терпевший никакого прекословия, вообще пришел в бешенство. Попов повернулся и ушел, услышав только крик: «Скатертью дорожка!»

Истерика Гувера дорого обошлась США. А ведь у него были самые серьезные основания отнестись к информации Попова как к прямому руководству к действиям. К тому времени американцам поступили еще два прямых предупреждения, в том числе от единственного из английских разведчиков, с которым директор ФБР поддерживал дружеские отношения, — от Гая Лиделла.

ДЕЙСТВИЯ ВНУТРИ СТРАНЫ

Одной из первых акций начавшейся войны стала изоляция практически всей японской диаспоры. Эта акция — кстати, в официальном сайте ФБР уверяют, что лично Гувер был против этого действа — принесла далеко идущие негативные последствия[36]. О том, как это повлияло на такую экзотическую сторону, как производство и распространение наркотиков, будет рассказано в соответствующем разделе. Кроме того, на основании данных негласного наблюдения и контроля было выявлено и задержано около двух с половиной тысяч граждан стран Оси. Большинство из них провело всю войну за решеткой. Серьезные меры были предприняты для своевременного выявления шпионов и диверсантов — особенно немецких[37]. Во многом удалось наладить сотрудничество и с Береговой службой, и с военной контрразведкой. Несколько приведенных ниже эпизодов передают колорит того времени.

…14 июня 1942 года, ровно час ночи. Пять матросов на караульном посту на побережье Эмегенсетт почти не замечают привычный монотонный шум волн, накатывающихся на берег со стороны Лонг-Айленда. Но на другие звуки обостренный слух реагирует чутко. Час назад их насторожил шум моторов, который спустя некоторое время послышался снова. Несколько минут назад почудились звуки, похожие на то, будто кто-то копал в дюнах и даже сколачивал доски.

— Пойдем, посмотрим, — предложил Джон Каллен своему товарищу.

Не прошли они и ста метров, как услышали голоса людей.

Каллен пошел навстречу этим звукам. Свет его фонарика блуждал в тумане. Неожиданно он осветил человека, который шел прямо на него.

— Кто вы? — спросил матрос, — И что вы здесь делаете в такой час?

— Что я могу здесь делать? Я — рыбак. Мы со своим ботом сели на мель у побережья, — ответил незнакомец на типичном нью-йоркском сленге и пояснил далее:

— Будем ждать, пока не рассветет и не рассеется проклятый туман. Тогда и поплывем в Шайнкок. Мы из Восточного Хемптона.

— Из Восточного Хемптона в Шайнкок? Да вы здорово заблудились. Разве вы не знаете, где вы теперь находитесь?

— Думаю, что на полпути. Где же мы?

— Черт побери, да ведь вы плыли в другом направлении!

В этот момент разговор прервался. Из-за туманной завесы возникла вторая фигура.

— Что случилось, Георг? — услышал Каллен.

Вопрос прозвучал на немецком языке.

— Заткнись! — прорычал «Георг», также по-немецки.

Каллен прореагировал молниеносно. Он погасил фонарь и нырнул в туман, но через несколько секунд остановился и замер, чтобы не выдать подозрительным типам, — несомненно, немцам, — свое местонахождение. Затем стал осторожно пробираться к посту.

— Вероятно, здесь высадился немецкий десант, — сообщил он своим товарищам.

Пять матросов с автоматами поспешили на место происшествия, но уже никого не обнаружили. Лишь со стороны моря услышали шум быстро удаляющихся моторных лодок.

Утром все побережье было основательно проверено. Были замечены полузаметенные следы ног. Вели они в дюны, а здесь следы ночного пребывания были налицо: здесь что-то закапывали.

Матросы и полицейские извлекли из песчаной ямы четыре водонепроницаемых ящика. В них оказались заряды взрывчатки, запальные шнуры, различного рода взрыватели и немецкое оружие. Еще до полудня караульная служба побережья Эмегенсетт информировало компетентное представительство ФБР в Нью-Йорке. Его служащий прибыл на место и взял для дальнейшего исследования в лабораториях ФБР в Вашингтоне оружие, извлеченное из дюн Эмегенсетта.

Два дня спустя после происшествия у караульной службы побережья в Нью-йоркском представительстве бюро раздался телефонный звонок.

— Говорит Пасториус, — представился мужской голос. — Хочу вам только сообщить, что я несколько дней назад звонил в Вашингтон. У меня важная информация для вас.

Прежде чем служащий смог задать ему вопрос, Пасториус успел повесить трубку. Этот короткий телефонный разговор, как выяснилось позже, спас жизнь человека. Поведение агента ФБР, который вел разговор, было профессионально точным. Он записал время и имя звонившего, — впрочем, не исключая, что это мог быть звонок шутника, которые позволяли себе время от времени глупые выходки.

Через два дня, 18 июня, тот же человек, позвонив в главную квартиру в Вашингтон, потребовал соединить его с Гувером.

— Сожалею, но в данный момент это невозможно, — было сказано ему, — сообщите, пожалуйста, вашу просьбу нам.

— Хорошо, слушайте. Я тот, кто позавчера звонил в представительство в Нью-Йорке. Мое подлинное имя Георг Даш. Я прибыл с важным заданием из Германии в Штаты и мог бы вам кое-что рассказать. Я нахожусь теперь в отеле «Майский цветок», в номере триста пятьдесят первом.

— Оставайтесь там, мы вас найдем.

— Я сдаюсь добровольно федеральным властям, — заявил джи-менам немецкий агент Георг Даш, после чего был препровожден в центральное бюро.

Через несколько часов ФБР стало известно о весьма интересных обстоятельствах этого дела. В составе службы «Заграничные страны/Оборона II» в фашистском штабе вооруженных сил — среди всего прочего в его компетенцию входили диверсии и саботаж за границей, — находилась группа в восемь человек, подготовленных для высадки в США. Акция должна была проходить под названием «Пасториус».

Подготавливал ее с апреля лейтенант Вальтер Каппе.

Этот верзила не был взят на учет ФБР, хотя много лет проживал в США. Уже в 1925 году он вместе с другими нацистами в Чикаго организовал фашистское объединение «Тевтония». Эта первоначально рыхлая общественная организация со временем оформилась в промилитаристский «Немецко-американский союз», структура и деятельность которого строилась по образцу нацистских штурмовых отрядов. Члены «Союза» занимались упражнениями в стрельбе, обучались строю и организовывали учебные курсы.