Потерять и обрести - Сандра Паретти

Она выпрямилась на кровати, пододвинула к себе стол, содрала с рыбы золотистую кожицу, соскребла коричневатый жир с внутренней стороны и намазала его на сухарь. Потом отделила мясо от костей и выжала на него лимон. Не спеша поела. Неторопливо дождалась, когда индеец снова унесет поднос. Как только на корабле все стихнет, она принесет воды из последней бочки.

Каролина отодвинула занавеску на иллюминаторе. На палубе горели фонари, длинные снопы света отражались в темном зеркале воды. Горело меньше огней, чем обычно. Волны набегали более лениво, чем обычно. Корабль шел медленнее, чем обычно. «Не все паруса задействованы», – подумала она, и в ней проснулось что-то вроде радости. Но усталость была сильнее. Пару раз она поймала себя на том, что ее глаза слипались, – ее воля, такая же изможденная, как и тело, не могла больше противиться сладкому насилию сна. Ее последней мыслью было: «Вода, я должна ее принести… вода».

14

Она думала, что прошло не больше получаса, но блеклый свет, наполнявший каюту, сказал ей, что новый день уже близко. Палубные фонари были погашены. Море и небо начинали медленно отделяться друг от друга. Каролина прощала всю ночь, единственную защитницу ее замысла. Тем не менее она должна рискнуть! Еще один длинный день без воды, длинный вечер – эта перспектива была такой ужасной, что на ее фоне бледнела любая опасность.

Прошла целая вечность, пока она отвинтила болты ручки и открыла замок, и она заметила, сколько сил потеряла. С пустым бурдюком в руках Каролина поспешила к перегородке Чарльза Тарра. Как и в первый раз, он сидел скрючившись на соломенном тюфяке. Он не двигался, и на миг она испугалась, что он мертв.

Она тихо позвала его по имени, потрогала кончиками пальцев за плечо. Наконец он ожил. Открыл глаза, и тут же сон спал с него.

– Как хорошо, что вы пришли. – Он протянул ей пустой бурдюк. Его запястья стали тоньше, но цепей на них не было. Лишь широкие черные затворы еще обхватывали суставы. Он улыбнулся.

–Теперь на очереди ноги. Дело продвигается медленно, но человеку, в конце концов, нужно какое-нибудь занятие. А у меня такое ощущение, что руки и ноги мне скоро понадобятся. У них недостаточно людей. Они делают от силы три узла.

Каролина посмотрела на капитана. Своим спокойствием и уверенностью он напомнил ей Симона. Хорошо, что он был тут. И еще одна мысль навязчиво вертелась в голове. В последние дни она мысленно спорила с холодным разумом герцога. Но теперь она поняла его, догадалась, почему он руководствовался разумом, а не чувствами. Как было бы ужасно, если бы он последовал за ней в плен и занял бы там место Тарра. Ее муки от этого не уменьшились бы, а лишь удвоились. Он бы только все испортил. Они оба оказались бы в руках у Санти – без всякой надежды на спасение.

Тишину нарушили мужские голоса. Каролина прислушалась. Голоса доносились с палубы. Корабль проснулся. Ей надо было возвращаться. Она взяла оба бурдюка. Бочка была еще полной. Негодяи не могли додуматься, что на борту есть еще запасы хорошей воды. Каролина наполнила бурдюки и протянула один Тарру через загородку. Он тоже услышал голоса.

– Будьте наготове, – прошептал Чарльз. – Я думаю, скоро что-то произойдет. Они ищут землю или остров с водой. Я это чую.

Каролина кивнула. Она приняла решение. Хотя бы один взгляд она должна была бросить на палубу и собственными глазами убедиться в том, о чем догадывался Тарр. Она побежала в каюту и бросила наполненный бурдюк на стол. Потом снова выскочила наружу. Взбегая вверх по лестнице, она слышала голос Тарра, который уговаривал ее вернуться. Но ничто уже не могло остановить ее. Она должна была знать, что происходило на корабле.

Каролина напряженно прислушалась. Шаги и голоса были прямо над ней. Она полагала, что находилась в передней части корабля, где-то под капитанским мостиком. Было трудно найти в темноте, царившей в узком проходе, крышку люка. Она ощупала низкий потолок. Ее пальцы коснулись железного кольца. Шаги смолкли. Доносился чей-то голос, монотонно произносящий иностранные слова. Каролина уперлась обеими ладонями в крышку люка. Через Щель на нее повеяло прохладой, остужая разгоряченное после сна лицо. Она еще немного приподняла крышку.

Перед ней, на расстоянии вытянутой руки, высились белые столбы поручней, за ними было видно небо, в голубом пространстве которого парила птица. Она не знала, верить ли ей своим глазам? Птица широко распростерла крылья, а потом донеслись ее крики. Земля! Они должны быть неподалеку от земли! Осторожно, чтобы не выдать себя шорохом, она повернулась в другую сторону, откуда все еще доносился монотонный голос. Какой-то человек стоял перед командой, держа книгу в руках. Когда он замолчал, четверо матросов нагнулись, подняли с пола доску, на которой лежал длинный, завернутый в парусину сверток. Матросы стали просовывать его конец под поручни. Сверток заскользил. Тенью полетел он в море, с громким всплеском ударившись о воду. Мужчины перекрестились.

Каролина закрыла люк и задумалась, пытаясь понять происходящее. Они предали морской пучине мертвеца. Неужели он умер от воды? Но неожиданно совсем рядом раздались голоса. Приближались чьи-то шаги. Она понеслась назад. В холодном поту Каролина добежала до трюма. Лишь несколько шагов отделяли ее от каюты. Она уже протянула руку к двери, когда увидела темную тень, стоявшую в каюте.

С тех пор как она побывала в руках Эреры, любая мысль о нем наполняла ее ужасом, однако сейчас она была спокойна. Ею овладело то необъяснимое чувство свободы, которое приходит к бесстрашным людям, когда наконец происходит то, на что они втайне рассчитывали. Она увидела бурдюк у него в руках.

Его черты были искажены болезнью и безумной жаждой. Он выдернул пробку из бурдюка. Вода широкой струей полилась на его лицо, в открытый рот, на пересохшие губы: он жадно пил. Потом отбросил бурдюк в сторону, схватил Каролину за руку и затащил в каюту.

– Ах, вот почему ты ничего не пила и не ела, – прохрипел он. – Я-то думал, это твоя гордость. Где яд? – Эрера вытащил плетку из голенища. – Ты узнаешь, что полагается тому, кто отравляет воду на корабле. Итак, где он?

Кожаная плеть с шипением разрезала воздух. Каролина пригнулась. Лампа упала со стола и разбилась. Он опять замахнулся. Она не почувствовала боли, когда плеть обвила ее талию, как змея, стеснившая ей дыхание. Эрера подтащил ее к себе. Он словно обезумел. Свободной рукой он ощупал ее лицо.

– Какое лицо! Раньше тебя бы за это сожгли. Но больше ты никого не очаруешь своей красотой.

Кинжал блеснул перед ее глазами. Она как зачарованная смотрела на клинок, приближавшийся к ее лицу. Надо было привести его в чувство.