Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы отвлечься наконец от семьи Клейнодов, Олег достал перстень-печатку, покрутил в руках, надел на безымянный палец правой руки и удивился, как комфортно стало пальцу. Перстень наделся на первую фалангу, как будто это был обычный ритуал. Он не давил и не болтался, он просто «уселся» на свое место так, как король садится на трон.
Каждый раз, когда взгляд Олега падал на украшенный древним перстнем палец, улыбка Олега становилась еще более осмысленной, более самоуверенной и более не связанной с семьей Клейнодов, последний представитель которой доживал свой век на Межигорской.
Перед сном Олег выпил чаю и только после этого снял перстень и спрятал. В доме было непривычно тихо. Удивительным образом Бисмарк ощущал, как нечто странное и необычное, отсутствие Рины. Хотя мысли о том, что она может прийти в любое время, даже в пять утра, немного огорчали. Человек, которого он впустил к себе, пусть даже на время, должен был бы подчиняться его правилам, а не жить по своим. Но Бисмарк с самого начала дал слабину и теперь эту ситуацию не исправить. Он сам пошел с ней пить, он сам дал ей ключ, он не выгнал ее, когда понял, что ключ она передала кому-то еще.
В одиннадцать позвонил Адик.
– Ну как там с написанием истории украинской археологии? – спросил он.
– Очень интересно! Думаю, что будут сюрпризы!
– А когда будут?
– Скоро!
– Так что, может, встретимся и расскажешь?
Бисмарку эта перспектива не понравилась.
– Не сейчас, давай завтра! Лучше завтра к вечеру! Я хочу еще разок с сыном покойного Клейнода встретиться!
– А! Значит, этот умер! Ну слава Богу, хоть кто-то из них умер! – в голосе Адика прозвучало бодрое удовлетворение.
– Умер пару лет назад, но прожил около ста! – поспешил сообщить Олег, думая, что эта новость заставит Адика задуматься.
Укладываясь спать, Олег оставил половину дивана свободной вместе с отдельным одеялом и отдельной подушкой. И сделал он это скорее потому, что не хотел быть разбуженным Риной, которая явно не собиралась бы забираться к нему под одеяло, приди она ночью или под утро! По крайней мере, в ближайшее время!
Глава 20
Львов, май 1941. Профессор дорвался до продолжения «Хроники Ольгерда»
Наконец-то Курилас смог сесть за письменный стол. Для начала он сделал короткие заметки из недавней беседы в НКВД, чтобы определенные моменты не выветрились из памяти. Затем развернул папку с продолжением «Хроники Ольгерда».
«Утром на следующий день брат Лука отправился к знакомому греку Иллариону, который разбирал папирусы и глиняные таблицы в библиотеке на холме. Лука говорил, что библиотека его невероятно поразила, потому что хоть он и не принадлежал к народу Книги, но был книжником и всегда чувствовал душевный трепет, беря в руки письменные свидетельства, пришедшие из давних веков. Библиотека представляла собой просторное помещение со многими шестигранными галереями, с широкими вентиляционными колодцами, которые ограждались невысокими деревянными перилами. Галереи плавно перетекали одна в другую, словно заманивая посетителя проникать все глубже и глубже в эту империю древней мудрости. На лестницах, приставленных к стеллажам, хозяйничали монахи, внимательно следя за местопорядком всех этих сокровищ и пристально сверяя их по спискам, которые держали перед глазами. Время от времени они перекликались, называли чьи-то имена или названия. После того, как Иерусалим был освобожден, там царил беспорядок, причиненный мусульманами, защищавшимися от крестоносцев, а затем и самими ворвавшимися сюда крестоносцами, которые преследовали врага повсюду. Но все уже снова стояло на своих местах. Только разбитые глиняные таблички из Вавилонской библиотеки требовали длительного времени на реставрацию. Лука потом говорил, что его поразил также особый запах, царивший в той библиотеке, запах папирусов и пергаментов, глины и кедрового дерева.
Он поинтересовался у Иллариона, что тот знает о девушке, которая сбежала от короля. Грек был удивлен его вопросу и в свою очередь спросил:
– А что ты знаешь?
– Ничего, – ответил брат Лука, – просто нам встретились те, что ее выслеживали. Я удивился, что искать ее отправили несколько рыцарских отрядов. Стало быть, это не простая девица.
– Нет, не простая. Но лучше тебе о ней не расспрашивать, – покачал головой Илларион.
– Почему? Через несколько дней мы покидаем Иерусалим и отправляемся домой. У меня не будет возможности нарушить эту тайну, если это действительно тайна.
– Можешь ею поделиться, когда покинете границы королевства. – Илларион подвел брата Луку к полке со свитками, исписанными египетскими иероглифами, и сказал: – Вот здесь, в записках Аменхотепа Четвертого Эхнатона впервые рассказывается о египетской богине Маа, которая остается вечно молодой. Она умирает в молодости, но потом каждый раз возрождается. И вновь она юная и прекрасная. Ее изображали со страусиным пером на голове.
– Какое отношение имеет она к девушке, которую разыскивают? – удивился Лука.
– Король убежден, что она и есть та богиня. Но теперь ее зовут Мария.
– Как Богоматерь? – удивился брат Лука.
– Возможно, это и есть вечно молодая Богородица Дева Мария, за которой охотятся многие короли, – сообщил, понизив голос грек. – А теперь еще и Папа.
– Зачем она им?
– Все дело в Virginis laktari.
– Молоко Богородицы? – переспросил ошарашенный брат Лука.
– Ты о нем не слышал? Ведь оно сохраняется на Афонской горе, в Халкопратейском соборе в Константинополе и во многих других храмах. Когда родился Христос в Вифлеемской пещере, то из персов Девы Марии вытекло на землю молоко, и там, где оно вытекало, земля стала белая, как молоко, а потом словно свернулась, став похожей на сыр.
– Или на снег или иней…
– Ты его видел? – насторожился грек.
– Не уверен… Но кое-что слышал, – как можно более равнодушным тоном произнес Лука.
– Значит, ты должен, очевидно, знать, что теперь каждый год на Рождество земля в этом месте кипит, как источник. К этому источнику в день Рождества приходит Иерусалимский патриарх и правит святую литургию, а потом собирает эту белую землю, лепит из нее блины, и затем на каждом блине с одной стороны вытесняют изображение Девы Марии с младенцем, а со второй – надпись: «Молоко Пречистой Богородицы». После чего патриарх посылает эту белую землю в дар христианским королям.
– Рассказанное тобою мне известно, – сказал брат Лука. – Я знаю, что во многих храмах молоко Богородицы хранится в бутылочках или в виде сыра, или в виде жидкости. Но… – брат Лука колебался, стоит ли рассказывать дальше.
– Ты что-то знаешь еще? – спросил, прищурив
