На руинах - Галина Тер-Микаэлян

– А у кого они будут?

– У тех, кто сейчас кричат о демократии, а сами под шумок разворовывают так называемую социалистическую собственность. Они станут миллионерами – долларовыми миллионерами, я имею в виду. Возможно, унитазы в их домах будут даже лучше моего. Вам это будет не обидно?

– Я… я не знаю, – Алексей был ошеломлен, почти оглушен убедительными доводами Самсонова и признался: – Честно вам скажу: когда я все эти выступления по телевизору слушаю, у меня тоже иногда недоверие возникает, но потом сразу думаю – нехорошо ведь людей просто так подозревать.

– Видите! Вы человек разумный и пытаетесь анализировать, хотя и подсознательно. Я на плаву, вы могли убедиться в этом, осмотрев мой дом. Считайте, что я предложил вам держаться за меня и выбрать – японский унитаз или подвал. Третьего не дано, думайте.

Алексей закрыл глаза и задумался. Самсонов ждал, постукивая пальцами по столу. Наконец парикмахер открыл глаза и решительно тряхнул головой.

– Хорошо, рискну. Только хочу знать все подробно.

– Вот это другой разговор, а теперь о деле. Предлагаю я вам следующее: возглавить крупный кооперативный спортивно-развлекательно-бытовой комплекс. Официально вы будете числиться его директором и председателем кооператива.

– Шутите? Какой из меня директор или председатель?

Бровь Самсонова взлетела кверху – вроде бы в недоумении.

– А почему нет? Вы человек талантливый, в городе вас знают и уважают, к вам люди придут, как ни к кому другому.

Алексей рассмеялся – весело и просто.

– Я вот сейчас басню вспомнил – в школе учили. Там ворону лисица хвалила, хвалила, та и каркнула, а сыр и выпади у нее изо рта. Не надо меня расхваливать, я себе цену и сам знаю. Не думаю, будто вы верите, чтобы я при своей неграмотности мог с таким предприятием управиться. Матушка моя универмагом заведовала, так она сначала торговый техникум окончила, а потом еще в институте заочно училась. Думаю, не в обиду вам сказать, вы меня хотите как подставное лицо использовать. Какие-то свои дела хотите через этот комплекс делать?

Самсонов расхохотался.

– Вы – чудо, Алексей! Ладно, предположим, вы правы. И что – вас это не устраивает?

Пожав плечами, Алексей неопределенно хмыкнул.

– Да как сказать! Может, я при новой жизни только так и способен заработать – подставным быть. Вопрос в том, что я с этого получу, и что мне может грозить. С одной стороны и в подвал, как вы предрекаете, не хочется, а с другой – у меня младший брат, сами понимаете.

– Вот это деловой разговор, – одобрительно кивнул Самсонов. – Перечислю преимущества. Оплата труда достойная. Ваш брат окончил политехнический, если я не ошибаюсь? Что ж, можете оформить его в комплексе электриком, работа ему понравится, зарплата удовлетворит. При комплексе будут функционировать сауна, массажный кабинет, ресторан, кафе, дискотека, кинотеатр, но главное, чем я вас хочу заинтересовать, это салон красоты наподобие тех, что я видел в Париже. Он будет в полном вашем распоряжении, оборудование, парфюмерия, инструменты, зал ожидания, где можно посмотреть телевизор, почитать, послушать музыку – все в соответствии с европейскими стандартами.

– Да, сладко поете. И что ж – я один буду там работать?

– Вы – хозяин. Хотите – пригласите работать лучших специалистов города. В любом случае, я уверен, что в вашем салоне отбоя не будет от клиентов. Ну, как вам?

– Больно уж хорошо, – вздохнул Алексей, – но бесплатный-то сыр только в мышеловке. А ну как потом за все это посадят?

– О бесплатном сыре речь не идет – вы будете работать, и работать много. Но не стану скрывать, председатель столь крупного кооператива юридически несет огромную ответственность.

– Вот то-то и оно.

– Однако в организационной работе вам помогут опытные люди, и обещаю, что все будет строго в рамках закона. Если же возникнут осложнения, вы будете заранее предупреждены. Подставлять вас не будут, даю слово.

– Верю вам, – просто ответил мастер. – Что ж, рисковать, так рисковать, по рукам.

Спустя сорок минут после отъезда Алексея к Самсонову прибыли новые гости – подполковник милиции Никита Михайлович Авдиенко и предприниматель Вячеслав Иванович Володин. Самсонов принял их в том же огромном кабинете, где распрощался с Алексеем, и два дога по-прежнему мирно лежали у камина, лишь один из них слегка пошевелил ушами, умными глазами разглядывая вошедших.

Самсонов обменялся с гостями короткими рукопожатиями и жестом хозяина предложил им расположиться в креслах у манящего своим великолепием накрытого столика, но оба визитера чувствовали себя несколько скованно. Осторожно присев на краешек сидения, подполковник – плотный коренастый мужчина средних лет – хмуро произнес:

– Рад видеть вас опять в добром здравии, Леонид Аркадьевич. Однако я еще два дня назад, когда узнал о вашем прибытии из заграницы, приглашал вас к себе для беседы, но вы не соизволили явиться, так сказать.

Ваш сотрудник заявил, что вас нет в городе.

– Что вы, товарищ подполковник милиции, – легко возразил Самсонов, – я всегда рад встрече с вами, но мне действительно пришлось разбираться здесь кое с какими срочными делами, я еще даже не имел возможности побывать у себя на городской квартире. Но ведь вам передали мое приглашение, разве нет?

– Что ж, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Давайте по делу – вот, товарищ Володин на вас жалуется, – подполковник кивнул в сторону второго визитера, который неловко заерзал на краешке кресла и сердито насупился, – и я обязан всесторонне проверить, хотя мне не хотелось бы, честно скажу вам, ни с кем из вас обострять отношения.

Самсонов выглядел искренне огорченным.

– Не пойму, какие у вас могут быть ко мне претензии, Вячеслав Иванович, – он повернулся к хмурившемуся Володину и обескуражено развел руками, – наши сферы деятельности абсолютно не соприкасаются, у меня минеральная вода, у вас – мясная продукция.

– Вот именно! – неожиданно визгливым голосом выкрикнул Володин.

– Я вам поперек дороги не становлюсь, а что ваш Муса Шалимов на рынке творит? В наших кооперативных палатках все стекла побиты, продавцы трясутся, работать боятся – женщине чуть не выбили глаз.

– Муса Шалимов? – бровь Самсонова взлетела кверху. – Да, сейчас только вспомнил, знакомое имя – если не ошибаюсь, именно этот деятель «крышует» всех местных кооператоров. Но почему он вдруг стал моим?

– Бросьте, Леонид Аркадьевич, не делайте из меня дурака – все ваши киоски стоят чистенькие, даже краска не облупилась.

– Возможно, вы просто не сумели договориться с Шалимовым? – доброжелательным тоном предположил Самсонов. – Сколько он хочет, если не секрет?

Володин налился краской до кончиков волос, голос его задрожал от возмущения.

– Почему я должен договариваться с разными темными типами? Есть законы!

Самсонов развел руками.

– Насчет законности и правопорядка вообще не ко мне нужно апеллировать, а скорей к нашей родной советской милиции, – он слегка поклонился подполковнику, и тот вдруг засуетился.

– Господа-товарищи, вы же оба предприниматели, не нужно ссориться. Государство кооператоров всячески поощряет – от налогов вас на три с половиной года освободили, цены устанавливаете, какие хотите, проверок никаких, не то, что госпредприятие. Так что давайте уж, договоритесь между собой полюбовно, чтобы везде было тихо.

– Везде не получится, – возразил Самсонов, – но кое-где можно. Так вы не ответили на мой вопрос, Вячеслав Иванович: сколько хочет Шалимов?

– Если мой кооператив станет платить всем вымогателям, то незачем и работать! – визгливый фальцет вознесся до небес. – У меня не госпредприятие, я закупаю продукцию у частных лиц по их ценам – на средства от оборота, между прочим. И не надо думать, что мой кооператив гребет миллионы – у нас цены в розничной продаже хоть и выше государственных, но прибыль ничтожна. Нич-тож-на!

Самсонов поморщился и вздохнул.

– Ну, начнем с того, что закупаете вы не у частных лиц. Мясокомбинат отпускает вашему кооперативу продукцию по госрасценкам – именно тот товар, который должен бы был поступать на прилавки городских магазинов. Но не поступает, отчего население уже три месяца не может отоварить мясные талоны. Директор комбината ведь ваш тесть, если не ошибаюсь? Что ж, я его не осуждаю – похвально заботиться о будущем своих детей и внуков, время сейчас сложное.

Лицо Володина сменило ярко красный цвет на темно багровый.

– Вы… вы…как…

От возмущения и растерянности он больше не смог выговорить не слова. Самсонов с добродушным видом махнул рукой и сказал ему тоном, каким успокаивают маленького ребенка:

– Конечно же, я это знаю, у меня есть копии всех накладных – фальшивых и настоящих, копии заведомо убыточных договоров, которые ваш дорогой тесть заключил с вашим кооперативом и хранит у себя в несгораемом сейфе в единственном экземпляре. Кроме того, у меня есть записи разговоров, которые вы вели у себя на даче в тесном семейном кругу. Но я не понимаю, дорогой мой Вячеслав Иванович, почему вы так волнуетесь? Разве я вам враг?