Поцелуй снежной лисы - Александра Сапронова

Он придвинул стул к моему креслу и сел рядом. При упоминании занятий Коган склонил голову набок и сказал:

— Насчет магии — давай не спешить. Я понимаю, что хочется поскорее начать, но…

— Ты же сказал, что занятие начнутся, как только лекарь разрешит. Со мной все в порядке — я же не буду падать в обморок от каждого заклинания.

— А вот этого мы пока не знаем.

Я громко захлопнула книгу. Коган не дал мне выразить мое недовольство, поспешно вставив:

— Возможно в твоем роду были те, кто поглощает магию — семья Марплин. Твое платье с листьями королевского клена навело на мысль.

— Поэтому Бринн и Хивель вели себя так странно? А я думала, что это какая-то особенность севера, интересоваться платьями. Но… Спасибо, что сказал мне. А то, есть у меня такое чувства, что ты не особо хотел мне говорить об этом.

— Я люблю четкость и действие. Информация еще не проверена. Мои люди уже изучают этот вопрос. Нам надо просто подождать.

Я помнила слова Бринн о том, что мне стоит спросить Когана по поводу смерти его отца. Спрашивать человека о том не очень легко, но ведь я это делаю не из любопытства.

— Коган, прости, что я спрашиваю… Но раз мне лучше подождать пока с магией, то расскажи мне о твоем отце и проклятии. Пока что в книгах нет особо полезной информации, но может быть будет легче искать, если я буду больше знать.

Коган даже не дрогнул.

— Хорошо. Но только при одном условии.

— Каком?

— Ты утешишь меня поцелуем в щеку.

Я этого совершенно не ожидала услышать. Было непонятно шутит он или нет. Король приподнял бровь в ожидании, а я кивнула.

Глава 24

Коган. 3 года назад

Красный рассвет озарял тренировочную площадку. Ледяные искры отлетали с клинка. Хивель в течении всей тренировки ловко увиливал от моих ударов, но я не сдавался. Если не можешь победить прямолинейно, то нужно действовать умнее. Хивель был искусным фехтовальщиком, но надменным. Главное дождаться удобного момента и не упустить его. Вновь удар. Я встал в защитную стойку и ждал своего часа. Хивель предвкушая легкую победу, собирался сделать финальный выпад. Вот сейчас!

Я вложил все силы в этот удар, чтобы выбить клинок из его рук. Лезвие отлетело, магия агрессивно трещала, разбрасывая искры. Хивель отпрянул в сторону и недовольно цокнул языком.

— В зиму тебя!

— Пора бы тебе научиться проигрывать, Хивель.

— Когда-нибудь я тебя на землю уложу. Плевать, что ты принц — вот из принципа.

— Ты просто недооцениваешь своего противника. Всегда.

Хивель закатил глаза и поднял свой клинок с земли. Я хотел было его подбодрить, как замер. В груди появилась волчья тревога. Настолько сильная, что мне хотелось взвыть. Я положил ладонь на грудь. Сердце билось так сильно, как будто хотело вырваться навстречу моей руке. Хивель заметил мое беспокойство и повернулся ко мне.

— Коган, что с тобой?

На миг мне показалось, что я не могу дышать. Легкие сковало холодом. Волк бился в груди. Вдруг меня осенило. Я посмотрел на Хивеля и выдохнул.

— Отец.

Не дожидаясь его реакции, я метнулся в замок.

За моей спиной раздался крик Хивеля, но ничто не могло отвлечь меня.

Отец!

Собственный дом стал полосой препятствий. Ступени, люди, предметы — я мчался мимо них, сокращая дистанцию до моей цели. Что-то неладное с отцом, и чем ближе к его комнате, тем громче выли волки в душе. Я влетел в дубовую дверь. Она раньше мне не казалась такой огромной и непреступной. Кулаки били по дереву. Я звал отца. Ответа не было. Значит придется открывать силой. Люди набежали на шум, но мне было все равно. Отцу нужна помощь.

Когда наконец-то дверь распахнулась, меня встретила гробовая тишина. Мир словно застыл. Вся жизнь осталась с той стороны. Там слуги, взволнованный Хивель, кто-то из стражей — они все ворвались в комнату следом, но безысходная атмосфера смерти была непоколебима. Медленно я повернул голову к кровати.

Там лежал мой отец. Застывший в предсмертных муках. Его тело было полностью из льда, прозрачного, как хрусталь. По гладкой поверхности стекала вода, отчего невольно мне казалось, что по лицу отца текут слезы. Комната наполнилась шумом, но я этого не слышал. В этот миг существовало только осознание.

Мой отец мертв.

Все было как в тумане. Ко мне бесконечно подходили с вопросами. Что делать с телом отца? Как хоронить? Когда коронация? Как надо объявить о смерти государя? Мелькали лица, голоса сливались в единый поток требований. Отец был плох в последнее время, но мне казалось, что это лишь ненадолго. Буквально вчера он мне улыбался и говорил, что никакая мелкая хворь его не сломает. Непобедимый — вот как его звали в народе. Но жизнь берет свое.

В голове было пусто, но я не мог позволить себе плакать или закрыться от всех. На плечо легла тяжелая рука Хорнца.

— Ваше Величество, прикажите всех выгнать?

Слова главы стражи отрезвили меня, и я покачал головой. Отец с детства меня готовил. Нельзя подвести его в столь важный час.

Решить все вопросы разом не получилось, пришлось разбирать их поочередно. Иногда мне казалось, что я нахожусь где-то далеко, а в моем теле кто-то другой занимается похоронами и государственными делами. Лишь когда отца похоронили со всеми почестями, я понял, что больше так не могу.

Тем вечером я отправился за пределы замка. Хорнц рвался отправить со мной стражу, но ему было приказано отставить свое рвение. Мне нужно было побыть одному.

Только когда замок остался далеко позади, я смог сделать полный вдох. Вокруг был лес и тишина. Этот холод был милее сердцу, чем тепло родных стен, которые стали такими пустыми за последние несколько дней.

Внезапно я услышал звук колокольчиков, и чьи-то мягкие губы коснулись моего уха.

— Одного я забрала, заберу и второго.

— Кто здесь⁈

Я резко развернулся, но позади не было никого. Женский лающий смех раздавался со всех сторон.

— Твоя гибель! Дети расплачиваются за грехи отцов. Твой отец не выполнил обещание, теперь наступила твоя очередь страдать.

— Он уже мертв!

— Но его наследие живо!

И тут я увидел ее — женщину холодной неземной красоты. Ее льдистые глаза были полны злобы. Белый лисий хвост вилял из стороны в сторону. Она прикоснулась к моему лицу и крикнула:

— Ничто не сможет причинить тебе вред! Только я! Ты мой!

И она меня поцеловала. Я хотел ее