Девушка с проблемами - Татьяна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соприкосновения кувалды с нежной девичьей челюстью не последовало.
К ним присоединился дружбан урода-переростка, повиснув на разъяренном товарище.
— Бес! Ты что, ох…!! Тебя Постный сдаст, как Грыма!! Шеф тебя закопает на…! Все, харе!! Что ты связался с этой…!!
Худосочный висел на медведеподобном друге, как кургузая плащ-палатка. Гоблин орал, мычал, матерился, пытаясь скинуть его и добраться до Сашки.
Висевшему на широких плечах сотоварищу удалось как-то доораться до сознания подельника — хотя убей бог, до чего там было докрикиваться, Санька и представить не могла — скважина насквозь, идеальный тоннель, дыра в пространстве!
Тем не менее бушевавший урод поостыл и уставился на нее покрасневшими тупыми маленькими глазками.
— Убью! — пообещал он ей. — Все равно убью!
Хлипкий тащил его к столу.
Сашка не удержалась.
Как она вообще доктором наук стала, страдая, как сейчас выясняется, клиническим идиотизмом? Но она не могла остановиться — не могла, и все!
Что-то подталкивало ее, непреодолимое, нечто непонятное, злое. Вот интересно знать что?
— Только конченые больные импотенты сначала связывают женщину, потом бьют!
— А-а-а!!! — взревел утихший было бычара и рванул к ней.
— Дура!! — орал в унисон хлипкий, повиснув на другане, теперь уже спереди. Вперемешку звучал мат в ее адрес и уговоры: — Бес, Бес, нельзя!!! Постный тебя шефу заложит, тот приказал пальцем не трогать!!! Они тебя в расход!! Постный приедет через час, разберется с ней и тебе отдаст!!
В идеальном тоннеле забрезжил свет понимания, глазки обозначились мыслью-страшилкой о возможной безвременной кончине. Что она вытворяет?! Сашка не понимала саму себя! Зачем она провоцирует этого дебила? Что, попытка самоубийства не удалась, нужна помощь?
Как в милицейском протоколе, озвученном Задорновым: «был застрелен при попытке самоубийства».
Но она не жалела! Наплевать!
Хоть крупица информации — руководит этими придурками некий Постный, в свою очередь, подчиняясь неведомому Шефу, который имеет какие-то свои интересы в отношении Александры. И если она правильно поняла, данный Шеф уконтропупил некоего Грыма и приказал беречь ее аки зеницу ока!
Серьезный мальчик!
Ну и что это дает? И так было понятно, что нужна она не этим дебилам!
Обстановку разрядил третий участник похищения.
— Что у вас здесь? — немного матерного фольклора, обрисовывающего ситуацию. — Бес, Скунс, ну на… пошли пожрем, потом с мужиком побазарим.
— Постный приказал без него не начинать! — напомнил Бес, пришедший в себя.
— Я смотрю, ты уже начал, — хохотнул третий, еще не обозначенный кличкой.
— Да она сама напросилась! — взревел Бес.
— Он тоже напросился! — завелся теперь третий.
Сашка помалкивала, внимая. Вот скажите: чего было сразу не послушаться хорошего совета заткнуться?
Братки вышли из комнаты.
Передохнем.
— Сань, — услышала она вполне бодрый и даже очень злой голос Ивана Федоровича Гурова. — Ты на учете в психдиспансере не состояла? Или у тебя с перепугу с головой что-то?
— Господи! Гуров, ты в порядке! — обрадовалась Сашка, всматриваясь в его разбитое лицо.
— Я да! Про тебя такого сказать не могу! Какого хрена ты его провоцировала?! — бушевал он.
— Для получения информации, — пролепетала Сашка.
— Да? — саркастически удивился он. — А я думал, тут садо-мазо, а я не у дел!
— Прекрати сейчас же!! — потребовала Сашка. — Он сказал…
— Я слышал, что они тут все говорили, и ты думаешь, что это стоило того, чтобы получить в челюсть? Через час приедет посредник заказчика для беседы с тобой, ты бы и так узнала все, что тебя интересует!
— Ты прав! Прав, конечно! Я не знаю, чего вдруг меня понесло! Но я не могла удержаться. Может, это от страха?
— Романова, а ты не могла бы бояться как-нибудь по-другому, без провокаций? — поинтересовался Иван Федорович.
— Я не знаю! Мне еще никогда так страшно не было! Иван, что с нами будет?!
— Ну, что… сейчас они вернутся и станут меня бить. Тебя бить вряд ли будут, но, возможно, когда приедет этот Постный, — рассуждал спокойненько подвешенный за руки на крюк Иван, — может, изнасилуют, получишь незабываемые воспоминания, реализовав заодно свои склонности к мазохизму!
— Да пошел ты! — возмутилась Сашка.
— Если ты обратила внимание, пойти я не могу.
— Зачем ты меня пугаешь?!
— Потому что возможен и такой расклад.
— Гуров, нас убьют? — простонала Сашка.
— Пока нет, но динамика хорошая. По крайней мере, относительно меня они имеют такие намерения, — «успокоил» Иван.
— Что нам делать?! — заорала Сашка.
Вопрос был нелогичен, делать они ничего не могли по понятным и явным причинам — она сидела, приклеенная скотчем, а он болтался в подвешенном состоянии, причем в самом что ни на есть прямом смысле.
Разбитое лицо Ивана скривилось в усмешке.
— Ничего не делать. Сиди, расслабься, понаблюдай за редко выпадающей женщине приятной картиной избиения мужика!
— Гуров, что ты несешь?!
От неопределенности и страха — животного, тупого, который вполз незаметно, проникая везде, сжирая все, даже звенящую боль в челюсти и голове, — Сашка почувствовала, что ее затягивает паника, непролазная, тягучая, как патока, мерзкая!
— Александра! — жестко, зло позвал Иван. — Прекрати! Нельзя! Соберись! Еще ничего не кончилось!
— Сейчас, сейчас! — она боролась, изгоняя из себя панику и этот животный страх. — Ты прав, нельзя!
— Ты же Романова! — помогал он ей. — У тебя царская фамилия!
— Да… — прохныкала Сашка. — И чем они закончили!
И он расхохотался! Сашка обалдела, забыв и о страхе и о панике, глядя на смеющегося Гурова совершенно потрясенно.
И тут веселье кончилось. Сразу.
— О, любовничек очухался! — входя в комнату, глумливо заметил безымянный пока браток.
— И что за веселье?
Он подошел и встал перед висящим Иваном, руки в карманах, на лице издевательская, надменная усмешка.
— Да так, анекдоты рассказываем, время коротаем, — отозвался Иван.
Без предупреждения, не изменив выражения лица, парень выкинул руку вперед и ударил Ивана в живот с такой силой, что его тело отшвырнуло назад. Как боксерскую грушу. Сашка вскрикнула, Иван, сжав челюсти, перевел дыхание.
— Ну, расскажи теперь и мне. Я тоже посмеюсь! — предложил парень и ударил еще раз.
Сашка не заметила, как двое остальных оказались в комнате, обратив на них внимание, только когда осторожный Скунс попытался урезонить товарища:
— Постный сказал — без него не начинать и не трогать!