Лора - Ана Сакру

похоже решил сдержаться, только на меня угрожающее зыркнул, чтобы отошла от него наконец. Что ж, отлично, хоть не придется опять выслушивать про себя же.

***

После десерта Макс, поклонившись, приподнялся и уже собирался уходить, но лорд Азар пригвоздил его взглядом обратно к стулу.

— Я бы хотел поговорить с тобой…наедине. Может, пройдем в библиотеку? — И Верховный лорд, не дожидаясь согласия, встал и пошел в указанном направлении. Принц страдальчески закатил глаза, такое предложение не сулило ему ничего хорошего, видимо отцу слишком много хочется сказать, раз он даже соизволил уединиться, а не вывалить все за столом, как это происходило обычно. Что ж, он догадывался, о чем может пойти речь. Скользнув взглядом по Лоре, Макс покорно пошел за лордом.

Не успел принц закрыть за ними дверь, как отец перешел в наступление:

— Это, позволь спросить, что сейчас такое было? — Лорд Азар только что не шипел.

— Ты о чем?

— О том, как ты пялишься на эту рабыню, истекая слюной, словно прыщавый подросток и тебя в первый раз в бордель привели! Да мне рядом сидеть не удобно было, все равно, что под одеяло заглянуть.

Макс молчал, смотря исподлобья, нацепив непроницаемую маску. Отец лезет не свое дело. Он будет вести себя с Лорой как хочет, она ЕГО.

Верховный лорд внимательно посмотрел на сына, похоже силой тут будет не достучаться. Он знал, что если принц упрется, то его уже будет не переубедить. Чувствовал, что это какой-то вызов, протест, дело не только в девушке. Возможно, неотвратимо надвигающаяся женитьба на него так действует.

Лорд Азар, вздохнул, и заговорил спокойно, подойдя поближе к молодому человеку и глядя ему в глаза:

— Макс, мне все равно, что ты делаешь с этой девушкой ночью, да хоть вообще не слезай с нее. Но это не должно выходить за пределы спальни, не должно перетекать в день, занимать твои мысли. Она- рабыня, никто, скоро она вообще исчезнет из нашего мира, ты же сам прекрасно все понимаешь. А как Иса отреагирует на нее? Помимо Мергейла хочешь преподнести еще такой свадебный подарок?

— Я не возьму ее с собой, — глухо проговорил принц.

Азар выдохнул, Уже лучше, значит не все так запущено, как он было подумал. Макс все-таки всегда все пропускал через голову. Отец продолжил:

— Ты ведь знаешь, как это выглядит со стороны, как мерзки эти лорды, кидающие при всех похотливые взгляды на собственных служанок, тискающие их по углам, когда вся челядь знает. Ты ведь всегда брезговал подобным, ты будущий император, у людей не должно быть повода судачить о тебе, так ты теряешь уважение, становишься жалок. Жалок, сын.

Макс окаменел. Верховный лорд точно знал, на что давить. Знал, что для принца его авторитет был очень важен. Он столько сил вложил в это: быть достойным, быть незапятнанным.

У принца по щекам прокатились желваки:

— Я тебя понял, — хрипло ответил молодой человек.

Лорд Азар молча кивнул, он видел, что достиг своей цели.

19. Бунт

Я зашла в покои принца ровно в одиннадцать. Макс сидел за рабочим столом, зарывшись в какие-то бумаги. Завтра у них большое заседание или что-то в этом роде перед балом. Он поднял голову, как-то странно, невидящими глазами, скользнул по мне и продолжил заниматься своими делами.

Я сразу все поняла: отрезвляющий разговор состоялся, и моего милого пылкого извращенца запрятали куда подальше, крепко заперев на замок приличий, правил и условностей. Ну, привет, Макс-истукан, давно не виделись!

С тоской оглядела комнату. Может пойти с балкона сбросится? Он как-то сразу оживает от моих увечий. Хотя, не заслужил, раз его так легко переубедить, значит не очень то и хотел, зато наверно сегодня высплюсь. Я прошла в гардеробную, взяла тайру, молча прямо из-под носа стащила у него бумагу и карандаш, на что принц недовольно приподнял бровь, и уединилась на террасе.

Прошло пару часов, которые я провела наедине со своими фантазиями и музыкой. Макс молча открыл дверь на террасу и взглядом позвал меня. Он, похоже, решил вообще со мной не разговаривать. Интересно, может как в «Красотке» и без поцелуев обойдемся? Ну а что, зачем эти мешающие нежности? Меня вся ситуация уже начинала откровенно злить. Я, конечно, все понимаю: обычаи, касты, правила и все такое, ну так сразу бы и вел себя так, а не играл в ромашку. Почему я должна постоянно безропотно подстраиваться под его внезапные смены настроения. Я тоже живой человек, и нахожусь в положении гораздо более прискорбном, но меня же не швыряет из сторону в сторону.

Наверно у меня был очень воинственный вид, когда я зашла в комнату, ведь вся эта тирада проносилась в мозгу. Макс, склонив голову набок, прищурился. Почуял бунт на корабле.

— Нам нужно поговорить, — твердо произнесла я, набравшись смелости, наверно самую страшную для него фразу.

Принц устало вздохнул, потерев лоб:

— Либо раздевайся, либо уходи, — тихо сказал он, прожигая меня глазами, предупреждая любую попытку начать выяснение отношений.

Я замерла. То есть вот значит как. А если я уйду? Просто развернусь и уйду отсюда? Что будет тогда? Завтра приду опять в одиннадцать, как ни в чем не бывало, или это будет конец? Мне вдруг стало страшно, что все может закончится вот так глупо. Прямо сейчас. «Ну и к черту тебя!»— зло подумала я. Обида прожигала все внутри. Захочешь, сам прибежишь.

Я вежливо поклонилась, прошла мимо принца, не смотря на него, и громко захлопнула за собою дверь.

***

Проснулась я полностью разбитой. Из головы не выходила вчерашняя сцена, приведшая к моему демонстративному уходу и хлопанью дверью. С одной стороны, так ему и надо, а с другой…а с другой он ведь уедет через 2 недели. Ну не хотел Макс разговаривать, ну и черт с ними, с этими разговорами. Совсем не болтать мне хотелось с мои принцем. Ни себя ли саму я наказала? Мысль, что может быть больше я никогда не поцелую его, не запущу пальцы в черные непослушные кудри, притягивая к себе, жгла огнем.

Я вздохнула, привела себя в порядок и отправилась на кухню. Сегодня будет долгий-долгий день. Ведь вечером бал в честь дня равноденствия.

На кухне на первый взгляд творился полнейший хаос: отовсюду шел пар, слышалось шипение, в воздухе витали и причудливо перемешивались сотни запахов, поварята сновали как иголки в швейной машинке. У многих служанок уже был изможденный вид, работать они начали еще ночью. Только дона Эби, стоя посреди этого