Карина. Путь в никуда - Рокси Торн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она сидела, привалившись спиной к большой тумбе. Изнутри раздавались всхлипы и тихое агукание Тёмы. Бедный мозг требовал немедленно освободить детей из деревянного заточения, но и он же отказывался принимать факт смерти женщины, пробуя провести реанимационные действия. Было очевидно, что она мертва, и не только по огромной рваной ране на животе, но руки продолжали пытаться нащупать пульс, руки оттягивали веки, игнорируя уже начавшую сворачиваться кровь. Я не знаю, на что я рассчитывала, но влила в женщину зелье исцеления, которое так и норовило вытечь наружу, но хрен там, я не сдавалась и массировала горло, заставляя жидкость продвигаться внутрь горла.
Зелье скатывалось в безвольный рот, руки упорно продолжали массировать гортань, я знала, что это бесполезно, но не могла остановиться. Горячие слезы обжигали кожу, мешая сосредоточиться на чём-то одном, но я продолжала. Вырвал меня из этой деятельной прострации, сдавленный скулёж, раздавшийся из тумбы.
Аккуратно отодвинув женщину к окну, освобождая дверцы тумбы, прикрыла раны найденным рядом одеялом. Мозг сдался окончательно, я честно пыталась, понимая бесперспективность своих манипуляций. Пыталась, но проиграла в этой уже заранее обреченной на провал процедуре.
— Я сдержу обещание, как смогу, — прошептала я, закрывая женщине глаза, и возвращаясь мыслями к детям.
Злата неловко держала на руках Тёму и смотрела взглядом затравленного зверька. Лосины и толстовка были испачканы кровью, хотелось бы верить, что чужой. Тёма вообще не понимал проблемы и самозабвенно жевал ухваченную в кулачок прядь светлых волос.
— Как ты? — осторожно забирая сына из рук девочки и заслоняя собой тело воспитательницы, бодро спросила у ребёнка.
Ответа я не ожидала, но хоть внимание на себя переключила. Тёма был цел и на моих руках начал сонно прикрывать глаза, а вот Злата явно была на грани истерики, оно и нормально, я сама еле держусь, но не место, совсем не место.
Слинга не было, но другого варианта передвижения с двумя детьми я не видела, пришлось сворачивать простынь, благо постельное бельё в избытке валялось на полу, скинутое с убранных кроватей. Артём даже не пискнул от такой кустарщины и тут же расслабившись, уснул. Хоть тут без проблем, оставалась зашуганная девочка. А вот, что делать с двухлетним ребёнком я в душе не гребла.
Сзади раздался шорох, но я не обратила внимания, ну ходит Кир и пусть ходит, у меня вон зарёванная проблема хмурится. А когда раздался рык, а у Златы округлились не только глаза, но и искривился рот, в полной готовности издать вопль, я поняла, что лохонулась по полной. Разворачивалась я уже вооружённая глефой, пистолет с ребёнком, примотанным к груди — мне не помощник, банально не попаду одной рукой, да и сына контузит.
Зомби, обычный зомби с ощеренной окровавленной пастью, наступал на нас. Сомневаться, кем он отужинал, не приходилось, но думать об этом было некогда. Не сейчас, не тогда, когда Злата цепляется за джинсы и нервно икает.
Удар. Промах. Рык. Детский плач. Удар. Минус десять.
Я уже знала, что увижу в соседней комнате, но не могла себя заставить пройти мимо. Одной своей ненавязчивой заботой Кир заслужил, чтобы я с ним попрощалась.
Детские руки сомкнулись на моей ноге с такой силой, что я невольно ахнула, пришлось прижать голову ребёнка к бедру и в таком неудобном положении продвигаться вперёд. Да, у неё будет другой мир, как и Тёме, ей достанется только вечная борьба за выживание, но сейчас хотелось укрыть Злату от суровой, окровавленной реальности.
Кир был без сомнения мёртв, к сожалению, даже мой несколько обезумивший мозг в этом не сомневался. С оторванной головой не живут. Как бы мне не хотелось, но шансов не было совсем, даже если я начну играть в маньяка и стараться пределать голову обратно.
Шок. Боль. Много всего и разом обрушилось оглушающей лавиной, но я шла вперёд, укрывая Злату от страшных подробностей. Шла, придерживая под попу спящего Тёмку. Шла, глотала слёзы и шла, внимательно следя за обстановкой вокруг.
Вдалеке слышались выстрелы, крики. В здании тоже что-то периодически грохотало, но мы шли наружу. Николай просил спрятаться, но было уже тупо негде. Пиздец подкрался со всех сторон.
Взять Злату на руки я не рискнула, и привязала её к себе, оставив несколько метров на свободу передвижения. Хорошо, что девочка уже умела вполне уверено ходить, двух детей я бы на руках точно не унесла, не говоря уже о полной беззащитности.
Шли мы по тому коридору, из которого я пришла, там и выход есть, да и проверяла я его по пути, всё лучше, чем соваться в неизвестность. Злата периодически хныкала, но больше по инерции, впрочем, быстро отвлекаясь, стоило ей запнуться или запутаться в верёвке.
Ну, дойдём. Ну, наружу выберемся, а дальше что? Вариантов два: или плыть, или ехать. С лодкой не факт, что справлюсь, я и вёсла в руках ни разу не держала, а как уж с Тёмой грести вообще не ясно, значит ехать.
Вчера краем уха слышала, что машины стоят все заправленные и с ключами внутри, остаётся самое малое — добраться до автомобилей и проверить слова в действии. Жалко, что нет планшета, хоть бы написала Николаю. Думать, что и он уже мертв, не хотелось совсем. Слишком много смертей за такое короткое время.
Отчасти я была морально готова к такому исходу, никакая охрана не спасёт, если большинство расслабили булки и пытались играть в нормальную жизнь. Но, одно дело, предполагать, что такая община долго не протянет, а другое, воочию наблюдать, как людей рвут на части. Такое зрелище просто не способно уложиться в моем восприятии. Хотелось рухнуть на колени и орать на мироздание, требуя ответа на вопрос «за что»? Ради чего миллионы людей превратились в бездумных агрессивных тварей? Ради чего одни миллионы людей жрут других?
Крадучись мы обошли корпус, и вышли на парковку. Машины стояли на месте, а вот куска забора не было. Вместо ровных бетонных плит зияла пустота, ежесекундно пропуская сквозь свой тёмный зев зомби. Сотни тварей, сотни убийц спешили на расправу с выжившими.
Стоило увидеть этот ни на минуту не пустующий провал в обороне, как мозг в очередной раз начал лихорадочно требовать действий. До ближайшей машины было всего ничего, метров десять, и этой машиной был увесистый пикап. Большой, с кенгурином, кажется даже с установленной лебедкой. Лебёдка мне, конечно,
