Как стать полиглотом - Дмитрий Спивак

Эта мысль снова пришла мне в голову, когда я начал собирать воспоминания о полиглоте довоенного времени Василии Ерошенко. Чем же он он интересен? Ерошенко объездил весь мир, изучил десяток языков, получил первый приз на конкурсе эсперантистов за свои стихи на этом языке. Личность, конечно колоритная, скажете вы, но после тех полиглотов, о которых мы уже читали… Все так, если бы не одно маленькое но: Ерошенко был… слепым. Не правда ли, трудности языков и далеких путешествий приобретают совсем иной смысл? Так вот, повстречавшись как-то на Невском со знакомым полиглотом, я посетовал на недостаток живых записей, сохранивших впепечатление от личности этого человека. «Дело поправимомое, – ответил мой знакомый, – с людьми, помнящими Ерошенко, вполне можно встретиться. Тебе что-нибудь говорит имя Пауля Аристэ?» Ну, кое-что я, конечно, слышал. Это известный эстонский ученый, занимающий в духовной жизни народа Эстонии примерно такое же место, какое занимает Д.С. Лихачев в жизни русского народа.

Поработав полдня в библиотеке, я составил об Аристэ довольно полное представление. Перед глазами мелькали титулы отечественных и иностранных академий и обществ, заглавия выпущенных им книг и имена его маститых учеников. Аристэ изучил более 40 языков. Родился он в совсем старом мире (как явствует из метрики, отец его – «кузнец и плотник, происходил из семьи крестьянина Лулликатку, из вытиквереских винокуров»), пережил все войны и испытания, выпавшие на долю народа, и стал его гордостью к 80 годам – юбилею, широко отмечавшемуся эстонцами. Да, конечно, он виделся с Ерошенко еще в 1923 году на XV конгрессе эсперантистов. Впрочем, книгу о слепом полиглоте ко времени нашего разговора уже написал другой автор, а я всерьез увлекся личностью Аристэ.

Была не была; шесть часов на автобусе – и вот я уже на улице Юликооли, под сводами старого университета. Спрашиваю у проходящих мимо студентов, где можно найти Аристэ. Еще несколько минут – и я пожимаю руку худощавому седому человеку среднего роста с живым взглядом веселых глаз. С трудом выговариваю несколько заученных эстонских фраз. Собеседник оживляется, но, почувствовав мое затруднение, переходит на русский язык. И какой – богатый и выразительный!

Мы не теряем времени зря. Книга о полиглотах? Прекрасно. Для молодежи? Еще лучше! «Только почему вас интересуют мои секреты? Ведь я не полиглот», – серьезно говорит Аристэ. Мне стало грустно, ведь я так надеялся узнать что-нибудь новенькое о тонкостях и тайнах полиглотов. «Видите ли, коллега, много языков нельзя знать. Ведь каждый из них нужно не только вызубрить, но и „прожить“. В этом смысле я владею очень немногими языками – эстонским и русским, конечно… Ну, еще как родные знаю финский и шведский и чуть-чуть хуже – еще четыре-пять языков. Нет-нет, никак не больше!» В общем получается 8 языков. Тут я оживляюсь и рассказываю пожилому собеседнику о «законе семерки» и о своих выводах, что увлечение языками – это творчество, свойство личности. Аристэ оживляется тоже: «Вот это верно. Об этом непременно нужно рассказать молодежи. Потому что я сносно говорю и читаю еще на двадцати–тридцати языках, но ведь это – совсем другое знание. И что интересно – очень часто новый мир открывался для меня через маленький, выходящий из употребления язык, на который некоторые смотрели пренебрежительно…»

Да, об этом я уже много читал и знал, что удивительные открытия сделаны академиком на материале малых прибалтийско-финских языков, которые помнят в основном старики. Скажем, язык води, на нем сегодня говорят от силы десятка два бабушек в Ленинградской области, или язык их соседей ижорцев – совершенно самостоятельный язык, как доказал Аристэ (до него считали, что это малозначительный финский диалект). Ученый поклялся в юности сохранить их язык и культуру для потомства и посвятил этому всю жизнь.

Одного водского фольклора, донесшего до нас бесценный мир древности Ленинградской области, он собрал около 5 тысяч страниц, записал словарь на 50 тысяч слов. «А как же иначе, – шутит он, – существует ли на земле другой народ, с которым я – со всеми без исключения – перешел бы на „ты“?»

Есть и другие предметы страсти Аристэ – это такие маленькие миры, как язык ливов в Латвии, вепсов в Карелии, карелов на Валдае. Изучая древнейшие контакты данных языков, на которых некогда говорили многочисленные народы, с русским, ученый сделал два важных вывода. Во-первых, оживленные взаимоотношения их начались еще в V веке. Это весьма ранняя дата, важная для установления точек отсчета в русской истории. Во-вторых, контакты были сугубо мирными. В пользу этого говорят древнейшие заимствования, которыми обменялись древнерусский и древнеэстонский языки, – в основном названия одежды, утвари, животных. Живая нить таких контактов тянется до наших дней – в этом отношении особенно интересен изученный Аристэ смешанный язык, на котором прекрасно общаются жители поселка Лутси в Латвии, где сошлись эстонцы, белорусы, латыши и русские…

Разговор течет легко и свободно. Мы не спеша выходим из университета, идем по булыжнику старой мостовой и заглядываем в переполненное кафе. Для Аристэ с его младшим коллегой место всегда найдется – и мы продолжаем беседу за кофе. Я в шутку рассказываю, как один полиглот прошлого века советовал поддерживать себя во время занятий языком какого-либо народа его любимым напитком. И рекомендовал: к французскому – легкое бордо, к английскому – темный портер… Академик улыбается и серьезно говорит: «А вот горячительные напитки и такое прекрасное дело, как занятия языками, – вещи несовместимые. Все, что я позволяю себе, – это бокал шампанского, но только по одному случаю – на… девяностолетие доброго друга. До сих пор это имело место дважды. А кстати, хотите получить совет, как улучшить свои способности к языкам?»

Ну вот, не зря же я приехал в Тарту. Достаю блокнот. «Скажу по своему опыту. Самое лучшее – это пробежка каждое утро плюс занятия штангой раза два в неделю. И поменьше лежать на диване да смотреть телевизор!» Ну что ж, и это стоит записать. А по пути домой, на тихую улочку Якобссони на склоне горы, знаменитый полиглот делится и остальными секретами. «Первое – каждодневный труд. По какому методу? Вы знаете, учебник всегда оставался для меня на втором плане. В сущности, все современные методы достаточно эффективны: я бы не стал уделять особого внимания частностям. Гораздо важнее то, что сию минуту по любому методу ничего не получится. Поэтому второе – терпение. И наконец, когда достигнут первый, пусть самый маленький успех – не нужно медлить. Читайте, слушайте, говорите, не откладывая до лучших времен».

Покидая наполненный книгами кабинет Аристэ, улыбаясь, я подумал, не сыграла ли страсть к языкам свою роль и в личной жизни хозяина. Дело в том, что жена академика – уроженка Латвии. От нее он научился латышскому и теперь за обеденным столом может отключиться от других языков, перейдя на него…

Завязавшаяся после этого переписка периодически возобновлялась, однако лично побеседовать с Аристэ больше как-то не получалось. И вот однажды жарким летом мне довелось проезжать через Тарту. Сразу вспомнилась встреча с ученым, наши разговоры, и, торопливо остановив шофера, я остался на площади просыпающегося городка. До следующего рейса времени оставалось не так много, надо было спешить, и я набрал старый номер телефона. Мне ответили, что профессор в больнице на обследовании, однако короткая встреча с коллегой ему, наверное, не повредит, и любезно разрешили туда подъехать.

Расстояния в Тарту невелики, и скоро я был уже на краю города. Договорившись с больничными властями, нашел нужную мне палату, открыл дверь и увидел почти не изменившееся лицо. А Аристэ шел тогда, между прочим, 81-й год. Надо сказать, что за прошедшие годы я овладел шведским языком, все свободное время работал в Комитете молодежных организаций СССР, принимал делегации из Швеции. И поэтому сразу спросил ученого по-шведски, могу ли говорить с ним на этом языке. Надо было видеть, как вспыхнули глаза собеседника. В этот миг мне показалось, что за долю секунды память полиглота перебрала десятки ведомых ему языков. Он мягко улыбнулся и с выговором гораздо лучшим, чем мой, ответил по-шведски: «Да, конечно». И завязалась наша новая беседа…

По дороге на автовокзал я размышлял о том, как целеустремленные занятия, неустанное горение духа способны поддерживать бодрость и жизнерадостность даже в зрелом и пожилом возрасте. Кстати, эту тему не хотелось бы затрагивать мимоходом. Как заметил читатель, наша книга рассчитана в основном на молодежную аудиторию. Но вот же Аристэ, который ни в коем случае не является исключением. Организм человека располагает бесконечными возможностями, и если с годами снижается объем памяти, быстрота перебора вариантов, то при этом повышаются знание своих сильных и слабых сторон, умение разумно распределять силы, накапливается опыт того, как вести общение. В конечном счете пожилой человек нисколько не уступит молодому.