Соло для демона - Елизавета Шумская

– Тогда слушай, мой дорогой. Вот если честно, понравился мне этот мальчик. И знаешь чем? Ничего нового не скажу сейчас. Понравился тем, что горячий. Даже не в постели, хотя в ней тоже, а тем, что все в нем будто полыхало. Жизнь чувствовалась. Стремления, желания, чувства, страсти. И очень много какого-то беспокойства.

– Беспокойства? – переспросил Тацу, когда пауза затянулась.

– Да, но не от чего-то конкретного, а вообще. Будто что-то у него в душе болело… нет, не так… знаешь, он был очень страстным, увлекающим, таким порывистым, изобретательным. И опытным. Да, этот опыт чувствовался. Но не такой, как у тебя, уж прости за то, что сравниваю и делаю выводы, у тебя опыт правильный, я бы сказала – полученный долгими годами разнообразной практики…

Оба рассмеялись.

– А вот у него… По нему было видно, что девушки ему привычны. Что он многих знал. Привык экспериментировать. Но я бы сказала, что ему были знакомы две крайности: или шлюхи – ну, или такие, которые ведут себя в постели как шлюхи, или наивные девушки. Чувствовалось, что ему привычна доступность женщин. Это накладывает свой отпечаток на поведение в постели. Тебе тоже привычно это, но ты другой. Воспитание, характер… для тебя удовольствие женщины… и подозреваю, не только женщины, так, мой дорогой? – подначивающая улыбка. – Это такое же удовольствие, а у него это скорее… игра на имидж, способ самоутвердиться в чем-то, барский жест. Я тебе скажу так – все время было чувство, что мысли у него где-то витают, хоть на технике это и не сказывалось. Будто он… должен был заняться со мной любовью. Не знаю, как точнее объяснить это чувство. Слышала я такое мнение, что женщины разочаровываются в тенорах, потому что вся их сексуальность уходит в голос. Каждый раз, когда он уходил, у меня возникала такая мысль. Вроде все хорошо, а вот чего-то не хватало в его ласках.

– Как странно. Ты меня озадачила, – проговорил Джейко, вспоминая, что недавно Моранна озвучила схожую мысль. К чему это совпадение? Женское чутье? – Может, это талант его – все настоящие чувства уходили в него? Или что-то еще?

– На твоем месте я бы поискала еще что-то, – кивнула куртизанка. – Мы с ним довольно много говорили. И как-то он обмолвился, что своим голосом может вызвать какие угодно чувства, и это уже становится неинтересным. Он поет, потому что не может не петь, как художники не могут не рисовать, а поэты – не слагать стихов, но ему хочется еще сильнее выражать свои чувства, еще ярче показывать суть мира, проникнуть в то, куда людям путь заказан, вывернуть тайны существования наизнанку. Как-то… не дословно, конечно, но суть я передала.

– То есть ты хочешь сказать, что он достиг уже вершины мастерства и стремился к большему, а куда идти дальше, не знал?

– Что-то вроде. – Женщина отпила вина и покачала головой, привычно улыбаясь на публику. – Я сталкивалась с чем-то подобным. Такое случается у представителей так называемой «золотой молодежи», которым богатенький папочка купил все, что можно пожелать, и теперь они не знают, чем заняться. Только у этих юных дурачков смысл жизни заключается в удовольствиях, а у него в новых вершинах мастерства, понимания, даже познания. Он, возможно, и ко мне за тем же пришел. Чтобы испытать что-то новое и переложить это в свои арии. Ты же сам слышал его голос, видел его игру. Хоть ты меня убей, но не верю я, что так петь и играть может тот, кто в жизни мало испытал. Некоторым достаточно собственного внутреннего мира, чтобы испытать все, а вот ему – нет. Ему нужны были реальные чувства и события. Но, Джейко, дорогой, это уже не факты, а лирические размышления. Тут даже я сама сомневаюсь. А фактом является то, что у него постоянно что-то крутилось в мозгу. Что-то, что постоянно заставляло его об этом думать. Также у него было какое-то чувство к другой женщине. И это чувство было для него непривычным. Он мне как-то сказал, что не понимает ее.

– Ты не знаешь, что это за женщина и что он в ней не понимал? – Джейко еще пытался разобраться в рассуждениях Саа-ми. Вроде и слова все понятные, вроде и смысл уловил, а что-то будто все еще ускользает от понимания.

– Я попыталась узнать. Но имени он ее не назвал. Причем отказался его говорить уже почти привычно, даже не задумавшись над тем, говорить или нет. А почему не понимает, сказал примерно следующее: «Не может в человеке быть столько чистоты и порока одновременно. Где-то тут ошибка, ложь, а в чем именно – не вижу… Разве может человек быть по уши в грязи и при этом оставаться чистым?» Дальше пояснять он не стал, хоть я и пыталась вызнать подробнее.

– Сколько сложностей, – покачал головой Тацу. Вспомнил слова Эрика о том, что девушка, похожая на Лею Кемли, никогда не оставалась на ночь, свое впечатление от нее. Она ли? Или был еще кто-то? – Похоже, вляпался во что-то парень. По уши вляпался. Во что-то нехорошее… – он невольно понизил голос. – И кончилось это все нехорошо.

– Ты прав, мне тоже так показалось. – Гирэ улыбнулась через плечико кому-то из проходящих мимо мужчин, активно пожиравших ее глазами.

Джейко автоматически заметил, что и этот, к слову сказать, член Городского Совета, скоро станет клиентом Саа-ми. Порой такие сведения были очень важны. Тацу всегда думал о будущем.

– Кстати, он ведь не сам пришел к тебе, – продолжил как ни в чем не бывало начальник Магического Сыска. – Кто-то его привел. Кто?

– Какой ты прозорливый, – улыбка в этот раз адресовалась уже ему. – Верон Хакт.

– Он тоже твой клиент?

– Нет. Но мы с ним шапочно знакомы.

– И что ты о нем думаешь?

– Что не хочу иметь с ним ничего общего.

– Почему?

– Он привык использовать людей. И когда он платит деньги, то считает, что имеет право на все. В том числе и на то, чтобы относиться с презрением. В то время как все мои клиенты… ну ладно, почти все понимают, что покупают лишь услуги. Немного узко, но ты понял мысль. Верон Хакт любит причинять боль. Ему это доставляет удовольствие. И унижать тоже любит.

Джейко все больше и больше не нравилось то, что он слышал.

ГЛАВА 6

Вечер, как это часто случается осенью, подкрался незаметно. Только что было светло, а отвлекся на пару мгновений – и вот уже темнота. Не заигрывающие со светом сумерки, не прячущиеся по углам тени, а настоящая сине-черная темнота, заставляющая думать, мечтать о ночи.

И вышел Тацу из здания Сыска уже именно в нее. Вдохнул запах вечернего города и прислушался к привычным уличным звукам. Кто-то шел, стучали каблучки, за угол дома завернула карета, волновались в вышине кроны каштанов, из ресторанчика неподалеку слышались голоса, позвякивание посуды и бокалов. Все в порядке. Все по-прежнему. Город живет, город ждет, город интересуется.