Святополк Окаянный. Проклятый князь - Василий Седугин

Теперь взоры его были обращены на Ярослава, второго по старшинству сына. Был он умен и рассудочен, со всей искренностью воспринял истинную веру, настойчиво и последовательно продвигал ее среди населения северного края. Успокоился немного князь, есть ему надежная смена у руля государства.

И вдруг осенью 1014 года прискакал из Новгорода гонец и принес весть, в которую он сначала не поверил: Ярослав отказался платить положенную дань, отплыл в Швецию, чтобы нанять варяжскую дружину и воевать с ним, отцом, за отложение Новгородской земли от Русского государства.

Когда понял Владимир, что это не навет, а подлинная правда, вдруг забилось в груди его сердце сильно и неровно да так часто, что стал он задыхаться. Движением руки отослал он гонца из горницы, а сам долго сидел, стараясь успокоиться. Однако изношенное старческое сердце не подчинялось, оно рвалось из груди и громко бухало в висках. С кем он остался, на кого опереться? По старшинству теперь были Борис и Глеб, но им не исполнилось и двадцати лет, у них нет жизненного опыта, их самих надо поучать и наставлять…

Подумал, поразмышлял Владимир и послал в Новгород увещевательное письмо: может, одумается, переменит свое решение Ярослав, не поднимет руку на отца, а будет верно стоять на страже рубежей Руси, сохраняя ее целостность?..

Но пока делать нечего, придется звать в Киев Бориса и постепенно вводить его в государственные дела. Не сразу, конечно, пройдут годы, возмужает, пообвыкнется на высоком посту, наберется опыта и станет Борис властителем страны. Пока есть силы, он, Владимир, ему поможет. Все начинали с малого, никто не рождается мастером своего дела, до всего надо доходить опытом других и своим умом.

Но каким звериным чутьем вынюхивают про беды на Руси степные разбойники? Ведь только-только ему, великому князю, доложили о неверности Ярослава, как на границе появились печенеги и начали разорять селения, грабить и уводить в полон жителей. Идти бы на них в поход, пока не натворили бед, только здоровье не позволяет. Чуть поторопишься, едва сделаешь поспешное движение, как начинает колотиться сердце. Нечего даже думать о дальнем походе. Видно, придется посылать на поганых Бориса.

Борис прибыл в Киев в декабре месяце, прямо с дороги прошел в горницу отца, поклонился и уставился взглядом куда-то в угол.

– Как доехал, сын? Не было ли препятствий в пути?

– Благополучно добрался, батюшка. Спешил как мог, чтобы добраться до Киева по твоему зову.

– Баньку примешь с дороги или сначала примешься за трапезу?

– В баню пойду.

И в кого он такой нелюдимый? Умом и способностями не обделен, а вот посидеть и поговорить по душам не заставишь. Лишь бы ему где-то в сторонке приткнуться и молчать. Мать его, принцесса византийская Анна, покойница, была веселой и общительной. С первых дней пребывания на Руси завела себе подруг, а потом в его отсутствие верховодила в княжеском дворце. Он, Владимир, тоже всегда любил общество веселых людей, мог много дней провести в пирах и гуляньях. Недаром в народе из уст в уста передают его слова: «Веселие на Руси – питие есть».

И не хочет Борис жениться. И девушки у него до сих пор нет. Неужто это его сын, сын человека, который был ненасытен в любовных утехах, имел шесть жен и немыслимое число наложниц!..

После бани отец с сыном говорили о государственных делах, о предстоящем походе против печенегов. Правда, говорил один отец, а сын только слушал да покорно кивал головой. Хорошо, конечно, что у него такой послушный сын, но Владимир предпочел бы, чтобы он возражал и высказывал свое мнение, ведь в борьбе мнений и вырисовывается истина.

– Важно отогнать печенегов от наших рубежей, – внушал Владимир сыну. – Но не будь опрометчив, береги силы. Немного их у нас осталось. Новгород откололся, Полоцк с Туровом туда же смотрят, а черниговцы сроду ревновали нашу власть и строили козни. Понадобится время, чтобы собрать земли Руси под одну руку, да только действовать немедленно приходится.

Борис покорно кивал головой.

Во главе войска вышел Борис из Киева в начале января 1015 года. Разведка ему донесла, что печенеги осаждают Переяславль. Немногим более двадцати лет прошло с тех пор, как заложил Владимир этот город. Возвращался он из похода на хорватов и встретил на реке Трубеж печенегов. Встали русы на одном ее берегу, а кочевники – на другом. Долго не решались перейти ее. И подъехал князь печенежский к реке, вызвал Владимира и сказал ему: «Выпусти ты своего мужа, а я своего – пусть борются. Если твой муж бросит моего на землю, то не будем воевать три года; если же наш муж бросит твоего оземь, то будем разорять вас три года».

И разошлись. Владимир же, вернувшись в стан свой, послал глашатаев по лагерю со словами: «Нет ли такого мужа, который бы схватился с печенегом?» И не сыскался нигде. На следующее утро приехали печенеги и привели своего мужа, а у наших не оказалось. И стал тужить Владимир, посылая по всему войску своему, и пришел к князю один старый муж, и сказал ему: «Князь! Есть у меня один сын меньшой дома; я вышел с четырьмя, а он дома остался. С самого детства никто его не бросил еще оземь. Однажды я бранил его, а он мял кожу. Так он рассердился на меня и разодрал кожу руками».

Услышав об этом, князь обрадовался и послали за ним, и привели его к князю, и поведал ему князь все. Тот отвечал: «Князь! Не знаю, могу ли с ним схватиться, но испытайте меня: нет ли большого и сильного быка?» И нашли быка, большого и сильного, и приказал он разъярить быка: возложили на него раскаленное железо и пустили быка. И побежал бык мимо него, и схватил быка рукой за бок и вырвал кожу с мясом, сколько захватила его рука. И сказал ему Владимир: «Можешь с ним бороться».

На следующее утро пришли печенеги и стали вызывать: «Где же муж? Вот наш готов!» Владимир повелел в ту же ночь облечься в доспехи, и сошлись обе стороны. Печенеги выпустили своего мужа: был же он очень велик и страшен. И выступил муж Владимира, и увидел его печенег, и посмеялся, ибо был он среднего роста. И размерили место между обоими бойцами, и пустили их друг против друга. И схватились, и начали крепко жать друг друга, и удавил наш муж печенежина руками до смерти. И бросил его оземь. И кликнули наши, и побежали печенеги, и гнались за ними русские, избивая их, и прогнали. Владимир же обрадовался и заложил город у брода того и назвал его Переяславлем, ибо перенял славу отрок тот. И сделал его Владимир великим мужем, и отца его тоже. И возвратился Владимир в Киев с победой и со славой великой. Такова молва, которая передавалась из уст в уста и которую Борис слышал не раз от самого отца.

Переяславль стоял на левом берегу Днепра, а Борис повел свои войска по правой стороне. Миновал место, где Трубеж вливался в великую реку, переправился на другой берег и зашел печенегам со спины. Был сумрачный день, валил хлопьями снег. Печенеги не ожидали нападения со степной стороны и не выставили дозоры. Это позволило русам почти вплотную подойти к неприятелю. Когда же они спохватились, было поздно, войско Бориса прижало их к крепостным стенам, откуда изготовились сделать вылазку защитники города.

И тогда из печенежского лагеря прискакали три мурзы, стали просить Бориса:

– Князь, разойдемся миром. Мы отдадим вам все захваченные богатства и полон и обещаем не нападать на Русь, а ты отпусти нас, не причинив вреда.

Борис долго не думал, ответил:

– Хорошо, я согласен. Но пусть приедет ко мне в шатер хан, с ним я хочу заключить договор.

Скоро в сопровождении почетного караула явился хан Кара-Чурин, лет сорока, с быстрым взглядом умных глаз, с любезной улыбкой. Борис пригласил его за невысокий походный столик, поставленный посредине шатра.

– Садись, хан, угощайся вином и закуской.

– Благодарю, князь. Надеюсь, что когда-нибудь и я стану потчевать тебя в своем шатре.

– Я тоже на это рассчитываю. Мы, русы, свято соблюдаем договоры и выполняем данное слово. Можно ли рассчитывать на то, что и ты, хан, сдержишь свое слово и больше не приблизишься к рубежам Руси?

– Обещаю, князь. Сколько я живу, еще ни разу не было случая, чтобы кого-то обманул. Больше того, видя твое благородство, князь, хотелось бы мне установить с тобой дружбу. Тогда могли бы мы выручать друг друга в трудные моменты и приходить на помощь.

– Я тоже обещаю поддержку, если обратишься ко мне, хан.

Кара-Чурин оживился, услышав такие слова, и проговорил, приложив руку к груди:

– Приглашаю тебя, князь, к себе в гости. Только сообщи, как вышлю навстречу тебе своих верных воинов, которые будут надежно охранять тебя в степи от случайностей и сопроводят тебя от границы до моего шатра и обратно.

– Верю тебе, хан, и надеюсь на нашу будущую встречу.

Печенеги ушли в степь, а Борис возвратился в Киев. Владимир, выслушав сына, остался доволен.

– И воина ни одного не потерял, и рубежи Руси защитил. Теперь будем ждать вестей из Новгорода. Может, все-таки Ярослав одумается, не зря же я ему отправил послание!