Мраморный меч 2 (СИ) - Коновалова Анастасия

Она любила этот домик. Жизнь вдали от города и светского общества была ей на руку. Вздохнув, Миель села на кровати и откинула голову, закрыв глаза. Все уже наверняка спали. Она и сама сидела в ночной сорочке, в комнате горела лишь одна свеча. Спать совсем не хотелось. У нее болела голова. Ей было плохо и совестно. Встреча с тетушкой далась намного тяжелее, чем она предполагала.

С тихим стуком, в комнату вошла Лукреция. Она наверняка держала чашечку на блюдце с теплым молоком и медом. Миель не была маленькой, но ей до сих пор приносили теплое молоко перед сном, а потом укутывали в одеяло.

− Вы выглядите уставшей. Вам стоит сейчас же лечь спать.

Лукреция поставила на стол блюдце с чашкой и замерла. Медленно открыв глаза, Миель выпрямилась и посмотрела на нее. На свою верную Лукрецию, которая знала слишком много. Наверное, брат бы ее убил, как и тетушка. Миель держала ее рядом. Убить человека никогда не поздно. Лукреция глупой не была, получила в детстве достойное образование, поэтому знала о том, что произойдет, если о происходящем в этой комнате узнают посторонние.

− Тетушке становится хуже, − тихо сказала Миель и протянула руку. Взяла теплую чашку и горько улыбнулась. – Я все же перестаралась. Не уверена, что она когда-нибудь оправиться, − она вздохнула. – Будет счастьем, если она не сойдет с ума и не умрет раньше времени.

17

Здесь дышалось легче. Приятнее.

Сестры редко говорили о магии. То ли опасались церкви, то ли считали, что видящие не относились к магии и Древним. Она не знала, но слышала об этом мало. Книг с ритуалами, древними легендами и магией было настолько мало, что за всю жизнь Девятая прочитала лишь две.

Они никогда не говорили, но любая сестра в детстве училась чувствовать потоки. Потому что они отличались от их способностей. Еще в детстве Девятая поняла, что маги и видящие это два разных народа, которые никогда не поймут друг друга. Маги управляли потоками, брали силу из окружающего мира и если потоки исчезнут, то они станут обычными людьми. Видящие же рождались с силой внутри, будто потоки сплелись в один клубок, который умрет вместе с ними. Теплый клубок помогал им видеть будущее при выполнении определенных условий.

Никто не знал точно, что было за полями, неподалеку от Плачущего леса. Когда укрепилась власть церкви эта земля стала запретной. Люди сторонились ее и не пересекали границы, опасаясь гнева Папы и рыцарей. Девятой терять было нечего. Жаль было только, что Пятая пошла с ней, отказавшись от семьи. От сестер.

В книгах не писали, как ощущалось место, наполненное магией. Девятая лишь слышала о нескольких местах, которые люди обычно обходили стороной, а маги оберегали, как величайшее сокровище. Она не знала, как ощущался воздух там, но здесь было хорошо. Потоки и воздух казалось, соединился воедино. Здесь дышалось легче, листья выглядели здоровее и животные были какими-то неуловимо другими.

Девятая редко жалела, что родилась видящей. Обычно жалела она, когда вспоминала о детстве, проведенном у сумасшедшей бабушки, когда ей причиняли боль и заставляли рассказывать видения. Жалела, смотря на себя в зеркало, потому что братья и сестры были почти на одно лицо. Жалела сейчас, потому что чувствовала потоки, но не могла управлять ими, иначе ее дар войдет в резонанс и тогда тело умрет.

− Ты чего хмуришься? – спросила Пятая. Девятая вздрогнула от неожиданности, посмотрела непонимающе и только сейчас почувствовала ноющую боль в руках, которые сжимала в кулаки.

Вздохнула и расслабилась. Потерла большим пальцем между бровей.

− Просто задумалась, − ответила она и вновь откусила кусок. Мясо мягкое и жирное, приятно ложилось в пустой желудок.

Девятая старалась не думать, откуда взялось это мясо. Она привыкла к охоте, но все еще странно себя чувствовала, ведь животные ничем не провинились перед ними. Просто они были голодными. В храме мясо давали редко, чаще всего овощи, которые с любовью выращивали сестры. У них не было возможности выращивать овощи. Они питались тем, что находили в лесу, потому что нормальная еда закончилась уже давно.

Раньше было легче. Сейчас с неба падал пушистый снег, землю покрывали невысокие сугробы, выл ветер и деревья с кустами тянулись к ним голыми ветвями. Радовало, что большие хищники сейчас не выходили из пещер и нор, а мелкие животные пробегали под ногами быстро. В ловушки попадались немногие. Девятая радовалась каждому, ведь это значило, что у них будет еда.

Ягод не было. Ели они в основном вяленое мясо или иногда, когда устраивали долгие привалы, разжигали костер. Тогда мясо получалось горячее, жирное и с хрустящей корочкой. От него мешок тоже был жирным и пах привлекательно, но еды хватало на несколько дней.

Сейчас они тоже устроили привал. Первый за последние несколько дней. Девятая радовалась небольшому, но теплому костру как ребенок. Похоже настолько расслабилась, что пропала в своих мыслях.

− Не концентрируйся на плохом. Мы в относительной безопасности, у нас есть еда, теплая одежда. Небо светлеет раньше, значит скоро придет тепло и снег растает. Мы проделали большой путь и стали ближе к плачущему лесу. Нам здесь ничего не угрожает, кроме животных, но они нам не страшны. Мы сильнее их.

Пятая говорила уверено с легкой улыбкой и смотрела на выпотрошенную тушку кролика, нанизанного на толстую ветку. Шкурку пятая уже очистила от крови и мяса, повесила на ветку, из-за чего она дергалась на ветру. Девятая не была хозяйственной и наверняка просто выбросила бы все ненужное, но сестра не такая. Она использовала все, что можно. Шкурки пришивала к одежде, благодаря чему та становилась теплее, делала из них варежки или шапки. Органы и потрошки брала с собой, чтобы время от времени бросать их на снег, привлекая немногих хищников, которые после этого их не трогали. Мясо готовила на костре или вялила.

Девятая в это не вникала, хотя Пятая сестра постоянно ей объясняла, показывала. Почему-то злилась, когда Девятая не проникалась и слушала в пол уха.

− Поскорее бы закончилась зима.

Ей надоел снег и холод. Из-за снега двигались они медленно, делали остановки, спали по очереди и постоянно прятали руки с ногами, чтобы их не отморозить. Раньше зимой они сидели в храме и редко выходили, кутались в шкуры и меховые накидки, разжигали огонь в общем камине. Сейчас такого нет. Девятая даже не представляла, как сестры отреагировали на их уход. Рассказал ли брат Первой сестре о том, куда они держали путь?

Они очень рисковали, и Девятая не уверена, что риск был оправдан.

− Скоро. А сейчас ложись спать, я разбужу тебя, − сказала Пятая и погладила ее по голове.

Рука у сестры теплая и пахла мясом. Девятая кивнула неуверенно, облизала холодные, масляные пальцы и пошла к корням дерева, залезая в небольшую нору. Скорее всего лисью. Саму лисицу они не встретили, но в норе лежала сухая трава и несколько сухих, старых ягод. То, что они наткнулись на эту нору – великая удача. Девятая легла удобнее, положила под голову руку и прижала колени к груди. Странно. Холодно. Страшно. Выдохнула и приподнялась, выглядывая из норы.

− Иди сюда, тут хватит места для двоих. Вдвоем теплее. Вход завалим ветками. Иди сюда, я не хочу спать одна.

Девятая слышала, как тяжело вздохнула Пятая сестра. Она некоторое время сидела неподвижно. Девятая подумала было, что сестра ее проигнорировала, обиженно насупилась, но та медленно встала. Завернула мясо в бумагу и ткань, завалила костер снегом и набрала еловых веток.

Залезала Пятая медленно и аккуратно. Нора все же для них двоих тесная, но если прижаться плотно, ноги поджать и укрыться одним плащом, то очень хорошо. Из-за еловых веток ветер в нору не проникал, и они были спрятаны от посторонних глаз. Следы за ночь скроет снег.

❦❦❦

Она вдохнула полной грудью и с опасением посмотрела по сторонам.

Впереди бескрайнее снежное поле. Нет деревьев или кустов, лишь равнина, края которой Девятая не видела. И это опасно. Находиться на открытом пространстве опасно, ведь их видно. Сестры не раз говорили, что ходить по полю нельзя долго, ведь тогда людям легче выпустить стрелу или напасть – никто не услышит.