Опавшие листья - Уильям Коллинз

Мистрис Фарнеби подошла прямо к нему, взяла его за руку и вывела в зал.

– У меня возникли подозрения, – сказала она, – и они оправдались. Уже два раза предостерегала я вас против моей племянницы. В третий и в последний раз говорю вам, что она холодна, как лед. Она будет водить вас за нос, пока это будет льстить ее тщеславию, и бросит вас, как уже она бросала многих. Издевайтесь сами, пока не женитесь на ком-нибудь. Не приходите в этот дом ни к кому, кроме меня. Я буду ждать вестей от вас. – Она было замолчала, но указывая на одну из статуй, украшавших зал, прибавила:

– Посмотрите на эту бронзовую женщину с часами в руках, это Регина, удаляйтесь от нее. Прощайте.

Амелиус очутился на улице. Регина смотрела из окна столовой. Он послал ей воздушный поцелуй, она улыбнулась и поклонилась.

– Черт с ними, с другими! – пробормотал Амелиус про себя. – Я вернусь сюда завтра же.

Глава XI

Вернувшись в свой отель, он нашел на столе три письма.

Первое, распечатанное им, было от его хозяина и содержало в себе счет его за последнюю неделю. Когда Амелиус взглянул на итог, он представлял собой тип серьезного молодого человека. Он взял перо, чернила, бумагу и стал, прилежно делать вычисления. Деньги, которые он великодушно раздавал или ссужал, выставлены были в его отчете так же, как и деньги, потраченные им на самого себя. Результат можно было вкратце выразить следующими словами: «Нужно проститься с гостиницей и перебраться на квартиру».

Придя к этому благоразумному решению, он распечатал другое письмо. Оно было написано стряпчим, который имел с ним сношения еще в Тадморе по делам наследства.

«Дорогой сэр, прилагаемое письмо с не правильным адресом, что вы и сами заметите, дошло до нас только сегодня.

Прошу и т. д.»

Амелиус развернул вложенное письмо и взглянул на подпись. Имя, находившееся там, мгновенно перенесло его в Общину, писавшая была мистрис Меллисент.

Письмо начиналось следующими словами:

«Помните ли вы, что я говорила вам, когда вы уезжали из Тадмора? Я говорила: успокойтесь, Амелиус, это не конец. То же самое повторяю и теперь. Вы вернетесь ко мне?

Я напоминаю вам об этом, друг мой, и адресую свое послание к стряпчему, имя которого я запомнила, когда его письмо к вам публично читали в общей комнате. Раз или два в году я буду напоминать вам о моих прощальных словах, наступит время, когда вы меня поблагодарите за это.

А пока моими письмами зажигайте свою трубку, их не для чего оставлять. Если я сколько-нибудь утешу вас и примирю вас с жизнью, много лет спустя, когда вы, мой Амелиус, станете, может быть, таким же опавшим листом, как я, то я жила и страдала не даром. Мои последние дни на земле будут счастливейшими днями в моей жизни.

Вы, пожалуйста, не отвечайте на эти строки, а также и на последующие, если вы будете счастливы и довольны. С этой стороной вашей жизни я не могу иметь никакого отношения. Вы найдете друзей, где бы вы ни были, в особенности между женщинами. Ваша благородная натура ясно отражается на вашем лице, ваша мужественная нежность и доброта звучат в каждой ноте вашего голоса, нас, бедных женщин, привлекает к вам такая притягательная сила, против которой мы не в состоянии устоять. Не полюбили ли вы уже какую-нибудь молодую, красивую англичанку? О, будьте осторожны и осмотрительны! Прежде чем отдадите ей сердце, убедитесь, достойна ли она того! Так много женщин обманчивых и бессердечных. Одни будут уверять, что вы приобрели их любовь, между тем как вы только польстили их тщеславию, другие, слабые создания, увлекаются интересом и поддаются дурным советам, когда вас нет с ними. Берегитесь, друг мой, берегитесь!

Я живу у сестры, в Нью-Йорке. Дни и недели проходят спокойно, вы живете в моих мыслях и молитвах. Мне не на что пожаловаться. Я жду и надеюсь. Когда кончится срок моего изгнания из Общины, я снова отправлюсь в Тадмор, и там вы найдете меня, Амелиус. Я первая приветствую вас, когда ваш дух изнеможет под бременем жизни и ваше сердце снова обратится к друзьям вашей юности. Прощайте, мой дорогой, прощайте».

Амелиус положил в сторону письмо, растроганный и опечаленный безыскусственной преданностью, в нем выражавшейся. Он испытал какое-то неприятное удивление, прочитав строки, в которых намекалось на любовь его к молодой, красивой англичанке. Здесь (по совершенно различным побуждениям) повторялось предостережение мистрис Фарнеби другой женщиной с другого конца света! Это было странное совпадение. После минутного размышления он обратился к третьему письму. Ему было тяжело, душа его нуждалась в облегчении.

Третье письмо было от Руфуса Дингуэля, он извещал, что окончил свою поездку в Ирландию и в скором Бремени явится к Амелиусу в Лондон. Превосходный американец со свойственной ему откровенностью и простотой высказывал свое горячее восхищение ирландским гостеприимством, ирландской красотой и ирландским виски. «Для этой дивной страны недостает одного, чтоб быть настоящим земным раем, – писал Руфус, – но настанет день, когда мы отправим американского министра для Ирландской республики». Рассмеявшись над этой забавной вспышкой, Амелиус перевернул страницу. Как только глаза его упали на первый параграф, он изменился в лице и уронил письмо на пол.

«Еще одно слово (писал американец) о вашем длинном, приятном письме. Я читал его с величайшим вниманием и долго размышлял о нем. Не обижайтесь, друг Амелиус, если я скажу вам, что ваше знакомство с Фарнеби мне не нравится, даже более того. Я против этого семейства. Вы хорошо сделаете, если прекратите сношения, в особенности с этой смуглой мисс, которая так быстро произвела на вас такое благоприятное впечатление. Сделай это для меня, мой добрый мальчик. Подожди, пока я повидаю ее».

Мистрис Фарнеби, Меллисент, Руфус, все трое совершенно посторонние, незнакомые друг другу, и все наперерыв стараются отговорить его от молодой, красивой англичанки! Не буду обращать внимания, сказал себе Амелиус, женюсь на Регине, если согласится выйти за меня.

Глава XII

В течение трех недель сколько могло случиться происшествий, сколько перемен! Что касается Амелиуса, то он в один из пасмурных, дождливых ноябрьских дней перебрался в весьма приличные меблированные комнаты и за умеренную плату. Он стоял у огня и грел спину с видом солидного англичанина. Недорогое зеркало над камином отражало голову и плечи нового Амелиуса. На нем было другое платье, его социальное положение изменилось. Он уже стал строго экономить. В скором времени он будет женатым человеком.