Летчик. Фронтовая «Ведьма» - Виталий Свадьбин

своё обещание. Уж не знаю, что она там говорила, в смысле в своей школе, ну и бывшей Жениной. О чём она радостно сообщила за ужином.

— Женя, а тебя завтра приглашают в нашу школу. Будешь выступать перед пионерами и комсомольцами, — и Валька довольно улыбнулась.

— Ну ты даёшь, сестричка. Каникулы же на дворе. Какие такие выступления могут быть? — усомнился я.

— Сегодня наш пионерский актив обошёл всех, кого смогли найти. Думаешь я зачем в школу с утра бегала?

Делать нечего пришлось идти и поддержать старания Вали. Народу собралось не так уж мало. Собрание проводили в спортивном зале школы. Директор школы выступила с пламенной речью. А потом предложили мне толкнуть речь. Но я решил всё по-своему. Предложил школьникам задавать мне вопросы, а я по возможности буду отвечать. И вопросы посыпались.

— А в каком лётном училище учились? А когда на фронт попали, сколько немцев убили? — спрашивает рыжий видимо комсомолец.

— А сколько вы сбили самолётов у фашистов? — спрашивает другой пионер.

— Ребята, давайте не частить с вопросами. Я буду отвечать по порядку. Лётное училище в городе Энгельсе. На фронт попала в начале мая этого года. На моём счету 15 мессершмиттов.

— Чтобы получить звание Героя надо сбить не меньше 20 самолётов, — сделал замечание тот же рыжий, ух какой информированный.

— Мне звание Герой Советского Союза дали за то, что я пленила генерала Вермахта, командира пехотной дивизии.

— Будьте добры, расскажите, как это произошло, — спросила какая-то девочка.

— Такая информация является секретом. Извините ребята не могу рассказывать.

И так далее, и тому подобное. Мучили меня детишки три часа. Потом директор школы попросила, чтобы я дала фотографию для школы. Я пообещала, что сделаю и передам с сестрой. Когда возвращались из школы с Валей зашли в фотоателье, там сфотографировались вместе с ней и я сделала портретное фото. Квитанцию вручила Валентине.

Через три дня пришло приглашение от Яковлева Александра Сергеевича. Он приглашал меня в Тушино на полигон завода № 82. Я дал согласие, так как отпуск в Москве начинал меня тяготить. Из Москвы туда ехала машина, поэтому я добрался с комфортом. На полигоне познакомился с лётчиками, которые испытывали самолёты. Здесь же был и Яковлев. Он видимо запомнил наш разговор, вот мне и предложили полетать на Як-9У. Такой аппарат был. Ну что же болтать я болтал, теперь пора показать и в деле себя. Для реалистичности предложил двум лётчикам исполнить роль противников. Руководство дали добро. Я попросил сменить парадку на комбинезон, мне предоставили такую возможность. Сел в кабину, от винта и взлёт. Испытатели сразу хотели показать, что они не зря едят свой хлеб. Но я не дал им такого шанса. Фигуру пилотажа «размытая бочка», здесь оказывается тоже не знали и не только эту фигуру.

Кувыркались в воздухе минут сорок, когда нам дали команду на посадку. Я выскочил из кабины Як-9 и подошёл к группе, где стояли инженеры, испытатели и Яковлев. Александр Сергеевич первый пожал мне руку. Оба испытателя представились. Один был постарше седой и седыми усами, он назвался Иваном Петровичем Копытиным. Второй представился, как Сергей Алексеевич Кошкин, по возрасту ему было чуть больше тридцати.

— Евгения Ивановна, я восхищён! Если вы такое вытворяете в воздухе с немцами я не удивлюсь, если вам в скорости дадут вторую Золотую Звезду, — похвалил меня Яковлев.

— Евгения Ивановна, вы применяли неизвестные фигуры пилотажа. Расскажите кто вас научил? Я не встречал таких кульбитов до этого, в смысле до вашего появления, — спросил Кошкин.

— Можно рассказать, как эти фигуры выполнять. Только мне нужна бумага и карандаш, так будет легче объяснять, — предложил я.

Требуемое нашли быстро, и я взялся черкать на листе бумаги. Все с интересом наблюдали.

— «Размытая бочка». Что такое «Бочка» вы знаете. А здесь я добавила движение машины не по прямой, а по спирали. У нас в полку ребята эту фигуру называют «ведьмина бочка». «Колокол», сваливание происходит не вперёд, а на правое крыло, или на левое, происходит как бы поворот. Мне предлагали назвать эту фигуру моим именем, но я не хочу. В шутку друзья зовут «Колокол ведьмы». В бою помогает легко уйти от преследования и даже пристроиться в хвост противнику. «Кобра», здесь задираешь нос и убираешь обороты, происходит как бы заваливание аппарата через голову, но снова даёшь обороты и играешь всеми закрылками. Получается, что противник проскакивает, а ты спокойно пристраиваешься ему в хвост. Счёт идёт на доли секунд. Неопытным лётчикам такое лучше не делать.

— Извините, но насколько я знаю, вы закончили лётную школу весной. Вас разве можно назвать опытным лётчиком, ваше мнение? — спросил инженер, я не запомнил его фамилии.

— Если хотите, я хороший и талантливый лётчик. Вам это покажется не скромным, но это так. А на фронте все учатся быстро, — и я посмотрел прямо в глаза инженеру.

— Меня интересует ещё две фигуры, — вернул тему разговора Копытин.

— Такую фигуру я называю «хук», делается на вираже. Можно вверх или вниз. Зависит от расположения противника, чтобы не попасть под обстрел. Ну и последнее «чакра». Делается почти так же, как и «петля Нестерова», только по очень маленькому радиусу, обязательно работая увеличением или уменьшением оборотов двигателя. Эх, если бы движок помощнее. Можно такое вытворять, — засмеялся я, рисуя фигуры на бумаге.

— Евгения, на какой высоте вы стали выводить машину из «штопора»? — спросил Кошкин.

— Я применила «плоский штопор» с вращением. Выводить начала примерно на пятьсот.

— Этим вы нас напугали. Думал, что всё, брякнется о землю, — засмеялся Яковлев.

— Я не первая в этом. До меня такое делал Василий Сталин.

Я ещё раз подробно прошёлся по эскизам, давая пояснения лётчикам, а потом попросил проводить меня в душ и переодеться. Кошкин вызвался всё показать. Когда мы с Сергеем ушли, компания продолжила разговор.

— Феноменальный лётчик, — произнёс Яковлев.

— Не хотел бы я оказаться в воздухе её противником. Поверьте, моему опыту. Такие как она рождаются одна на тысячу, — добавил Копытин, трогая себя за ус.

— Вы знаете, в Кремле, когда познакомился с ней. Разговаривал с Толбухиным, Командующим Южным фронтом. Он так и сказал: «Она на весь фронт такая одна», задумчиво произнёс Яковлев.

— Может попробовать её переманить? — спросил инженер Жаров.

— Не получится. Хотя я бы попробовал, но сомневаюсь, что её отдадут, — снова задумчиво произнёс Александр Сергеевич.

В Москву меня вернули почти в 10 часов вечера. Я попросил водителя остановиться, не доезжая до дома. Решил прогуляться.

Высадили меня на Пречистенской набережной, на улице было ещё светло, поэтому я, не спеша шёл пешком. Москва этого времени значительно отличается от той, которую я знал. Шагать мне бы не очень далеко, до Знаменки, а потом можно пройти