Целуй девочек - Джеймс Паттерсон

— Не трогай меня! Не трогай! Не смей ко мне прикасаться, ублюдок, — закричала она, так и не открыв глаза. Напротив, крепко зажмурила их. — Отвали от меня, сукин сын!

— Ах, эти молодые врачи. — Доктор Руокко пыталась обратить все в шутку. Даже в самый ответственный момент она не теряла головы. — Ужасно невежливы. И этот жуткий лексикон.

Смотреть в тот момент на Кейт Мактирнан было все равно что наблюдать за зверски истязаемым. Я снова подумал о Наоми. Где она? В Северной Каролине? Или каким-то образом оказалась в Калифорнии? Что с ней происходит? Неужели то же самое? Я отогнал страшные мысли. Нельзя делать несколько дел одновременно.

Доктор Руокко колдовала над Кейт еще с полчаса. Ввела ей через капельницу либриум. Затем снова подключила сердечный стимулятор, на котором Кейт держали в связи с тяжелыми травмами. Когда все процедуры были окончены, наша больная погрузилась в еще более глубокий сон. Этой ночью она своими тайнами с нами делиться не станет.

— Вы прекрасно работаете, — шепнул я доктору Руокко. — Здорово у вас получается.

Мария Руокко жестом пригласила меня выйти из палаты. Коридор был погружен в полутьму. Там было тихо и мрачно, как обычно бывает по ночам в больницах. Я не мог отделаться от мысли, что Казанова работает в университетской клинике. Даже теперь, в этот поздний час, он может находиться в больнице.

— Мы сейчас сделали для нее все что могли, Алекс. Теперь пусть поработает либриум. Я насчитала трех агентов ФБР и двоих самых лучших полицейских Дарема, охраняющих молодого доктора Кейт Мактирнан от непрошеных гостей. Почему бы вам не поехать в гостиницу? Поспите хоть немного сами. Хотите дам вам таблетку снотворного?

Но я сказал, что предпочитаю ночевать в больнице.

— Не думаю, чтобы Казанова явился за ней сюда, но наверняка сказать трудно. Все возможно.

Тем более если он здесь работает, добавил я про себя.

— Кроме того, ко мне от Кейт какие-то флюиды тянутся. Я их с самого начала почувствовал, как только увидел ее. Может быть, она знакома с Наоми.

Доктор Мария Руокко с непроницаемым видом смотрела на меня снизу вверх. Я был выше ее, наверное, на целый фут.

— На сумасшедшего вы не похожи и, случается, рассуждаете здраво, и все же вы ненормальный, — сказала она и улыбнулась. В ее ярко-синих глазах заплясали смешливые искорки.

— К тому же я вооружен и очень опасен, — добавил я.

— Спокойной ночи, доктор Кросс. — Мария Руокко послала мне воздушный поцелуй.

— Спокойной ночи, доктор Руокко. И спасибо.

Она зашагала по коридору, а я отправил ей вдогонку такой же поцелуй.

Устроился я на ночь не слишком удобно — сдвинул в палате у Кейт два мягких кресла. И пистолет все время держал на коленях. Наилучшие условия для приятных снов.

Глава 50

— Кто вы? Кто вы такой, черт вас возьми, мистер?

Меня разбудил громкий высокий голос. Он прозвучал совсем рядом. Почти под ухом. Я тут же вспомнил, что нахожусь в клинике университета Северной Каролины. И отчетливо вспомнил, где именно. В палате Кейт Мактирнан, нашей главной свидетельницы.

— Я полицейский, — объяснил я как можно более мягким и убедительным тоном. — Зовут меня Алекс Кросс. А вы находитесь в клинике университета Северной Каролины. В полной безопасности.

Мне показалось, что Кейт Мактирнан готова разрыдаться, но все же ей удалось взять себя в руки. Наблюдая за тем, как она с собой справляется, я понял, каким образом ей удалось пережить весь тот кошмар с Казановой и прыжком в реку. Передо мной была женщина, обладающая удивительной силой воли.

— Я в больнице? — с трудом выговорила она, но, по крайней мере, речь ее звучала связно.

— Да, именно так, — подтвердил я и сделал успокаивающий жест рукой. — Вы в безопасности. Позвольте мне теперь сбегать за врачом. Прошу вас, я скоро вернусь.

Язык у нее продолжал слегка заплетаться, но взгляд был сфокусированным и осмысленным.

— Погодите минуту. Я сама врач. Мне надо прийти в себя и собраться с мыслями, прежде чем приглашать гостей. Так вы полицейский?

Я кивнул, готовый помочь ей чем только мог. Мне не хотелось напугать ее лишний раз после всего, что ей пришлось пережить за последние несколько дней. А еще мне не терпелось задать ей целую кучу вопросов.

Кейт Мактирнан отвернулась от меня.

— Наверное, он накачал меня наркотиками. Или все это был сон?

— Нет, не сон. Он применил очень сильное средство под названием маринол, — поведал я только то, что знал сам. Боялся сбить Кейт с толку.

— Видимо, я и в самом деле слегка попутешествовала. — Она попыталась свистнуть, но получился очень забавный звук. Одного зуба у нее не хватало, и во рту, вероятно, пересохло. Губы распухли, в особенности верхняя.

Я, к собственному удивлению, вдруг разулыбался.

— Вы, наверное, побывали в Стране ужасов. С благополучным вас возвращением.

— Я и вправду рада, что вернулась, — шепотом произнесла она, и глаза наполнились слезами. — Простите, я изо всех сил старалась не плакать в том ужасном месте. Не хотела выказывать перед ним слабость. А теперь очень хочется поплакать. Пожалуй, так и сделаю.

— Пожалуйста, плачьте сколько хотите, — тоже шепотом сказал я, сам едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Сердце разрывалось от сострадания. Я подошел к больничной кровати и нежно держал Кейт за руку, пока она плакала.

— Вы, наверное, сами не с Юга, — наконец вновь заговорила Кейт Мактирнан.

Я искренне удивлялся ее самообладанию.

— Верно. Я из Вашингтона. Моя племянница пропала без вести десять дней назад. Училась на юридическом факультете университета Дьюк. Поэтому я здесь, в Северной Каролине. Я — следователь.

Она как будто впервые меня увидела. И вроде пыталась вспомнить что-то важное.

— В том доме, где меня держали, было еще несколько женщин. Нам не позволялось разговаривать. Какое-либо общение было строго запрещено Казановой, но я нарушила правила. Поговорила с женщиной по имени Наоми…

— Мою племянницу зовут Наоми Кросс, — перебил я ее. — Она жива? Здорова? — У меня едва сердце не остановилось. — Расскажите, что помните, прошу вас, Кейт.

Кейт нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.

— Я разговаривала с какой-то Наоми. Фамилию не помню. Еще разговаривала с Кристин. Наркотики. О Господи, это ваша племянница?.. У меня в голове такой туман. Простите… — Голос Кейт стих, как будто кто-то выпустил из нее воздух.

Я ласково пожал ее руку.

— Нет, что вы. Вы вселили в меня надежду, какой у меня не было с тех пор, как я сюда приехал.

Кейт Мактирнан сосредоточенно и угрюмо смотрела мне в глаза. Как будто возвращалась к чему-то ужасному, о чем желала забыть.

— Я мало что помню сейчас. Видимо, сказывается побочный эффект маринола… Помню, что он собирался сделать мне еще один укол. Я ударила его, и наверное, сильно. Поэтому смогла убежать. По крайней мере, думаю, что так все случилось… Там был густой лес. Корабельные сосны, мох повсюду… Помню, клянусь Богом, дом… или какое-то помещение, в котором нас держали… он исчез. Исчез прямо у меня на глазах.

Кейт Мактирнан удивленно покачала головой. В широко распахнутых глазах застыло изумление. Она, казалось, сама не верила тому, что говорила.

— Так мне помнится, но разве такое возможно? Как может исчезнуть дом?

Я понимал, что она оживляет в памяти свое недавнее страшное прошлое. Я был с ней рядом.

Был первым, кто услышал историю ее побега, и единственный пока, кто слышал, как наша свидетельница заговорила.

Глава 51

Казанова пребывал в расстройстве и тревоге по поводу потери доктора Кейт Мактирнан. Он был очень обеспокоен и потерял сон. Плохо. И очень опасно. «Я совершил первую в своей жизни ошибку», — думал Казанова, ворочаясь в постели.

А потом кто-то прошептал в темноте:

— Что с тобой? Ты нездоров?

Женский голос заставил его вздрогнуть от неожиданности. Он ведь только что был Казановой. А теперь надо срочно переключаться на другую роль. Роль примерного мужа.

Он протянул руку и ласково погладил жену по голому плечу.

— Все в порядке. Не волнуйся. Просто бессонница.

— Это я заметила. Еще бы не заметить. Всю ночь толкаешься. — Она сонно улыбнулась. Хорошая у него жена. И любит его.

— Прости, — шепнул Казанова и поцеловал ее в плечо. Он гладил ее по голове и вспоминал Кейт Мактирнан. У Кейт волосы куда красивее и длиннее.

Он продолжал гладить жену, но мыслями уже снова вернулся к своим проблемам. Совсем не с кем поговорить. Совершенно не с кем. Ни здесь, в Северной Каролине, ни во всем чванливом и напыщенном Университетском треугольнике.

В конце концов, он встал с постели и спустился вниз. Прошел к себе в кабинет, бесшумно закрыл и запер дверь.