Режиссер Советского Союза 8 (СИ) - Яманов Александр

Роль Ясмин мы уже отсняли, и получилось весьма недурно. Особенно пронзительными должны получиться кадры, где она расстреливает палачей. Так что девушка давно освободилась, но не стала уезжать из ФРГ.

— После успеха фильма нужные люди заметят твою игру. Ты действительно была хороша на фоне весьма сильного актёрского состава! Значит, есть шансы закрепиться в Голливуде, чем я бы точно воспользовался, окажись на твоём месте, — глажу спину начавшей успокаиваться ливанки, — В Америку я более не собираюсь. Обязательства перед Эвансом выполнены, и все мои помыслы связаны с Европой. Мы просто не сможем нормально видеться и это, не касаясь других препятствий, о которых я говорил. Плюс, ты можешь рассчитывать на мою поддержку и рекомендации к интересным режиссёрам по обе стороны океана. И это никак не связано с нашим романом. Ты действительно талантливая актриса. Есть шероховатости и тебе требуется хороший учитель, но перспективы видны уже сейчас.

— Пфф! — фыркнула девушка, явно довольная похвалой, — Именно поэтому ты орал на меня, как сумасшедший? А ещё заставлял заучивать десятки страниц классики, не имеющих отношения к картине!

Было дело. На самом деле Ясмин талантливая, но ещё сыроватая актриса. И мне приходилось по ходу съёмок её обучать и периодически встряхивать эмоционально.

— Это был запланированный ход. Таким нехитрым методом, я доводил тебя до истерики, заставляя находиться в постоянном напряжении. Зато в самый нужный момент ты выдала такую бурю чувств, что прониклись даже бывалые циники. Ай!

Девушка снова ударила меня, но теперь по-настоящему. Всё-таки она хороша! Услышав, что я специально доводил её несколько дней, Ясмин уселась на меня сверху и попыталась использовать как боксёрскую грушу. Но вид обнажённой девушки с задорно торчащими грудями была столь аппетитным, то через мгновение она была уже снизу и делала безуспешные попытки вырваться. Что заводило меня ещё сильнее, и я начал жадно мять её полушария, а затем резко вошёл во влажное от нетерпения лоно.

Это было какое-то безумие. Будто мы прощались навсегда, что, фактически, правда. Не хочу сравнивать, но всё было похоже на наши встречи с Капитоновой, когда мы забывали обо всём и выключались из реальности.

— Алекс, я не дура и примерно представляю, какими делами ты ворочаешь, кроме кинематографа, — утром, уже после душа, вдруг произнесла ливанка, — Моя родня даже немного тебя опасается, но это не важно. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, как бы ни сложились обстоятельства. Просто знай, что в доме Ясмин Франжье ты всегда найдёшь приют. Больше говорить не хочу, это лишнее.

Судя по серьёзному взгляду зелёных глазищ, она очень серьёзна. Всё-таки ливанцы — представители специфической культуры и подобными словами просто так не разбрасываются. Интересно, а готов ли я пойти ради этой девушки на подобное? Не уверен.

Ясмин уехала в Гамбург, где у неё рейс до Парижа. Расставание получилось на удивление спокойным, ведь мы уже объяснились, и любые слова излишни. Я больше думал, чего делать с охраной. В Германию меня сопровождала наиболее адекватная тройка, выделившаяся в мои личные телохранители в последнее время. Да и Серж охарактеризовал ребят, как наиболее адекватных. Но никто не отменял случайностей, когда Анна могла узнать о моём весёлом времяпровождении. Ведь ребята заняли два соседних номера и прекрасно понимали, чем я занимаюсь. Как же легко было раньше, когда не было всех навалившихся проблем! А по приезде в Эмдем, меня ждал сюрприз.

Перед небольшим отелем с кемпингом, который занимала наша съёмочная группа, нас встречал дежурный представитель СБ. Без вступления, он сразу подошёл к машине и начал рассказывать.

— Шеф, вас ждёт какой-то мутноватый тип. Появился вчера в полдень, узнав, что вы уехали, попросил позвонить вам. После отказа сообщил, что будет ждать вас в гостинице Эмдема. Судя по акценту, гость русский, если я правильно понял. Мы проследили за ним, он один. Ребята дежурят перед отелем, но пока от них нет информации.

— Анри, разворачивай в город, — говорю водителю, — Посмотрим на нежданного пришельца.

— А вы весьма примечательная личность, Алексей Анатольевич, — после приветствия произнёс хозяин номера, как только я закрыл за собой дверь, — Собственные выезд и охрана, которые непозволительная роскошь даже для многих состоятельных людей Европы. Живёте в Риме на широкую ногу и практически этого не скрываете. Ещё вы владеете недвижимостью в Швейцарии, Франции и Италии. Это я успел раскопать за пару недель пребывания в Европе. Даже интересно, что в действительности скрывается за подобным фасадом. Поэтому сейчас неудивителен факт конфликта простого режиссёра сразу с двумя серьёзными структурами.

Невысокий, лет сорока, без особых запоминающихся черт и весь какой-то серый, собеседник являл собой образец классического агента спецслужб. Хотя есть в нём, что-то живое или неказенное. Не знаю, как правильно выразиться. Может, заметная смешинка во взгляде или сама манера выражаться. Товарищ явно не сапог или тупой исполнитель. Тем интереснее услышать, с чем пожаловал гость.

Сидящий в кресле агент налил минералки из бутылки в стакан, и вопросительно посмотрел на меня. Киваю, сажусь напротив, и протягиваю руку за стаканом. Сделав несколько глотков, собеседник продолжил.

— Вы, наверное, удивились моему вторжению, так как ожидали гонцов от двух известных организаций? Но нам показалось, что ситуация требует вмешательства, дабы излишне ретивые ребятки не наделали глупостей. К сожалению, ваши художества или проекты, были упущены нашим отделом. Но у нас есть оправдание, ведь мало кто мог предположить подобной активности от режиссёра. Здесь ещё и хорошее прикрытие. Но, да ладно.

Товарищ увидел мою усмешку и правильно её понял.

— Прошу прощения за излишнюю любовь к длинному вступлению. Меня зовут Михаил Андреев, я представляю общий отдел Секретариата ЦК. Вернее, его часть, доставшуюся Секретариату от распущенного Оргбюро. Не буду заводить в вас дебри советской номенклатуры. Структура у нас сложная и всё не так просто, как кажется со стороны. Заодно есть такое понятие, как секретность, — хорошо поставленным голосом произнёс собеседник, — Но вы человек, знающий гораздо больше, чем положено обычному гражданину. Поэтому назову вещи своими именами. Я представляю партийную разведку, если по-простому. Опять повторюсь, что всё сложнее и мои полномочия гораздо шире, нежели банальный шпионаж. Скажем так, сотрудники нашего отдела ближе к ревизорам, вплотную работающим с КПК, но не ограничивающим свой интерес исключительно членами КПСС.

А вот здесь дядя смог меня удивить. Про личную разведку Сталина я слышал и даже читал в своё время. Думаю, правды и вымысла там было примерно пополам. О партийной спецслужбе тоже хватало домыслов и страшилок, но я в них не верил. Смысл держать две мощные спецслужбы и разные вариации внешней разведки вроде Комитета информации, если есть ещё внутренний надзирающий орган? Здесь впору задавать вопрос о том, кто следит за надзирателями?

— Ознакомьтесь, — Андреев передал мне запечатанный конверт, — В письме указано, кто хочет с вами встретиться. Насколько мне известно, у вас весьма сложные отношения с ведомством товарища Ивашутина. Думаю, пока вы можете не переживать. Но в ближайшее время вам необходимо посетить Москву, так как сложившаяся ситуация требует объяснения. Можете спокойно заканчивать текущие дела, две недели у вас точно есть. Тянуть дольше просто неприлично. И не переживайте. Если бы вас хотели заманить в СССР, то можно было придумать более тонкую операцию. Но лицо, приславшее меня и написавшее письмо, хочет разобраться в нюансах и стоит над бравыми ребятами из спецслужб. Более мне вам сказать нечего и о своём решении прошу сообщить по указанному телефону.

Глава 10

— Удивлены? — спросил хозяин кабинета после приветствий.