Безжалостная Империя (ЛП) - Кент Рина

Он зациклился на ней с тех пор, как нам было шесть или что-то в этом роде, но однажды он решил, что должен её ненавидеть. Я понял его причину некоторое время назад, и я все еще думаю, что это глупо.

Если ты чего-то хочешь, иди за этим. К чёрту общество и ожидания.

Ксандер не разделяет мою философию, поэтому вместо того, чтобы действовать в соответствии со своими чувствами, он продолжает находиться рядом с ней, умоляя её взглянуть на него или доказать, что она не забыла о нем. Но, когда она даёт ему подтверждение, он притворяется, что она камень под его ботинком.

Он жалок.

Потом есть Эйден. Его бесстрастное лицо трескалось всякий раз, когда в поле зрения появлялся некая Ледяное Сердце. Она в команде по лёгкой атлетике, и они тренируются напротив нас. Он не выслушал ни слова из того, что сказал нам помощник тренера. Вместо этого он наблюдал за ней с этой расчётливой жилкой.

Он более сдержан в этом, чем Ксандер, но это так, и я знаю, я просто знаю, что Эльза - мой билет в один конец, чтобы разлучить его на хрен с Сильвер.

И они разорвут её.

Занавес упал. Они больше не могут меня дурачить — хотя и не должны были с самого начала.

Я бегу обратно в оборону и отсекаю начало контратаки. Я хорошо умею разрушать вещи до того, как они начнутся. Помощник тренера кричит: «Фантастическая борьба, капитан!» Но его слова не доходят до меня.

Ничто не помогает.

Со вчерашнего дня я был на высоте, которую не мог контролировать.

Я сделал это.

Я наконец взял Хаос за горло и трахнул её так, как я тайно мечтал годами.

Это был её день рождения, но я получил лучший подарок — быть её первым.

Это был не ублюдок Эйден или любой другой неудачник, это был я. Она никогда не нарушала своего обещания, данного мне.

Моя голова была заполнена образами её фарфоровой кожи, её смелого цветочного аромата, того, как она стонала моё имя.

Блядь, как она стонала моё имя.

Это единственный способ, которым я хочу, чтобы она с этого момента произносила моё имя.

Я знаю, что это будет нелегко. Сильвер не просто отстранилась от меня, как только я вышел из неё, она убежала. Не говоря уже о том, что она с самого утра ведёт себя холодно и отчуждённо.

Эйден - мой жених.

Нахуй это.

Если она думает, что я позволю ей держаться за его руку после того, как я заявил на неё права, то она, должно быть, совсем меня не знает.

Я позволил ей повеселиться только потому, что знал, что настанет день, когда она официально станет моей. После свадьбы мамы и Себастьяна этот вариант исключён, но это не значит, что я не могу его обойти.

Первый шаг сделан, но впереди еще многое.

Как только помощник менеджера объявляет перерыв, чтобы пройти через строй, я подхожу к скамейке, которую занимает Эйден, хватаю бутылку воды и устраиваюсь рядом с ним.

Он вытирает лицо полотенцем, его взгляд сосредоточен на Эльзе, когда она бежит. Тогда я вижу это — гордость. Он не просто без ума от неё, он еще и гордится ею. Интересно.

– Она хороша. – Говорю я небрежно.

Его внимание медленно переключается на меня. Должно быть, он заметил, что я сижу рядом с ним, потому что, хотя он ведёт себя так, будто ему все равно, он также очень хорошо осведомлён о своём окружении. Однако он не понимал, что я наблюдаю за его сеансом наблюдения.

– Глаза. Прочь. – Приказывает он.

Есть. Реакция, в которой я нуждался.

– Расслабься. Я только сказал, что она хороша.

– Не говори, что она хорошая, даже не смотри, как она хороша, не говори с ней или о ней. По рукам? По рукам.

– Я бы, наверное, так и сделал, если бы не понял, что ты грёбаный лжец.

– Я? О чём я тебе солгал?

– Эй, как мне удалить девственную кровь из моего члена? Может, мне просто постирать его? – Я пересказываю его сообщение из тех времён и слова, которые, блядь, сломали меня. – Я уже смыл кровь со своего члена. Я бы этого не сделал, если бы знал, что у тебя есть склонность к девственной крови.

Он приподнимает бровь.

– Ты пытаешься доказать, что у тебя хорошая память? Я должен похлопать или что-то в этом роде?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я повторяю твою ложь, Кинг. Ты действительно думал, что я не узнаю?

– Это заняло у тебя три года. – Он ухмыляется. – Три года ты думал, что я был её первым. Три года умирал внутри, воображая, что я трахаю её всякий раз, когда мы были одни. Три года постоянных сомнений. Давай не будем упоминать о том, как ты ударил меня той ночью, или о твоих мелких действиях всякий раз, когда ты мог выкопать мне яму. Знаешь, как я это называю? Победа.

Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не поднять кулак и не ударить его снова, и на этот раз я испорчу эти черты, чтобы никто не посмотрел в его сторону. Я бы сделал из него уродливого монстра. Однако я знаю, что это вызовет у него только ту реакцию, которую он хочет, поэтому я делаю глоток воды, чтобы успокоить горло.

– Веселье закончилось. Покончи с этим. – Говорю я со спокойствием, которого не чувствую.

В этом-то и дело, когда замышляешь хаос. Вы чувствуете это, но не показываете этого — это самый смертоносный тип, который когда-либо существовал.

– С чего бы? – Эйден перекидывает полотенце через плечо.

– Потому что теперь она моя.

Моё горло сжимается от этого слова. Моя. Как долго я ждал, чтобы сказать это вслух?

Годы. Грёбаные годы.

И теперь я даже не могу сказать это всему миру — только ублюдку Эйдену, но это только начало.

– Я удивлён, что она осталась девственницей ради тебя, когда ты был придурком и всё такое. И ты мог бы подумать, что быть со мной в течение трёх лет повысило бы её стандарты.

– Скорее, опустило их.

– Я не знаю, в какую извращённую игру ты играешь, Нэш, но она согласна?

– Это не твоё дело. Твоя единственная роль - покончить с этим.

– Нет, не могу. Видите ли, мы с Куинс - это одно целое. Ну и что с того, что ты её трахаешь? Я тот, чьё кольцо она будет носить и за кого выйдет замуж.

Его лицо ничего не выражает, но оно не могло бы выглядеть более ужасным, если бы он ухмылялся.

Они заключили сделку. Я чувствую этот запах в воздухе, даже не зная этого наверняка.

Сильвер почувствовала угрозу и поэтому натянула доспехи, в которых Эйден играет определённую роль.

Этому ублюдку, должно быть, предложили что-то, что каким-то образом ему служит.

Я захлопываю крышку бутылки.

– Ты уверен, что хочешь поиграть в эту игру со мной? На этот раз я раздавлю тебя.

– Это обещание?

– Это твоё единственное предупреждение, Кинг. Я не буду играть честно.

– Ты хочешь сказать, что был таким все это время?

– Твой выбор.

– Покажи мне своё худшее, Нэш.

Перерыв заканчивается, и Эйден неторопливо возвращается на поле.

После того как Леви Кинг окончил школу, я стал капитаном. Он порекомендовал меня тренеру, потому что считает меня более уравновешенным, чем его придурок двоюродный брат. Он сделал правильный выбор. Я могу притвориться, что мне не все равно, Эйден даже не пытается.

Я следую за ним по пятам. Если бы это был любой другой человек, они бы отступили, особенно если бы это был кто-то, кто был свидетелем того, как я играю нечестно.

Однако Эйден создан для этого испытания. Чем труднее это становится, тем настойчивее он становится в том, чтобы закончить все с честью.

Это его отвратительная соревновательная натура, которая напоминает Сильвер, и, вероятно, единственная причина, по которой они ладят на каком-то уровне.

Чего Эйден не понимает, так это того, что я знаю его слабость. У него этого не было, когда он сбежал с ней и разыграл меня, отправив эти сообщения. Теперь он знает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я обещал ему, и я обещал ей.

На это у меня ушли годы, но я заставлю их обоих пасть так же низко, как и я.

Я заставлю их почувствовать каждую нить хаоса, которую я чувствовал, катаясь на велосипеде всю ночь под этим проливным дождём.