Случайная невеста - Джейн Фэйзер

Фиби вспомнила в эту минуту любительницу поговорок Мег и свой последний разговор с ней.

— Ты слышала когда-нибудь, — спросила она, — чтобы женщина могла полюбить другую женщину, как мужчину?

Оливию нисколько не удивил вопрос.

— Ну как же, — откликнулась она, — например, как древнегреческая поэтесса Сафо на острове Лесбос. Хотя вообще-то греки отличались тем, что их мужчины любили мужчин. А что особенного? У них была такая культура. И у римлян тоже. — Оливия схватила со стола какую-то книгу. — Вот Светоний, римский историк… Он тут пишет о разных цезарях и других римлянах. Вот… У императора Тиберия в его бассейнах были специальные мальчики. Их пескарями называли.

Она принялась переводить с латыни весьма вольный по содержанию отрывок, но внезапно осеклась, вскочила с места и подбежала к полке с книгами.

— Лучше я почитаю тебе стихи Сафо. Хочешь? Вот, например, написано, что она словно в огне горит, когда занимается любовью с женщиной.

— Странная какая-то страсть все-таки, — задумчиво проговорила Фиби. — Ничего не понимаю.

Она встала, подошла к окну и увидела, как по двору в одежде для езды верхом идет Кейто.

«…Словно в огне горит». Почти то же самое ощущает и она сама едва ли не каждый раз, когда видит Кейто. Не написать ли ей для него роль Роберта Дадли? А она тогда решится сыграть роль Елизаветы. Только станет ли он участвовать в представлении? Выступать на сцене?

Забыв о стихах Сафо, которые ей читала Оливия, Фиби схватила перо и снова принялась за пьесу.

— Черт возьми, что это там?

Кейто придержал коня, поднял голову, прислушался и даже принюхался: что несет с собой этот колючий зимний ветер, кроме снега? Посторонние голоса? Чужие запахи?

Он обладал обостренным чутьем следопыта, которое подсказывало ему, что для тревоги сейчас есть все основания.

— Проверим? — спросил Джайлс Кремптон, тоже натягивая поводья.

Предложение запоздало: из-за деревьев уже выехал небольшой отряд королевских йоменов. В полном молчании они загородили узкую тропу, отрезав путь к отступлению.

Конь Кейто рванулся вперед, словно сам, по своей воле решил перейти в галоп. Всадник осадил его, одновременно вытащив кавалерийскую саблю. У Джайлса в руках уже был мушкет. На мгновение все застыли — королевские стрелки с саблями и пиками и два всадника, не сводящие с них прищуренных глаз.

Но тут один из йоменов поднял пику, и в ту же секунду Кейто вонзил шпоры в конские бока и ринулся на врагов.

Джайлс, издав резкий воинственный клич, устремился вперед, выстрелил из мушкета, и вот уже один из солдат упал под конские копыта.

Кейто тем временем пытался расчистить себе дорогу с помощью сабли. На его бриджи и сапоги брызнула кровь. Кто-то из солдат прицелился копьем в его коня. Вовремя заметив это, Кейто рванул вбок, однако оружие задело круп животного. Конь, правда, остался на ногах, и Кейто поднял его на дыбы, направив на нападавшего. Спустя секунду тот оказался под копытами жеребца.

Джайлс между тем высвободил свое копье и вонзил его в горло целившегося из мушкета солдата. Пуля улетела в небо.

Воспользовавшись смятением противника, Кейто и его помощник прорвались в образовавшуюся брешь и помчались по тропе, которую все плотнее усыпал поваливший внезапно снег.

— Удачно получилось, — тяжело дыша, с улыбкой проговорил Кейто.

— Верные слова, милорд, — отвечал Джайлс. — Эти королевские стражники в последние недели просто проходу не дают, хотят отрезать наш штаб от города.

— Думаю, нам удалось хотя бы ненадолго отбить у них охоту, — сказал Кейто, наклоняясь, чтобы осмотреть рану на крупе коня. — Кажется, не так страшно.

— Конюх Тед вмиг вылечит беднягу, милорд. На это он большой мастак.

С этими словами Джайлс надвинул шапку на лоб, и они пустили коней вскачь, чтобы добраться до дома прежде, чем разыграется настоящая снежная буря.

Было около шести вечера. Фиби застыла у окна в холле, всматриваясь в беспрерывное кружение снега, сквозь хлопья которого проглядывали темно-серые клочки неба.

Она знала, дороги сейчас опасны и днем и ночью, а Кейто уехал по своим делам даже без должной охраны, только в сопровождении Джайлса.

— Лорд Гренвилл не сказал, когда вернется? — спросила она у дворецкого.

— Нет, леди Фиби. Но не думаю, что его милость вернется к обеду. А вы где бы хотели поесть — в столовой или в маленькой гостиной наверху?

Фиби в который уже раз взглянула на большие напольные часы. Огромный маятник неутомимо трудился, и с каждым его колебанием время приближалось к шести. Если Кейто не приедет сейчас, значит, вообще нынче не вернется. И тогда хватит ли у нее смелости сделать завтра то, что она задумала на сегодня, неизвестно.

Словно в ответ на ее беспокойство на улице послышался конский топот и голос Джайлса. А где Джайлс, там должен быть и Кейто. Она взволнованно потерла руки, повлажневшими ладонями одернула платье.

— Обедать будем в малой гостиной, Биссет, — как истинная хозяйка распорядилась она.

Сегодня ей надо быть решительной, как никогда. Во всем. Кейто тем временем уже вошел в дом. Лицо его раскраснелось от холода, на плечах и на шапке лежал снег.

— Проклятая мартовская погода! — объявил он, отряхиваясь. — Утром вовсю солнце, а сейчас настоящий буран. Отложите ужин на полчаса, Биссет, и принесите мне в библиотеку кружку горячего хереса. Я весь заледенел, как задница мертвеца!

Только теперь он обратил внимание на Фиби, она была все в том же красном платье, которое он не одобрил.

— Надеюсь, вы с Оливией, — сухо спросил он, — не умрете от истощения, если немного задержитесь с едой? Мне нужно оттаять.

Фиби едва ли слышала его предыдущую фразу, потому что, к своему ужасу, заметила на его ботинках и бриджах кровь.

— Вы ранены, сэр? — дрожащим голосом спросила она.

— Кто? Я? Это не моя кровь.

— Но… тогда ранен кто-то другой? Где он? Нужно помочь… Кто он?

Она сделала шаг к двери, уверенная, что именно там находится тот или те, кому необходима помощь.

— Мы не успели представиться друг другу, — раздраженно хмыкнул Кейто. — Было не до того. Вполне возможно, он или они остались в лесу на снегу.

— Но… как же?

— Извини, что не притащил их домой, завернутых в теплые одеяла, как ты поступила недавно с целым цыганским табором. Их было человек семь-восемь против нас двоих, и они напали первыми. Поверь, дорогая, на войне нет места благотворительности.

Фиби гордо вздернула подбородок.

— Я помогла тогда не целому табору, а двум несчастным детям, которые ровно никакого отношения к войне не имели.

— Ты права, — вынужден был согласиться Кейто. — Но дети вырастут. И могут стать врагами.