Тихие Клятвы (ЛП) - Джилл Рамсовер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его губы искривились в злобной ухмылке. Он медленно протянул руку к подолу моей пижамной рубашки, покрутил пальцем, пока ткань не закрутилась вокруг пальца, а затем притянул меня к себе. — Хорошая попытка, но нет. Это совсем не то. На самом деле, ты уже должна мне, по крайней мере, одно объяснение. Мне все равно, если ты никогда не заговоришь ни с одной живой душой, но моя мама сказала мне, что ты молчала сегодня на приеме, и я хочу знать почему.
Сказал ли он маме, что я могу говорить? А если бы он сказал, то об этом стало бы известно? Черт. Мне нужно было больше времени.
— Мне просто нужно придумать, как объяснить все отцу. Когда он узнает, что я могу говорить, он захочет узнать, почему я не говорила раньше. Я не хочу, чтобы он делал какие-либо предположения. — Точнее, он захочет узнать, почему я решила заговорить сейчас. Если бы мне удалось промолчать до свадьбы, возможно, я смогла бы тайком рассказать дяде Донати все, что знаю.
Да, а что тогда будет с Санте?
Ух! Мне нужно было придумать план. Отец должен был заплатить за то, что он сделал, но я не могла рисковать потерять брата в процессе. Каждый раз я сталкивалась с одной и той же чертовой проблемой. Что, если я не смогу защитить Санте? Что, если единственный способ остановить отца означал риск потерять брата навсегда?
Я с трудом могла смириться с такой возможностью.
— Что тут объяснять? — спросил Коннер, прервав мой внутренний спор. — Ты переживала смерть матери… если это не сложнее?
Боже, он должен остановиться!
Я чувствовала себя расстроенной и загнанной в ловушку. Вдобавок к моей растущей потребности выплеснуться наружу, слова королевы туалета снова всплыли в моей памяти. Скромная немая. Никогда не удовлетворишь его.
Я подошла на дюйм ближе и вызывающе подняла подбородок. — Иногда люди сложны. Как мужчина, который выбрал немую невесту, предположительно, чтобы не признавать ее существование, но по какой-то причине он продолжает появляться везде, где бы она не была. — Я сделала еще один маленький шаг. Тепло его груди тянулось к моим затвердевшим соскам, ткань моей рубашки задевала его настолько, что пронзала меня до глубины души крошечными молниями.
От ощущения, что я стою перед ним, у меня перехватило дыхание и закружилась голова. Я никогда не смогла бы так противостоять своему отцу, но с Коннером я чувствовала себя смелой. Сильной.
Если бы я проанализировала свое поведение, то, возможно, обнаружила бы, что корень моей уверенности кроется в чувстве безопасности, но я не хотела туда идти. Отношение к Коннеру как к врагу было единственным способом защитить свое сердце от него.
Каждая унция синего цвета исчезла из его глаз, когда он прижал меня спиной к стене, его твердое тело прижалось к моему. — Для человека, который не хотел говорить, у тебя очень много мнений. — Грубые нотки его голоса заскребли по моей коже.
— Для мужчины ты ужасно наблюдателен. — Это был удар ниже пояса, но у меня уже заканчивался запас реплик.
— И для человека, который хочет, чтобы его оставили в покое, ты надела короткую рубашку.
Мои губы открывались и закрывались, как у рыбы, вынырнувшей из воды, когда его грубые кончики пальцев медленно прошлись по моему левому бедру под тканью пижамы до кружевного края трусиков возле косточки бедра. Я не могла вдохнуть больше, чем малейший глоток воздуха. Мои легкие, как и все остальное тело, застыли в концентрации, поглощенные тем, куда дальше могут направиться его пальцы.
Он приподнял эластичный край моих трусиков и просунул под них кончик одного пальца, его глаза блестели от моей задыхающейся реакции. С размеренным спокойствием опытного тактика он медленно провел пальцем вниз по натянутой ткани. Мой разум искрился и метался от неуверенности в том, как далеко он может зайти, но когда он достиг передней части меня, в дюймах от моей щели, он выскользнул из-под голубого кружева и вместо этого оставил след из углей, похожий на хвост кометы, по моему бедру, прежде чем разорвать нашу связь.
— Тебе не следует оставаться одной в темноте с мужчиной, которого ты едва знаешь. — Его голос стал гортанным, сырым и желанным. Звук затронул глубокую боль, которую он разбудил между моих ног.
— Ты предупредишь меня о том же в нашу брачную ночь? Я сомневаюсь, что к тому времени мы будем знать друг друга лучше. — Я хотела звучать грозно, но каждое слово было более задыхающимся, чем предыдущее.
Его ответный взгляд был совершенно диким. — Когда я смогу почувствовать запах твоей киски, капающей от желания? Я так не думаю. А теперь возвращайся в дом, пока я не решил взять то, что уже принадлежит мне.
Его грязные слова терлись о мою кожу и накаляли меня изнутри. Я никогда не слышала, чтобы кто-то говорил со мной с такой грубой непочтительностью, и мне стало стыдно за то, как отчаянно я хотела большего.
Я вихрем отскочила от стены и бросилась обратно к главному входу. Когда я открыла огромную металлическую дверь, в моей голове бушевал циклон эмоций, я застыла на месте, увидев Санте. Он стоял на входе, застыв на середине шага, его сузившийся взгляд скользил от меня к месту над моим плечом. Быстрый взгляд подтвердил, что именно удаляющаяся вдалеке форма Коннера послужила причиной вспышки гнева моего брата. Я захлопнула дверь и поспешила к нему, увлекая его в гостиную, где у меня были ручка и бумага.
Он просто хотел задать мне один вопрос, а ты был занят с Умберто. Я объяснила, мои слова были почти неразборчивы после того, как я поспешила записать их на бумаге.
— Тебе не следовало оставаться с ним на улице одной, Ноэми. Особенно учитывая то, как ты одета. Господи, а если бы он тебя обидел? — Его подростковые эмоции и защитные инстинкты быстро заварили внутри него бурю.
Он станет моим мужем чуть больше чем через неделю. Я отметила это с приливом гнева, а затем укорила себя. Мне нужно было разрядить обстановку, а не устраивать драку.
— Да, а если он воспользовался тобой, а потом отказался от договоренности — что тогда?
Я хотела наброситься на него с яростью, что если он считает Коннера таким мерзавцем, то не должен сидеть сложа руки, пока папа выдает меня за него замуж. Но