1941: подлинные причины провала «блицкрига» - Сергей Кремлев

– Как же так! Кричали: Дальний Восток – крепость! Дальний Восток – на замке! А оказывается, сидим здесь, как в мышеловке!

– Он подбежал к телефону, поднял трубку: – Молева ко мне немедленно!

Через несколько минут вбежал встревоженный начальник инженеров фронта генерал-лейтенант инженерных войск Молев.

– Молев! Тебе известно, что от Хабаровска до Куйбышевки нет шоссейной дороги?

– Известно.

– Так что же ты молчишь? Или думаешь, что японцы тебе построят! Короче, месяц на подготовку, четыре месяца на строительство…».

Впрочем, отсутствием грунтовки параллельно железной дороге дело не ограничивалось. Все было куда веселее.

«Когда он принял командование, дорожная сеть, особенно в Приморье была уже относительно развита. Но части дислоцировались не на дорогах. А подъездные пути шоссированы не были. Потому в распутицу во многие части можно было пробраться только на лошадях. Апанасенко загонял легковую в самую грязь подъездных путей, бросал ее там, а на другой уезжал, заявив во всеуслышание: “К таким разгильдяям я не ездок“. Затем вызывал командира части к себе. Слухи о жестоких взысканиях, о снятии с должностей и понижении в званиях быстро распространились по частям. Все бросили все и занялись строительством подъездных путей. За какой-нибудь месяц во все городки вели прекрасные шоссе, а сами городки – улицы, технические парки, хозяйственные дворы – были загравированы, а кое-где и заасфальтированы».

Недостающее шоссе было построено за четыре месяца, подъездные дороги – вообще за месяц. и вот вопрос: чем занимался семнадцать лет на Дальнем Востоке любимец Сталина маршал Блюхер? А ведь это лишь один пример. Можно рассказать и про землянки, в которых жили военнослужащие, и про подготовку бойцов, и про многое другое.

Тем не менее, этот человек тоже считал себя великим государственным деятелем. В июне 1938 года бежал к японцам, спасаясь от ареста, начальник УНКВД Дальневосточного края Люшков. Японским контрразведчикам он рассказывал о Блюхере следующее:

«Блюхер очень любит власть. Его не удовлетворяет та роль, которую он играет на Дальнем Востоке, он хочет большего. Он считает себя выше Ворошилова. Политически сомнительно, что он удовлетворен общей ситуацией, хотя весьма осторожен. В армии он более популярен, чем Ворошилов. Блюхеру не нравятся военные комиссары и военные советы, которые ограничивают его право отдавать приказы».

В общем, еще один Тухачевский, только пьет больше и на скрипке не играет.

К счастью, после начала конфликта на озере Хасан Блюхер повел себя настолько странно, что привлек особое внимание. Военный совет РККА определил его поведение как «сочетание двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам». Что же он сотворил такого, что даже Сталин перестал его защищать?

Едва обстановка накалилась, Блюхер, вместо того, чтобы поднимать войска… подверг сомнению законность действий пограничников у озера Хасан. Вот вопрос: какое ему до этого дело? У пограничников свое начальство, они относились к НКВД, а наркомвнудел подчинялся председателю Совнаркома, а вовсе не наркому обороны. Но, по-видимому, маршал к тому времени вошел в роль «хозяина» Дальнего Востока. Он, не извещая ни представителей наркомата обороны, находившихся в это время в Хабаровске, ни даже собственного начальника штаба, послал комиссию расследовать действия пограничников. Комиссия пришла к выводу, что граница с нашей стороны была нарушена аж на целых три метра и, следовательно, в конфликте виноваты мы. После чего Блюхер послал наркому телеграмму, в которой потребовал ареста начальника погранучастка. Малость ошалевший от такого виража Ворошилов послал его по известному адресу, предложив «прекратить возню со всякими комиссиями и точно выполнять решения советского правительства и приказы наркома». И кто скажет, что он был неправ?

Дальше маршал то ли обиделся на не оценившую его старания Москву, то ли окончательно впал в тяжелый запой – а больше всего его действия похожи на откровенный саботаж. Блюхер послал своего начальника штаба на фронт, правда, забыв дать ему конкретные приказы и полномочия, а сам от руководства боевыми действиями вообще устранился. лишь когда его буквально вышибли на передовую, он взялся за оперативное руководство. Уже после конфликта, 4 сентября 1938 года, рассмотрев действия маршала, Военный совет отмечал:

«При этом более чем странном руководстве он не ставит войскам ясных задач на уничтожение противника, мешает боевой работе подчиненных ему командиров, в частности, командование 1-й армии фактически отстраняется от руководства своими войсками без всяких к тому оснований; дезорганизует работу фронтового управления и тормозит разгром находящихся на нашей территории японских войск… Выехав к месту событий, всячески уклоняется от установления непрерывной связи с Москвой, несмотря на бесконечные вызовы его по прямому проводу Народным комиссаром обороны. Целых трое суток при нормально работающей телеграфной связи нельзя было добиться разговора с т. Блюхером.

Вся эта оперативная “деятельность“ маршала Блюхера была завершена отдачей им 10.08. приказа о призыве в 1-ю армию 12 возрастов… Этот приказ т. Блюхера провоцировал японцев на объявление им своей отмобилизации и мог втянуть нас в большую войну с Японией»52.

По результатам боевых действий маршала Блюхера сняли с должности – и кто скажет, что незаслуженно? Но вот вопрос: что после «дела Тухачевского» должно было подумать советское руководство? Правильно, именно так: «А всех ли заговорщиков мы вычистили из армии?» НКВД начал копать, и 22 октября маршал был арестован. 9 ноября 1938 года он умер во внутренней тюрьме НКВД от тромбоза. По одним данным, Блюхер не признался ни в чем, по другим – признался во всем и «заложил» даже своих первых жен и детей. Но дело было явно очень серьезное, потому что 10 марта 1939 года его, уже мертвого, лишили звания маршала и приговорили к смертной казни «за шпионаж в пользу Японии, участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре». А ведь в Советском Союзе не было в обычае судить мертвецов.

А ведь завтра война!

Но вернемся к конфликту у озера Хасан, первой проверке боеспособности Красной армии. Разборка с японцами продолжалась до 11 августа и кончилась победой советской стороны, так что несколько спорных сопок остались за нами. Затем прогремел праздник, радостные газетные статьи, фильм «Трактористы» и пр. Страна громко торжествовала, тем более, что у половины населения в памяти была позорная русско-японская война, а вторая половина ее не застала, но слышала много.

В наркомате обороны обстановка была куда менее праздничной. И неудивительно: к этому небольшому инциденту вполне применимы слова Сталина, сказанные им по другому поводу в 1923 году: «Если бы Бог нам не помог и нам пришлось бы впутаться в войну, нас распушили бы в пух и прах». Японцам ведь уже приходилось бить русскую армию, так отчего бы и не повторить?

В апреле 1939 года состоялся суд над членами Военного совета 1-й Приморской армии. На скамье подсудимых находились командующий армией комдив Подлас, член Военного совета бригадный комиссар Шуликов и начальник штаба полковник Помощников. Никакой «политики» – их судили исключительно за запредельное раздолбайство.

Например, вот как командование армии приводило в боевую готовность вверенные ему части. Отдав приказ, Военный совет забыл оповестить о нем начальников отделов армии, которые узнавали о тревоге (если узнавали) уже после начала движения войск. Можете себе представить, если начальник, скажем, отдела связи узнает о том, что армия вышла на марш, от начсвязи корпуса – как это сказывается на связи. А снабженцы или медики?

Потом военные сумели «потерять» пограничников с приданными им двумя стрелковыми батальонами – те сражались сами по себе, их действиями никто не интересовался. Но это были только цветочки, ягодки же начались, когда армия двинулась к границе.

Из приговора Военной коллегии Верховного суда. 22 апреля 1939 г.

«…Направляемые в район боевых действий части и подразделения не были укомплектованы до их штатной численности, и стрелковые роты шли в бой с большим некомплектом бойцов, в то время как значительное число красноармейцев находилось на разного рода хозяйственных маловажных работах…»

Вот и ответ на ранее заданный вопрос – чем занимались красноармейцы, если их даже стрелять не учили. Кстати, еще в мае, видя, к чему дело идет, командование запретило отвлекать красноармейцев на посторонние работы. Как вы думаете, был выполнен этот приказ? А теперь пришлось, уже фактически в бою, из имеющихся обрывков кое-как сшивать новые части.