Все могло быть иначе: альтернативы в истории России - Владимир Шевелев

Выбор барона Врангеля

Одни бьются за призрак прошлого, другие — за призрак будущего.

Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон.

Эволюция отношения наших историков к барону Врангелю — пример «эластичности» и политизированности исторического знания. В литературе советского времени его подавали исключительно в черных тонах, как и Деникина, Колчака, Корнилова, Юденича, других вождей белого движения. Затем «черный барон» превратился в «демократа и реформатора». Кто-то из историков даже назвал его «российским Шарлем де Голлем». Правда, экспериментальным полем его реформ был всего лишь маленький Крым, да и времени Врангелю история отпустила совсем немного — с марта по ноябрь 1920 г. Но и за это время им была продемонстрирована довольно убедительная альтернатива социальному эксперименту большевиков.

Недаром такую широкую известность получил роман Василия Аксенова «Остров Крым» (1979). Согласно альтернативному сценарию писателя, полуостров Крым английскими инженерами был отрезан от материка. С 1920 г. белые офицеры обосновались в Крыму с идеей «Возрождения Святой Руси». Врангель правил до 1930 г., когда окрепшая новая русская буржуазия отправила его на пенсию и установила временную Конституцию со всеми вытекающими демократическими институтами: выборная Дума, свобода слова и вероисповедания. Под прикрытием английских кораблей и американских авиабаз Крым развивается как китайский Гонконг: автомобильная промышленность составляет приличную конкуренцию на мировом рынке, русскими газетами зачитываются по всему миру, процветает туристический бизнес, а беспошлинная торговля обогащает население.

Генерал барон Петр Николаевич Врангель родился в 1878 г. в семье потомственных дворян, принадлежавшей к старинному роду датского происхождения, известному от начала XII столетия. Более всего представители семейства выдвинулись на военном поприще: в Дании, Швеции, Германии, Австрии, Голландии, Испании и, впоследствии, в России они дали семь фельдмаршалов, более тридцати генералов и семь адмиралов. Юноша окончил реальное училище, затем, в 1901 г. — Горный институт. Воинскую повинность отбывал в Лейб-гвардии Конном полку и ушел в запас корнетом. На Русско-японскую войну Врангель отправился добровольцем, служил в казачьих полках Забайкальского казачьего войска. После войны Врангель остался на военной службе, с 1907 г. служил в Конном полку, окончил Николаевскую академию Генерального штаба и Офицерскую кавалерийскую школу.

Первую мировую войну Врангель встретил командиром эскадрона Конного полка. Окончил войну в июле 1917 г. командующим Сводным конным корпусом в чине генерал-майора. Февральскую революцию Врангель встретил враждебно, и не только из-за монархических убеждений. Революция несла с собой демократизацию армии, солдатские комитеты, упадок дисциплины и боеспособности войск, и Врангель, по его словам, боролся с анархией и конфликтовал с солдатскими комитетами. После Октябрьской революции он не присоединился к начавшемуся на Дону Добровольческому движению, а обосновался с семьей в Ялте. Однако с образованием

Добровольческой армии Врангель вступил в ее ряды и занялся преобразованием конницы, командуя сначала дивизией, затем армией и, наконец, с 1919-го — Добровольческой армией, которая тогда составляла часть Вооруженных сил Юга России.

Когда в конце 1919 г. белые стали терпеть поражения, обострились отношения между Врангелем и Деникиным — двумя военачальниками, по-разному понимавшими первоочередные задачи войны. В рапорте от 22 декабря 1919 г. Врангель подверг критике политический курс и стратегию генерала Деникина. Врангель считал главными причинами неудач «систематическое пренебрежение основными принципами военного искусства» и «полное неустройство нашего тыла». По его мнению, вместо уничтожения противника Деникин стремился отвоевать пространство, распыляя силы и давая красным возможность бить белые армии поодиночке. В рапорте описывалось превращение армии в «торгашей и спекулянтов» и самой войны в средство наживы, мародерства и грабежа, что усиливало антагонизм с населением. «Армии как боевой силы нет», — отмечал Врангель, предлагая ряд мер для стабилизации обстановки[122].

Одни из историков пишет, что Врангель был во многих отношениях выдающейся личностью, начиная со своего роста в 1 метр 93 сантиметра. Голосом владел в совершенстве, придавая ему громовые раскаты, когда выступал перед войсками, или спокойную убедительность в разговоре с частным посетителем. Худощавый, стройный барон предпочитал носить светло-серую, как бы под цвет глаз, или темную, как бы под цвет волос, черкеску и папаху-кубанку, что шло к его величественной фигуре.

На знавших Врангеля людей, в том числе и далеких от него по взглядам, генерал обычно производил сильное впечатление. Как они утверждали, Петр Николаевич «постоянно жил какой-то потусторонней жизнью, дышал дыханием носившейся вдалеке цели», пребывая в состоянии «духовного возбуждения с оттенком экстаза», тогда как «Деникин был улиткой в скорлупе», не видел людей и абсолютно ими не интересовался. «Врангель имел дар и вкус к организационной работе, управлению людьми и влиянию разумом, волей, искусными ходами виртуоза— шахматиста для осуществления поставленных им себе политических целей на благо русского дела так, как он это благо понимал»[123].

В апреле 1920 г. в Севастополе на Военном совете генерал-лейтенант Врангель был избран Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России. Деникин сдал командование и выехал из России. Чуть позже, в мае Врангель объявил все находившиеся в Крыму войска Русской Армией, подчеркнув этим преемственность от так же называвшейся регулярной армии Российской империи.

В составе Русской Армии было образовано три Армейских корпуса: 1-й (бывший Добровольческий) под командованием генерала А. Кутепова, 2-й (бывший Крымский) — генерала Я. Слащева, 3-й — генерала П. Писарева. Кавалерия распределилась в корпус генерала И. Барбовича, бывшего ротмистра, эскадронного командира, получившего Георгия за то, что 20 апреля 1915 г. «атаковал и изрубил две роты австрийцев, занимавших очень выгодные позиции», в Донской казачий корпус и Кубанскую казачью дивизию [6].

В один из весенних дней 1920 г. после обедни из кафедрального собора в Севастополе к Нахимовской площади двинулся крестный ход во главе с епископом Вениамином. По дороге в него вливались потоки крестных ходов из других церквей. По периметру площади выстроились войска. Толпились группы высших чинов и представители союзнических миссий. Окна, балконы, даже крыши домов были забиты зрителями. Начался торжественный молебен.

По его окончании епископ Вениамин огласил указ Правительствующего Сената: «Проникнутая беззаветной любовью к Родине, решимость не знавшего поражений и заслужившего всеобщее доверие генерала Врангеля принять на себя великий подвиг… обязывает всех истинных сынов сплотиться вокруг него в служении святому делу спасения Родины…. С непоколебимой верой в нового народного вождя, которому отныне принадлежит вся полнота власти, военной и гражданской, без всяких ограничений».

В ответном слове Врангель выразил уверенность в успешном выполнении возложенной на него миссии. «Я верю, что Господь не допустит гибели правого дела, что Он даст мне ум и силы вывести армию из тяжелого положения. Зная безмерную доблесть войск, я непоколебимо верю, что они помогут выполнить мой долг перед Родиной, и верю, что мы дождемся светлого дня воскресения России»[124]. 20 мая Врангель обнародовал воззвание:

«Слушайте, русские люди, за что мы боремся. За поруганную веру и оскорбление ее святыни. За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.

За прекращение междоусобной брани. За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.

За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.

За то, чтобы русский народ сам выбрал себе Хозяина. Помогите мне, русские люди, спасти Родину»[125].

На чем базировалась вера Врангеля? Вот что он говорил В. Шульгину: «Если уж кончать, то, по крайней мере, без позора. Когда я принял командование, дело было безнадежно. Но я хотел хоть остановить это позорище, это безобразие, которое происходило. Уйти, но хоть, по крайней мере, с честью. И спасти, наконец, то, что можно. Я добиваюсь, чтобы в Крыму, чтобы хоть на этом клочке сделать жизнь возможной, показать остальной России — вот у вас там коммунизм, т. е. голод и чрезвычайка, а здесь идет земельная реформа, вводится волостное земство, заводится порядок и возможная свобода. Никто тебя не душит, никто тебя не мучает. Отнятые у большевиков губернии будут источником нашей силы, а не слабости, как было раньше. Втягивать их надо в борьбу, чтобы они тоже боролись, чтобы им было, за что бороться».