Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А по самим следам я определил, что все трое выбрались на берег чуть ниже по течению, видимо это их взгляд я чувствовал, когда наблюдал за немцами, и они со своего берега видели меня, как я камыши проверял. На удачу переплыли, проверили и нашли приз, мою шлюпку. Ска-атины.
– Ну вот как так? – поглаживая фару мотоцикла, обратился я к генералу, который лупал на меня глазами. – Ведь стояла, никому не мешала, нет взяли и украли. Уроды, а не люди. Одним словом – англичане. Догоню, на корм рыбам отправлю, ворюг чёртовых.
Возмущение так и не отпускало меня. Я закончил с телами убитых, после чего заставил встать адмирала, он раньше пришёл в себя, и провёл в одну из кают. Их четыре на борту было, две роскошные, явно для дорогих гостей, и ещё две. Эти последние были узкими, с двухместными с кроватями-полками, одна над другой. Вот обе эти каюты я внимательно обыскал и сопроводил адмирала в одну. Уложил на нижнюю полку, связав ноги и проверив другие узлы. Ноги я привязал к стойке в ногах, руки к стойке в голове, теперь не развяжется. В другой каюте я точно так же собирался поступить и с Рейнеке. Вернулся на корму, привёл его в чувство, и, когда получилось, тот воскликнул.
– Ты Поляков!
– Это да, – с кровожадной улыбкой подтвердил я. – И мы с тобой отправляемся в Советский Союз, где тебя будут судить за всё, что ты натворил с советскими военнопленными.
Тот впал в истерику и категорически отказывался выполнять мои приказы. Извиваясь как гусеница, всё до борта пытался добраться и перевалиться через него. Пришлось снова приголубить его по голове, но аккуратно, после чего волоком, отдыхая несколько раз, дотащил до его каюты, полностью раздел и с трудом поднял на нижнюю полку. Связал, а под задницу положил плоский тазик, нашёл в боцманской под рубкой. Захочет в туалет, пусть в тазик делает. Адмирала выводить буду, нормальный мужик, с достоинством встретил пленение, а не как эта размазня.
После этого зачерпнув ведром с верёвкой воды, щедро плеснул на палубу, чтобы кровь подсохшая отмокла. Всё с палубы я уже убрал, только мотоцикл остался, тентом чуть позже его укрою, так что не намочу. Зачерпнув ещё воды, поставил швабру отмокать и, спрыгнув на берег, отвязав канат, сворачивая его, вернулся на борт. Потом отошёл от берега и на полном ходу рванул к устью лагуны. Десять минут, и вот, наконец, она, однако воды вокруг, насколько я мог видеть, были пусты, бинокль это хорошо показывал. Он, конечно, не просветлённый, как в будущем будут делать, но всё равно давал возможность осмотреться. Максимальную скорость шлюпки на вёслах я прекрасно знал, как и примерное время кражи, и что-то не сходилось. Я их тут, прямо в устье должен был нагнать, но пусто. Это означало, что или они где-то ниже по течению от места схрона лодки укрылись, или, услышав глухой гул двигателей яхты, также успели пристать к берегу и затаиться. Одно тут точно, они остались за моей спиной. Думаете, я расстроился? Как бы не так, это означало, что вещи я свои верну, да и воров накажу.
На среднем ходу я повернул вправо к берегу. Нужно подобрать хорошее укрытие, чтобы и левый берег был хорошо виден. Воры рано или поздно из реки выйдут, если их раньше немцы не прихватят, вот тогда и поквитаемся. Скоро тут будет очень шумно, когда убитых на пирсе найдут, хватятся эти двух моих пленных, столько сил нагонят… Может, чёрт с ним, с имуществом?.. Нет, хомяк ясно показал, своё не брошу. А чужую руку отгрызу, что лапу пыталось на них наложить. Это я про нагличанскотов.
Найти место стоянки удалось не сразу, видимо тут был овраг, что глубоко врезался в берег, дно было покрыто водой, и глубины хватало, чтобы завести катер в камыши до предела. Дальше навёл на него маскировку, полночи этим занимался, выкапывая кустарник с берега и устраивая кадки на борту. Так же раз в двадцать минут в бинокль я осматривал воды лагуны, особенно устье Одера. Никого. Суда и баржи были, уже несколько прошло, а лодки моей нет, не появлялась. Я за остаток ночи полностью отдраил яхту, смыв все следы крови. Более детально изучил все помещения. Значит так. По бортам четыре каюты, две большие, более просторные, друг напротив друга, ближе к корме ещё две, там, где я пленников держу. Они тоже друг напротив друга. Койки вдоль борта, а не как в поезде – поперёк. Дальше в носу что-то вроде гостиной, диваны по бортам, подушек хватает, радиоприёмник достаточно дорогой и качественный. Антенну на рубке я видел, ещё бы, сам маскировал её деревцем. Можно слушать Берлин, до Москвы, думаю, не добьёт, но попытаться можно, только я пока не стал.
За каютами с пленными, ближе к корме, слева по борту, где адмирал лежит, гальюн и душевая. О даже как. А напротив гальюна небольшая каморка кухни. Тут была двухкомфорочная газовая плита, два баллона, оба полные. Обедают приготовленной пищей видимо в гостиной, теперь понятно, почему там такой длинный стол на шесть человек. На кухне множество полок. Раздвижные столики, разделочный стол. Даже ведро для мусора было. Тряпки мыть посуду. Всё продумано и всё на месте. Ножи и вся посуда присутствовала тут же на полках. Рядом с дверцей в моторный отсек небольшая кладовка со швабрами и остальным боцманским имуществом. Полностью комплектная у меня яхта. В коридоре напротив дверей в гальюн и на кухню имелся в полу люк, что вёл ещё ниже, видимо тут было что-то вроде трюма. Открыл и
