Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В то время как булла Considerantes должна была быть, в основном, результатом усилий конверсо в Риме, их усилия в Кастилии были сконцентрированы на предотвращении публикации буллы об инквизиции. Это было невероятно трудной задачей, и, тем не менее, она была решена с блеском. Эта булла была спрятана, и никто о ней не слышал, пока ее не обнаружили архивисты в XVII в. И действительно, никто в Кастилии, кроме тех, кто был замешан в ее утаивании, ничего о ней не знал. Именно поэтому такой человек, как Эспина, который искал любую возможную причину или прецедент для учреждения инквизиции в Испании, не упоминал об этой булле. По этой же причине на нее не ссылался ни Алонсо де Оропеса, ни любой другой из сторонников инквизиции в периоды Энрике IV и Королей-католиков.
Как удалось утаить ее? Снова мы можем только гадать. Единственным человеком, имевшим власть над Альваро, был король Хуан II. Поэтому мы полагаем, что в этот решающий момент король запретил публикацию буллы. Ближайшим к королю человеком был Докладчик, и, следовательно, мы можем предположить, что именно Докладчик, возможно, вместе с Алонсо де Картахеной, повлиял на короля с тем, чтобы спрятать буллу так, чтобы никто ее не увидел. А может быть, бескомпромиссные формулировки буллы сыграли как раз в пользу конверсо и привели короля к решению предотвратить погружение королевства в хаос. Король только что вышел из толедского конфликта с нечистой совестью по отношению к конверсо, ему надо было сохранить хорошую мину при плохой игре, и, возможно, он сам был смущен своим поведением и огромной несправедливостью, которую надо было как-то прикрыть, но учреждение инквизиции — и стиль ее формулировки — могли выйти за рамки того, что он считал необходимым или о чем согласился с коннетаблем. По существу, вполне возможно, что Хуан II не до конца знал о подготовке этой буллы или о ее важнейшем содержании[2122].
В любом случае, окончательное удаление буллы со сцены должно было быть результатом строгого приказа, данного королем своему первому министру. Только такая решительная позиция могла заставить Альваро подчиниться воле короля и сотрудничать в утаивании буллы. Нет и тени сомнения в том, что Альваро пытался убедить короля изменить свою позицию по этому вопросу, но ему это явно не удалось. Это столкновение между королем и Альваро могло оказаться первой стадией конфликта между ними — конфликта, который довольно скоро завершился падением коннетабля.
II. Конец Альваро де Луны
I
Незамедлительное сокрытие буллы об инквизиции было, несомненно, самой срочной задачей, которую конверсо предстояло выполнить в тот момент. Но и это еще не давало ответа на проблему, которую они уже годами пытались разрешить — проблему разнузданной дискриминации, установившейся против них в Толедо. В каком-то смысле с падением мятежников проблема только усугубилась, потому что теперь режим дискриминации управлялся не такими людьми, как Сармьенто и Маркильос, мятежниками и узурпаторами городского правительства, а законными властями города, и более того, был поддержан (как минимум де-факто) представителями короны, обладающими большой силой. Лидеры марранов были теперь в растерянности, не зная, как продолжать борьбу. Казалось, что они исчерпали все возможности для достижения своей цели.
Конечно, они могли как-то использовать буллу от 29 ноября 1451 г. о праве обращенных на равенство в статусе и размахивать ею как еще одним ясным указанием на отрицание Церковью толедской политики. Но какую это могло принести пользу? У их врагов были для них готовые ответы. Поскольку булла не относилась к толедской ситуации и не осуждала «Толедский статут», толедцы могли утверждать, что булла не направлена против них и неприменима к условиям их города. Булла, могли они сказать, касается искренне крестившихся, и она защищает только их права, в то время как все марраны подозреваются в иудействовании, и поэтому к ним относятся законы «Толедского статута».
Но была еще одна важная причина, по которой влияние буллы от 29 ноября неизбежно было весьма ограниченным, если не вовсе нулевым. Эффект любой буллы в западной стране, а в особенности на Пиренейском полуострове, обычно соответствовал уровню поддержки ее светскими властями. Следовательно, если бы королевская администрация Кастилии хотела использовать буллу Considerantes в защиту интересов конверсо, она могла бы служить эффективным инструментом для достижения этой цели. Но королевской администрации не хватало моральной решимости, не говоря уже о политической способности, сделать это. Всего за несколько месяцев до этого, как мы видим, король подтвердил свое соглашение с толедцами по поводу их отношения к конверсо в этом городе, и это соглашение совпадало с положениями «Толедского статута». А еще важнее, что оно совпадало с секретными заверениями, данными толедцам королем и Альваро, который теперь был не только главным министром страны, но и фактическим лидером — правителем Толедо. Более того, он возглавлял судебную систему города, систему, которая обладала правом решать, какие законы (включая буллы) применимы к конверсо в рамках толедской юрисдикции. А поскольку Альваро перешел в конфликте на другую сторону и хотел поддерживать доверие своих новых союзников, не было никакого шанса, что он использует последнюю буллу для восстановления прав конверсо.
При этих обстоятельствах марраны увидели, что оказались в опасном тупике. Им удалось устранить наихудшую опасность, т. е. установление инквизиции, но они потерпели поражение в борьбе против «Толедского статута». Результат был зловещим. В самом важном церковном (и не только церковном) центре к «новым христианам» относились как к евреям — хуже того, как к еретикам-изгоям. Такое положение дел конверсо не могли вытерпеть ни одного дня, потому что теперь
