Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

— Харун Руканаа, — сказала Корделия. — Полковник Мубаризанской кавалерии. Послужной список загружается в данный момент. Выглядит впечатляюще. Множество успешных операций, я думаю, мы можем рассчитывать на него.

Низкорослый, компактный человек с желтоватой кожей и обритым скальпом, неуклюже стоял возле мубаризанского полковника. Он носил форму цвета осветленного хаки, на левой груди была двусторонняя инсигния, одна ее часть белого цвета, вторая бордовая. Под униформой, Корделия разглядела хорошо подогнанный спец-костюм.

— У нас нет информации о нем, но готова поспорить, это Актис Бардольф из дома Хоукшрауд.

— Выглядит как пилот рыцаря, скорее всего так и есть, — сказал Роланд. — Что насчет космического десантника?

Корделия окинула взглядом возвышающегося воина в матово-черной броне с жемчужно-белой отделкой, и светло-серым орлом на широком нагруднике.

— Мы не знаем его, — сказала она. — Но он из ордена Траурных Мечей. Судя по украшениям и иконографии, могу сказать, что он в звании капитана.

Леди Корделия подошла к смотровому помосту и коротко поклонилась собравшимся наверху мужчинам. Она не стала забираться на помост, дав им понять, что это они должны спуститься к ней.

Сопровождавшие ее солдаты построились перед Корделией как младшие офицеры, приветствующие лорд-генерала. Прежде чем кто-либо из мужчин заговорил, Корделия подняла вверх правую руку.

Барон Роланд вышел из затененной полости первого транслифтера. Платформа под собравшимися задрожала от грохочущих шагов десятиметрового гиганта. Малкольм маршировал рядом, Родерик и Антонис шагали шире, заняв позиции с флангов.

Отряд механизированных гигантов вышел на платформу, янтарные и нефритовые пластины их боевой брони играли в лучах яркого солнца. Вейзи и Гаррат вышли следом, вместе с младшими рыцарями под их командованием.

Затем, блистая лучшими нарядами и украшениями, появились женщины дома Кадмус, супруги рыцарей. Они никогда не носили оружия, но без их силы, рыцари не смогут существовать. Женщины несли предметы славы своего дома: свернутые флаги, почетные трофеи и свитки достижений, полученные их мужьями.

Кассия, как и прежде, стояла уткнувшись в свою записную книжку, Айкатерина крепко прижимала к груди своего новорожденного сына, в то время как Эйлина играла на оправленном в металл альте райсанскую боевую песню, усиленную через охотничий горн Родерика.

Фаланга Хранителей сборщика Текстона наводнила красными робами платформу за ними, гордо воздевая иконы культа Механикус. Тяжелые флаги Кадмус свисали с длинных флагштоков, закрепленных на усиленных сервиторах. Корделия заметила охватившее архимагоса раздражения при виде Имперской аквиллы на том месте, где раньше красовалась шестерня Механикус.

Рыцари шагали по платформе безупречным строем, шаг в шаг. Корделия отметила, что ее подозрение на счет желтокожего мужчины подтвердились, его восхищение при виде марширующих рыцарей, выдавало в нем пилота одного из них.

Корделия улыбнулась, когда увидела легкую тревогу, охватившую собравшихся мужчин, очевидно испугавшихся, что наступающие рыцари пройдут прямо по ним.

В самый последний момент, рыцари громко остановились.

Роланд сделал шаг вперед, когда рыцари за ним подняли в салюте зубчатые лезвия. Охотничьи горны трижды проревели, объявляя готовность.

Наконец горны смолкли.

— Джентльмены, — сказала Корделия на безупречном готике. — Дом Кадмус прибыл на защиту Вондрака.

Когда рыцарь облачен в свою броню, он в согласии с миром и брат любому воину. Он судит человека по его свершениям и стремлению сражаться с честью. Вне брони, каждая супруга согласится с тем, что их мужья легко раздражимы и имеют скверный характер.

Быть запертым в сердце храма-кузницы с марсианским священством, когда-то считавшем себя нашими хозяевами, серьезно действовало на нервы каждому рыцарю.

Бинарное жужжание парящих серво-черепов и едкий дым из кадильниц молчаливых священников, только повышали напряжение. Антонис раздраженно ударил один из черепов, подлетевший слишком близко, тот отлетел в сторону, беспорядочно вращаясь и гневно треща на бинарике.

Архимагос Кирано взглянул на меня: — Подтверждение: вы изучили тактические выкладки относительно этой миссии?

Металлическая часть его лица подсвечивалась свечением гололитического стола, вокруг которого мы собрались. Его внешний вид был откровенно зловещим. Удивлюсь, если он понимает, как его видят простые люди, или если ему вообще есть до этого дело. Механикус отдельное племя, далекое от забот плоти, которую они уже не помнят.

Я обошел вокруг стола, изображающего соперничающие военные фронты, разбросанные по всей поверхности Вондрака. Изображение было слишком расфокусированным, чтобы что-то из него понять, так что я отпихнул с дороги техножреца оккупировавшего управление.

— Что вы делаете, барон Роланд, — сказал Кирано. — Вы не обучались в культе Механикус.

— Это правда, но я не идиот, и я просидел достаточно долго за этими проклятыми штуковинами, чтобы знать, как они работают. Да, мы читали выкладки, но, когда кто-то просит меня рискнуть жизнями моих рыцарей, я хочу, чтобы он сказал мне это в лицо.

Я наклонился вперед и отрегулировал несколько рычагов, циферблатов и датчиков устойчивости стола, игнорируя наполнившее помещение бинарное бормотание, наблюдающих техножрецов.

Изображение гололита прошло через несколько тактических слоев, пока не сфокусировалось на полуразрушенном городе.

— Расскажите мне о Викаре, — сказал я.

Кирано погрузил руки в спектральный город и гаптические имплантаты спровоцировали появление группы информационных меток по всему изображению.

— Викара пала перед атакой ксеносов три месяца назад, и теперь она в руинах, — сказал Кирано. — Минорис омнифагия уже сделал свою работу, до сих пор оставаясь нетронутым.

Слегка подергивающееся изображение демонстрирующее некогда имперский город, подтверждало это, но биологическое загрязнение ксено-организмами было более чем очевидным. Ядовитые отростки раскололи пласткритовые колонны и плиты, споровые трубы пробились через бедрок, изрыгая в воздух коррозийные облака и кислотные струи, пятная каждую стену.

В лучшем случае через месяц, Викара перестанет существовать.

— Это центр распределения, — продолжил Кирано. — Транзитная станция для переправки снаряжения и военных материалов в соседние сектора, служащая напрямую против флота улья Левиафан.

— Был, — вставил Малкольм. — Это был, центр распределения.

— Викару еще можно отбить.

Малкольм потряс головой: — Не выйдет. Теперь это органический ад. Единственный способ вернуть его, это если вы отправитесь через варп шиворот-навыворот, и прибудете сюда годом раньше.

Я скрыл улыбку, когда Кирано пытался сохранить самообладание. Любопытно наблюдать, как эмоциональный техножрец изо всех сил пытается справиться с гневом. Возможно они даже более человечны чем мы привыкли их считать.

— Природа технического назначения Викары представляет поверхностный характер для предстоящей миссии, — сказал я. — Где храм-кузница?

Кирано с трудом оторвал взгляд от безнаказанного Малкольма и взмахнул рукой через город, выводя символ золотой шестерни над зданием, которое чудесным образом осталось незатронутое явным биоморфическим заражением.

— Ваша цель располагается здесь, в восточном районе. Храм-кузница представляет незначительную важность, во всем кроме одного. Спрятанное в храме хранилище данных, содержит последние остатки инграммов памяти, одного из Бинарных Апостолов.

При этих слова техножрецы разразились благоговейным бинарным стрекотом. Большинство осенило себя символом шестерни Механикус. Кирано ждал, как будто рассчитывал на ту же реакцию и от нас

Ничего не дождавшись, он сказал: — Объяснение: Бинарные Апостолы это первоначальные техно-святые, покинувшие старую землю ради красной планеты, они — основатели Механикус. Никто в действительности не знает, кем были эти мифические фигуры и как они творили свои чудеса. Некоторые говорят, что они обретаются спящими в пещерах под Горой Олимп, другие, что они сгинули в глубокой расщелине имени…

— Да нам глубоко начхать, кем они были, — выпалил Малкольм, как всегда самый откровенный и прямолинейный из моих рыцарей. Он не вправе говорить здесь такое, но Малкольм всегда пренебрегал ограничениями звания. Сейчас больше обычного.

Я не стал сдерживать его, потому что он скажет то, чего я сказать не смогу.

— Ты думаешь, мы не понимаем, что все это значит? — сказал Малкольм, обвинительно указывая на Кирано пальцем.

— Это именно то чем оно и является, сир Малкольм — спасательная миссия.