Лотосовый Терем - Тэн Пин

вода по щиколотку, свирепствуют комары и мухи, ползают змеи и другие гады. Ли Ляньхуа приходилось тяжело, конь же фыркал и всхрапывал, явно выражая нетерпение.

Когда он вышел из усадьбы «Сотня рек», Ли Сянъи вернулся в мир, поэтому Ли Ляньхуа не мог оставаться живым. Тем более, раз Ли Сянъи воскрес, разве Сяо Цзыцзинь пощадит его? Поэтому, покинув «Сотню рек», он полностью сосредоточился на размышлениях, где бы найти место, чтобы укрыться и оказаться в безопасности. Озеро Тяньчи* в горах Чанбайшань находится высоко и далеко, там, предположительно, не растёт никаких лотосов, так что он, ведя за собой белого жеребца, медленно двинулся в ущелье Бугуй* — ущелье, откуда не возвращаются.

Тяньчи, «Небесное озеро» — самое высокогорное озеро в мире, раскинувшееся в самом жерле потухшего вулкана Чанбайшань.

Бугуй — дословно «нет возврата»

Где бы ни были горы, реки и пустыни, запустелые и безлюдные места, непременно имелась дорога Бугуй, река Бугуй, гора Бугуй, теснина Бугуй и так далее, но чаще всего встречалось именно ущелье Бугуй. Так что, заметив узкое ущелье под этим названием, недолго думая, Ли Ляньхуа с огромной радостью направился прямо туда.

Едва оказавшись на месте, он немедленно пожалел.

Затопленное и грязное дно небольшого, но узкого и вытянутого ущелья покрывали множество причудливых плавучих растений, сырость в воздухе затрудняла дыхание, с обеих сторон густо росли деревья, выползали и снова прятались змеи и вредители, над головой кружили вороны, а на земле время от времени попадались истлевшие скелеты — вне всякого сомнения, подтверждая славу места, «откуда не возвращаются».

Покров Инчжу на Ли Ляньхуа давно забрызгало грязью, к счастью, порвать эту вещь было непросто — переоденься он в один из своих старых халатов из Лотосового терема, они бы уже давно превратились в лохмотья… Он не садился верхом, а шаг за шагом мучительно продвигался вперёд, держа поводья в руке.

Он не садился верхом, потому что не видел.

Чёрное пятно перед глазами постепенно превратилось в два пятна, а когда он вошёл в ущелье Бугуй, тень как будто растаяла, превратившись в несметное множество бесформенных пятнышек, которые то стремительно сливались, то разъединялись, тревожа сознание. В ушах у Ли Ляньхуа шумело от жужжания и криков птиц, в глазах рябило, он смертельно устал и решил закрыть глаза — всё равно с открытыми был почти что слепым. Однако сесть на белого коня не осмеливался. Во-первых, он не видел, и если по пути окажется дерево, то лошадь спокойно пройдёт под ним, а его самым плачевным образом собьёт толстая ветка. Во-вторых, с некоторых пор он стал немного бояться высоты, и в седле его немедленно охватывало беспокойство, поэтому предпочёл вести коня в поводу, чтобы тот указывал ему дорогу.

Но Ли Ляньхуа шёл по этому непредсказуемому ущелью Бугуй, ведомый животным, без возможности видеть, и куда ни ступал — выше или ниже — всюду под ногами оказывалась грязная вода, а воздух был горячим и затхлым. Ему приходилось всё тяжелее, всё труднее поспевать за конём, после каждого подъема требовалось три-четыре раза перевести дух, и в глубине души он ужасно жалел о принятом решении. Следуя этим путём, он не нашёл идеально безопасного места, чтобы спрятаться, зато отыскал идеальное место, где похоронить свои кости.

«Кар…» — крикнула ворона.

«Кар… Кар… Кар…» — неожиданно отозвалось со всех сторон множество ворон.

Ли Ляньхуа открыл глаза, увидел над головой дремучие ветви — он уже дошёл до берега горного ручья и оказался в лесу, посмотрел наверх — всё небо заполонили вороны, опустил голову — на земле лежал труп.

Тело принадлежало женщине. В густом лесу конь не мог идти дальше. Впереди слышался яростный звон оружия, похоже, там завязалась потасовка.

Э?

Он не мог сразу определиться, хочет ли пойти взглянуть, что там происходит — ведь даже если пойдёт «посмотреть», с его нынешним зрением всё равно толком ничего не увидит. Неожиданно зашуршали осыпающиеся ветки и листья, он безотчётно отпрыгнул назад — что-то с глухим звуком свалилось с неба прямо на труп. При ближайшем рассмотрении, это оказалась ещё одна мёртвая женщина. Он поднял голову — там, где только что пролетело тело, среди ветвей осталась брешь, оно отскочило от деревьев несколько раз, прежде чем упасть перед ним.

В этот момент пятна перед глазами как раз рассеялись. Женщины были в голубых платьях, украшенных вышитой каймой с изображением великого предела. Судя по цвету и узорам, это одежда какой-то школы. Пока Ли Ляньхуа разглядывал тела, конь, которому не нравилась теснота и необыкновенная влажность чащи, с треском прорвался сквозь заросли.

За деревьями шесть девушек в голубом сражались с одним мужчиной. Шесть длинных мечей сверкали, ударяя и отражая, но как ни сверкали клинки, как ни сменялись приёмы, их удары не достигали цели. Между девушками стремительно носился воин в жёлтом, прекрасного телосложения. Даже с нынешним зрением Ли Ляньхуа видел, что боевое мастерство этого человека значительно превосходит силы девушек, и при желании он давно мог бы вырваться из окружения, однако по неясной причине продолжал метаться между ними.

— Убьём мерзавца, обесчестившего третью шимэй!

— Отомстим за седьмую и восьмую!

— Ублюдок!

Расслышав посреди драки несколько гневных криков, Ли Ляньхуа сообразил, что человек в жёлтом, вероятно, домогался «третью шимэй» этих героинь, они погнались за ним с мечами, однако уступали ему в боевом мастерстве, и он убил двоих из них.

Судя по тому, как шло отмщение, мужчина в жёлтом не взялся за убийства как следует — в противном случае, за пару-тройку ударов первой сестрице, второй, четвёртой, пятой, шестой и так далее пришлось бы дожидаться, пока одиннадцатая, двенадцатая и тринадцатая отомстят за них лет через двадцать. Ли Ляньхуа не сдержал вздоха — по однотонным голубым платьям и вышивке с символами великого предела ясно, что это ученицы Эмэя.

Наконец мужчина в жёлтом потерял терпение и занёс ладонь, чтобы расколоть череп одной из девушек — если бы ученицы Эмэя не были молоды и прекрасны, все как одна грациозны и изящны, он бы давно им свернул шеи. Лишь одного удара человека со столь высоким боевом мастерством хватит, чтобы шестнадцати-семнадцатилетняя девушка в голубом превратилась в кровавое месиво.

Тут из густой чащи с треском вырвался белый жеребец, занятые сражением первая и вторая сестрицы повернули головы — конь был весь мокрый, будто переходил брод, однако здоровый, сильный и грациозный. Явно отличный скакун.

Мужчина в жёлтом замер, чуть задержал направленную на девушку ладонь.

— Кто здесь? — резко крикнул он.

Из зарослей послышался лёгкий кашель,