Шерас - Дмитрий Стародубцев

Намерения флатонов не вызывали сомнений, но еще ни одна стрела не была ими выпущена, ни одним намеком они не выказали враждебности к тем, кто находился на стенах. Вскоре, однако, флатоны остановились (подвесные мосты над водоемами авидроны сожгли заранее) и стали разбивать шатры. Прошло еще немного времени, и вдруг весь гарнизон, находящийся на стенах, разом, одновременно ахнул: статуя авидронского льва покачнулась и медленно, словно еще пытаясь удержаться в привычном положении, рухнула на землю. Это флатоны опутали льва толстыми веревками, впрягли сотни лошадей и повергли эту скульптуру — гордость авидронов — на землю.

В то же мгновение раздались сигналы калатуш и раковин. Заиграли лючины. С воздушных шаров на головы врагов посыпались метательные снаряды. Хотя до противника было еще слишком далеко, в его сторону со стен крепости полетели стрелы и камни.

Флатоны выдвинули вперед специальные отряды, которые должны были очистить дорогу к крепости. Их воины, числом не меньше пятидесяти тысяч, принялись засыпать ямы, рвы и водоемы, выламывать частокол, выкорчевывать тесные ряды колючих кустов, подготавливая проходы для грядущего штурма. Увидев это, авидроны усилили обстрел, и вскоре плотный дождь метательных снарядов обрушился на головы воинов Темного океана. Сотни их гибли под стрелами, камнями и зангниями, но на месте убитых тут же появлялись их соплеменники и продолжали начатое.

Медленно, но дело у флатонов продвигалось. Появился первый убитый авидрон: в него попал камень, выпущенный противником из метательного механизма.

Стемнело. Флатоны разбили несметное количество шатров, и возле каждого шатра развели костер.

— Сколько же их? — не выдержал ДозирЭ. — Миллион?

— Миллион не миллион, но сотни тысяч, — отвечал Идал.

Лагерь пришельцев с острова Нозинги меж тем всё ширился: его огни бесконечным океаном разлились по равнине.

ДозирЭ и Идал, предполагая, что за ночь уже ничего не произойдет, покинули стену и отправились спать. Едва забрезжил рассвет, Кирикиль визгливыми возгласами разбудил своих благородных хозяев.

— Что случилось, яриадец? Да говори же ты, сын гароннов!

Кирикиль, перепуганный до смерти, махал руками и из-за волнения не мог произнести ни слова.

— Флатоны пошли на штурм! — наконец выдавил из себя слуга.

— Как, уже?!.

Вскоре грономфы поднялись на стену. Здесь стоял невообразимый шум, всё было в дыму, сквозь сплошную пелену выпускаемых авидронами стрел едва просматривались позиции флатонов. Странно, но за ночь им удалось «прорубить» в авидронских заградительных сооружениях широкие проходы, частично засыпать четыре глубоких рва и перебросить через водоемы плавающие мосты, и теперь самые отчаянные из их отрядов стояли уже у стены и приставляли к ней свои длинные лестницы.

Широкое пространство перед стеной было уже усыпано трупами. Несомненно, флатоны несли огромные потери, и это, конечно, вдохновляло защитников Дати Ассавар. Но странные инородцы, очевидно, не боялись смерти, и их беззаветная храбрость не могла не вызывать уважение и страх.

Весь гарнизон крепости и Кадишская либера в полном составе отражали атаки инородцев. Циниты трудились без остановки, слаженно и быстро выполняя привычную работу. Механизмы выпускали камень за камнем, стрелу за стрелой, и, если что-то ломалось, негодные части тут же заменялись. С легкими метательными механизмами, выбрасывающими большие стрелы или металлические болванки, управлялись два-три воина, установки средних размеров, такие, как праща Инфекта, обслуживали не меньше десяти человек, а к каждому гигантскому камнемету было приставлено по пятьдесят цинитов. Но особого внимания заслуживали метательные орудия новой конструкции, придуманные недавно грономфскими тхелосами и имеющиеся только здесь, в Дати Ассавар. То были целые сооружения из дерева, металла и камня, возведенные внутри крепости, огромные, величественные, прозванные «Гневом гаронна». У этих удивительных механизмов трудилось по сто воинов и еще по двести мастеровых из числа наемных инородцев, и эти орудия могли выбрасывать на расстояние в полторы тысячи шагов каменные глыбы высотой с человека. Пока эти камнеметы еще ни разу не привели в действие: военачальники, видимо, ожидали подходящего момента.

Сами авидроны гибли всё чаще и чаще. Всё больше вражеских стрел попадали в цель. Имелись у флатонов в большом количестве и метательные механизмы. Многие из них были уже разрушены, но островитяне подтаскивали всё новые и новые.

Мимо уха ДозирЭ просвистел увесистый камень. Идал предложил спуститься во внутреннюю галерею — одну из трех, имеющихся во внешней стене. Это друзья и сделали, воспользовавшись узкой крутой лестницей, разделенной после каждого пролета подъемной железной решеткой.

Флатонов у стен всё прибавлялось. Они с завидным упорством атаковали и атаковали, всё новые и новые отряды выдвигались из лагеря в сторону стены. Было видно, что посланцами Фатахиллы движет не только безрассудная храбрость, но и жесткая дисциплина, абсолютное подчинение своим вождям. Каждый отряд являлся мощной сплоченной единицей, строго выполняющей в этом бою свое предназначение. Одни уничтожали препятствия, другие засыпали ямы, третьи возводили плавающие мосты взамен разрушенных, четвертые занимались метательными механизмами, пятые — выстраивались напротив стены плотными рядами и по команде выпускали в сторону авидронов тучи стрел. Главные штурмовые отряды в пышных меховых накидках и высоких головных уборах — шарперах, с волчьим воем спешили к лестницам, которые подтаскивали и приставляли к стенам также отдельные группы воинов. События развивались значительно быстрее, чем ожидалось.

Кругом стоял такой шум, треск, гул, грохот, вой, что ДозирЭ подумал о кадишском штурме, как о легкой прогулке. Посланцы Фатахиллы изумили защитников крепости не только своей безоглядной храбростью, но и полным пренебрежением к своим убитым товарищам. Зачастую они сбрасывали тела погибших во рвы и таким образом быстро их заполняли. Гарнизонные циниты не на шутку перепугались. Сколько же всего этих флатонов участвует в нашествии, если они настолько равнодушны к своим собственным многотысячным жертвам?

А гибли они в огромном количестве, ведь противостояло им великолепное гарнизонное войско, защищенное высочайшими стенами и оснащенное самым лучшим оружием, какое только существовало на континенте.

Десятки тысяч погибших, реки крови. Дым. Страх. Смерть.

Внутренняя галерея была шириной шагов двадцать и состояла из зал, разделенных массивными каменными колоннами. В каждой зале распоряжался главный десятник или айм. Здесь имелись проемы для метательных механизмов и сами механизмы, прямые и наклонные бойницы для лучников и особые отверстия у пола для сбрасывания свинцовых ядер под самое основание стены. В особых глубоких нишах хранилось огромное количество колчанов со стрелами и разные метательные снаряды. Удивляли всякие хитроумные приспособления: одни предназначались для отталкивания штурмовых лестниц, другие для приготовления расплавленного свинца или дорианского масла. Их выливали на врага. Несколько таких зал, расположенных между двумя башнями, называли «галерой». Воины одной галеры могли долгое время сражаться, не опираясь на помощь извне. Точно так, как и в Кадише.